И вот юркий проводник вывел его к развалинам и, получив обещанную плату, исчез, растворился в толпе, словно по заклятью волшебника.
Де Савьер оказался перед длинной, когда-то высокой и крепкой, а сейчас полуразрушенной стеной. В проломах виднелись такие же разрушенные дома и огромный дворец с выбитыми окнами, выломанными воротами и покрытыми причудливыми узорами стенами, на которых остались отметины то ли от пушечных ядер, то ли от боевых заклятий.
Вдоль стен, окружавших дворец, ходили грозные стражники, вооруженные большими кривыми саблями и пистолетами, заправленными за широченные пояса.
Обойдя вокруг стены, де Савьер даже присвистнул от удивления. Дворец располагался не в центре города, а на его окраине. Сразу за ним раскинулась бескрайняя пустыня. Видимо, когда-то здесь был оазис, в роще которого какой-то древний паша и построил свои хоромы, окружив их непреодолимой, как ему казалось, стеной.
Зато с трех сторон бывший дворец окружали богатые дома. Вернее, когда-то они были богатыми, яркими, с изящной лепниной. Сейчас же кое-где облупилась краска, отломилась штукатурка. Где-то как-то хозяева что-то восстанавливали, а на что-то, видимо, махнули рукой. Отложили серьезный ремонт до лучших времен. Если они когда-нибудь настанут.
Было заманчиво попасть внутрь дворца, но суровые лица охраны напрочь исключали любую попытку договориться. Остались окружающие. Ведь всегда найдется кто-то, кто не прочь поболтать в прохладной тени за чашкой горячего чая. В такую-то жару.
Вот и крытая веранда чайханы. Увитая плющом, продуваемая пусть и не прохладным, но все же ветерком. Ну что, бывший маг, не забыл еще язык?
Де Савьер вошел и сел на подушку в дальнем углу. Тут же подбежал неожиданно тощий и высокий чайханщик, одетый в полосатый халат и яркую расписную тюбетейку.
– Что угодно господину? – Вопрос был задан на арабском. При этом чайханщик, видимо, не уверенный, что чужеземец его поймет, смешно размахивал руками.
– Чаю и лепешку, пожалуйста, – на том же языке ответил гость.
– Сейчас все принесу! – Хозяин, обрадованный, что проблем с пониманием не возникнет, и уверенный, что не будет их и с оплатой, резво засеменил к кухне. При его росте это смотрелось забавно.
А изнывающий от жары начинающий шпион прислушался к разговорам посетителей. Ничего интересного. Вот четверо мужчин играют в кости. Тихо, без особого азарта и, кажется, на мелкие ставки. Так, время убивают.
Еще двое в халатах средней потертости обсуждают сделку века – торгуются за осла. Вот здесь страсти кипят нешуточные! Высокие стороны уже перешли на крик. Кажется, готовы и в бороды друг другу вцепиться, но ненавязчивое присутствие здоровенного вышибалы пока эти порывы сдерживает.
– Прошу вас, господин! – Чайханщик возник внезапно, словно соткался из воздуха. – Может, желаете что-то еще? У нас прекрасный плов. Если располагаете немного временем, сделаем прекрасный люля-кебаб, барашка только-только зарезали!
– Временем? Да, располагаю. Готовьте ваш люля-кебаб. И вот что, уважаемый, – де Савьер старался говорить в меру высокомерно, словно скучающий богатый бездельник, – не могли бы вы рассказать, что случилось с этим дворцом? Я смотрю, он разрушен… но прекрасно охраняется.
– С удовольствием, господин! – Почувствовав богатого клиента, хозяин стал учтив до приторности. – Итак, это дворец, точнее, бывший дворец властителей Туниса. Здесь жил бывший паша, его отец, дед и прадед. Считалось, что это место благословенно и абсолютно безопасно. Вы видите, что сразу за дворцом начинается не просто пустыня. Там страшные зыбучие пески, на которых невозможно построить ни одного, самого захудалого здания. Они вообще непроходимы. Ни для людей, ни для верблюдов. Вы позволите, я присяду?
Чайханщик, словно циркуль, сложил свое длинное тело, усаживаясь напротив де Савьера, и продолжил.
– Но пять лет назад на дворец напали кочевники. До этого за сотни лет они ни разу не собирались в крупные отряды. Эти разбойники путешествуют по пустыне много западнее, ближе к Алжиру. Семейными кланами. Живут тем, что нападают на караваны. С переменным успехом, но с голоду не помирают. А в тот год их собралось несколько тысяч. Откуда-то у них появились пушки, представляете!
– Но пушками мало владеть, из них надо еще и стрелять!
– Они умели! Посмотрите на эти стены, на сам дворец! Кочевники налетели внезапно, миновали песчаные ловушки и обрушили на дворец море огня! А потом ворвались во дворец, в наши дома! Они грабили, убивали всех старых и слабых, а прочих увели с собой. Рабы в пустыне не живут долго, поэтому спрос на них велик всегда. Когда гарнизон форта получил подкрепление с моря и пробился ко дворцу, здесь все уже было кончено. Остались лишь трупы и начисто разоренные дома. Не спасся никто. О, а вот и люля-кебаб готов. Отведайте, он действительно божественен!
– А как же новый паша?
– Он казнил прошлого визиря за то, что тот допустил нападение, и занял его дворец. Этот же дворец повелел восстановить, но пока, как видите, работы даже не начались.
