Мирный договор с родом Маэда закрепил за Такэда значительную часть оккупированных в начале войны территорий, полностью легализовал рейдерские захваты производственных предприятий и малого бизнеса. Проигравшая сторона лишилась значительной части своего благосостояния и родовых земель, утратила влияние над двумя префектурами из трёх, но сохранила за собой второй по размеру пакет акций «МаэдаИндастриз». Основную часть корпорации преподнесли в дар империи, что послужило поводом для грядущего слияния двух производственных гигантов оборонной промышленности, – и Такэда более чем устраивал подобный финал, ведь они избавлялись от конкурента и становились партнёрами.
Харуки стиснул зубы и помрачнел, в очередной раз вспомнив о цене, заплаченной за успех. И если для главы клана она считалась вполне приемлемой, то для отца, похоронившего двух сыновей…
– Хаттори, – сдавленно прорычал Такэда, – тебе не спрятаться от меня. И даже заступничество Императора не сможет меня остановить!!!
Его пальцы впились в перила и побелели от напряжения, с хрустом надламывая выдержанную древесину. Вассал отрёкся от своего сюзерена, презрел предложенный ему договор и на прощание громко «хлопнул» дверью – в тот момент, когда в Императорском дворце шли переговоры, остатки разбитой армии клана были наголову разбиты и безжалостно уничтожены небольшим отрядом под предводительством последнего из рода Хаттори.
А Император, вопреки ожиданиям, не наказал отступника, указав разъярённому Харуки на один незначительный нюанс: сражение произошло ДО заключения мирного договора. Мальчишка воспользовался юридической лазейкой и отвесил врагу обидную оплеуху, чем немало позабавил повелителя Островной империи. Но война окончилась…
Шумно выдохнув, Харуки отогнал неприятные мысли и широко распахнул глаза, чтобы оглядеть простиравшиеся внизу родовые владения. Ветер с востока принёс с собой тепло, и расположенный на скальном основании замок Такэда как будто воспарил в небесах – окружающий его плотный туман ленивыми колыханиями захлёстывал часть стен и пристроек, и казалось, что крепость построена на облаках. Любуясь красотами, глава клана отрешился от действительности и зачарованно наблюдал. Созерцание полностью поглотило его, и разум Харуки обрёл временное успокоение…
– Война – окончена; цель – достигнута. Теперь ты обрёл желаемое?! – прозвучавший вопрос нарушил полумедитативное состояние главы клана. В хриплом карканье вопрошающего можно было отчётливо разобрать злость и негодование. Только один человек в клане мог себе позволить столь неуважительное обращение к патриарху. Скривившись, Харуки заговорил, нарочно не поворачиваясь к брату лицом:
– Ты всё же выжил там, где умер мой сын. Не уберёг его, проиграл битву и выжил! Помни об этом, когда начинаешь высказывать мне претензии, Нобуо!!!
– Твой сын встретил свою судьбу, как и полагается настоящему воину! Мы сражались за клан, мы отстаивали его интересы! Погибли тысячи, а не только он!
– Погибли тысячи, а ты попал в плен… Судьбу?! Его судьба была иной! Не надо говорить об интересах клана, Нобуо! Кто отправил его на верную смерть?! Ты и только ты определил его участь! – закричал Харуки и, не стесняясь эмоций, саданул кулаком по перилам, с лёгкостью переламывая их ударом, в который вложил всю свою боль утраты.
– Участь сражения и твоего сына определил злой рок. Любой на моём месте оказался бы столь же бессилен что-либо изменить. Акио погиб во время патрулирования лагеря, когда Хаттори ударил нам в тыл. Он не участвовал в штурме замка, я нарочно задвинул его как можно дольше от боевых действий, но боги распорядились по-своему, брат, – простуженно и угрюмо процедил брат главы клана.