– Уважаемый, последний вопрос – вы уверены, что не спасся никто? Говорят, что одна женщина из гарема паши все же смогла убежать.
– А… гм… да… как сказать, – чайханщик замялся, – может, кто-то и смог спрятаться… Я человек маленький… Приятного аппетита, господин!
И вновь словно растворился. Удивительный человек!
Люля-кебаб, поданный со сладким луком, гранатовыми зернами и рассыпчатым белоснежным рисом, и вправду был бесподобен. Де Савьер словно выпал из реальности, наслаждаясь поистине неземным вкусом. А когда закончил трапезу, его позвал чайханщик:
– Господин, вот, попробуйте еще немного плова! Поверьте, такое чудо вы никогда не забудете!
Хозяин поставил перед гостем плошку с золотистым, одуряюще пахнущим пловом. Отказаться от него было воистину выше сил человеческих. Но когда даже не все было съедено, посетителю резко захотелось выйти. Ну, по большому делу, в общем. Очень-очень резко и очень-очень сильно.
Чайханщик наметанным взором определил проблему.
– Сюда, господин, в эту дверь, пожалуйста.
Подгоняемый зовом природы де Савьер рванулся, куда указали, и… свет померк. Полностью.
Очнулся в темноте. Голый и связанный по рукам и ногам. Во рту кляп. Демон! Если бы магическая сила была при нем! Ох, он бы здесь навел порядок! Ох, он бы тому сладкоречивому циркулю устроил местное торнадо!
Увы.
Силы не было, а шишка на затылке саднила немилосердно. И веревки впились в тело, делая невозможным любое, самое мелкое движение. И мухи. Большие, громко гудящие, жестоко кусали обнаженное тело.
В щели сбитой из досок двери вначале яркими стилетами било солнце, потом лучи стали угасать и, наконец, пропали.
В комнату вошли чайханщик и вышибала. Дрожащий свет факела играл на их лицах, фигурах. Казалось, это два джинна, которые решают судьбу несчастного пленника.
– Ты его хорошо вымыл? А то нести далеко, не хочу, чтобы он вонял, – равнодушно спросил чайханщик.
– Не беспокойтесь. Давайте еще его сполосну. На всякий случай.
На де Савьера обрушился поток ледяной воды.
– И, эта, господин, давайте его в старый ковер закатаем. Все равно выбрасывать собирались, а так и нести сподручней будет.
Связанное затекшее тело закатали в жесткий ковер, который для верности перевязали веревками.
– Ну, что смотришь? Взяли, понесли.
Де Савьер почувствовал, что его подняли, перенесли и на что-то положили. Судя по тряске, скрипу колес и цокоту копыт, повезли на телеге.
– А стоит ли везти стражникам? – поинтересовался слуга.
– Как иначе? Господин десятник сказал, чтобы всех, кто будет интересоваться выжившими в том налете, к нему доставляли. Обещал целый золотой.
– Так и я о том! Никто ж не знает, чем он там интересовался. Зато сейчас вон за тем барханом кочевники встали. Они не меньше пяти золотых дадут. Никто ж не видел, как мы его спеленали. И сейчас мы ж не человека, а старый ковер везем. Так давайте им продадим! Денег больше, а если он какой злыдень, так уже никому вреда не принесет. Раб в пустыне, сами знаете, больше года редко протягивает. Ну что, поворачиваем.
Телега остановилась. Видимо, чайханщик долго размышлял, прежде чем принять решение. Потом вновь зацокали копыта, телега развернулась и поехала куда-то в другую сторону.
Глава VI
Вот зазвучали голоса. Неразборчиво сквозь скатанный ковер. Но телега остановилась. Пленника, словно мешок с зерном, сбросили на землю. Развернули ковер, перерезали веревки. В первые мгновения пленнику было не до обзора обстановки – слишком сильно ныло, да какой там, просто до крика болело затекшее тело.
И никакой возможности избавиться от боли, которую еще три дня назад можно было отключить в зародыше. Поправка – три дня назад он бы в такое положение не попал.
Теперь же пришлось усиленно растирать руки, ноги, шею, да вообще все, чтобы разогнать кровь.
Когда боль немного утихла, появилась возможность подумать. И осмотреться.
Прямо посреди пустыни в ярком лунном свете видно пять палаток, больше похожих на небольшие шатры. В стороне – стадо ослов и верблюдов, изображения которых показывали преподаватели в Морле. Наслаждайтесь, господин маг, любуйтесь ими вживую. Что-то подсказывает, что скоро вы их возненавидите.
А рядом… да, рядом в дрожащем свете факелов стоят давешний чайханщик с вышибалой и какие-то люди. Одетые во все черное, прячущие лица в обернутых вокруг головы длинных платках. Тоже черных. Все ясно, кочевники. И одежды на них, скорее всего, кажутся черными лишь ночью, потому что должны быть синими. Синие люди пустыни. Страшные люди.
Если бы магия… Демон! Амулет. Тот самый, что призван спасти от отсутствия магии, он пропал! Как теперь выжить?
Несчастный пленник еще не осознал, что отныне ему предстояло нечто более страшное.
Рабство.
Вот продавец и покупатель договорились, звякнуло золото, переходя от одних разбойников к другим, и чайханщик со слугой поехали в сторону огней Туниса, что сверкали где-то у горизонта.