Харуки всё же обернулся и смерил его презрительным взглядом. Нобуо выглядел скверно – изрезанная извилистыми каньонами морщин кожа лица имела цвет воска, щёки впали, глаза лихорадочно блестели, на лбу выступили капли пота. Он сгорбился и кутался в пуховик, ничем не напоминая себя прежнего – гордого и мудрого полководца могучего клана.
– Это не убавляет твоей вины, стратег, – зло произнёс он, выплёскивая на младшего накопившееся раздражение. – Готовься предстать перед Советом. Погибли тысячи. Материальный ущерб колоссален. Наши потери превысили ожидания, и за это кто-то должен ответить. Они жаждали моей крови, учитывая, что именно я в ответе за твоё назначение на пост командующего, но виновный вовремя вернулся из плена. Кстати, во что обошлась свобода?
– Как я мог быть таким наивным… – усмехнулся Нобуо, неверяще покачивая головой, и зашёлся в приступе долгого гулкого кашля. – Вот что тебя волнует больше всего! Трясёшься за своё место и хочешь сделать меня крайним? Не выйдет, Харуки, не выйдет! Я не стану отвечать за твои трусость и подлость!
Его последнее восклицание окончательно вывело главу клана из равновесия. В порыве неконтролируемой ярости мастер Огня окутался покровом гудящего, жгучего пламени и, рванувшись вперёд, с утробным рёвом рубанул брата ребром ладони. Но стоило ему приблизиться к младшему на расстояние метра – и испепеляющее пламя вдруг бессильно опало, бесследно угаснув и оставляя после себя лишь пустоту, а ладонь лишь с размаха врезалась в подставленное предплечье.
– Не ожидал, старший? – издевательски улыбнулся Нобуо и стряхнул с себя оцепенение, ловко перехватывая и грубо выкручивая руку главы. – Считаешь, что вина за поражение в битве лежит на мне?! Считаешь, что сможешь диктовать мне свою волю?!
Попавшая в захват конечность протестующе хрустнула, а боль вынудила Харуки подчиниться, ведь привычная и знакомая с детства стихия Огня вдруг перестала отзываться. Попытки ощутить бахир и хоть что-то противопоставить брату также окончились ничем. Как будто…
– Откуда у тебя подавитель? – удивлённо простонал Харуки сквозь боль во взятой на излом руке. – Хочешь убить меня?!
Но вместо ответа последовал жёсткий удар кулаком в солнечное сплетение, выбивший из его лёгких воздух. Вытаращив глаза, глава клана тщетно пытался сделать вдох, но всё только-только начиналось. Впечатав колено в живот старшего, младший брат с мечтательной улыбкой на измождённом лице сделал подсечку и начал методично избивать ногами скрючившееся на камнях тело.
Подавитель…
Иллюзия, которая так интересовала Харуки, а до этого – главу рода Хаттори. Леон смог сопоставить некоторые факты, смог приблизиться к разгадке тайны Нобуо и даже намекнул об этом, но всё равно отпустил пленника. А брату только предстояло задуматься над происходящим. Если он сумеет догадаться, где нужно искать. А пока… Пока Нобуо было выгодно заблуждение Харуки.
Родственные связи и история аристократических семей Японии по праву достойны отдельного изучения – за долгие века существования Островной империи её немногочисленные кланы и другая знать положили начало становлению множества других семей. И мало кто смог бы связать воедино происходящее на террасе башни замка Такэда и события практически тысячелетней давности.
Минамото Ёсикаё, отколовшийся от основной ветви рода владетель горной провинции Каи, стал основателем нового имперского рода. После тотального разгрома в эпоху Сэнгоку Дзидай могущество Такэда изрядно пошатнулось. Большая часть сильных Одарённых погибла на войне, а трактаты с родовыми техниками, по которым постигалась стихия Молнии, безвозвратно сгорели вместе с родовой твердыней. Род устоял лишь благодаря вдумчивой политике и ряду удачных браков. Но уже спустя несколько поколений Такэда, сменившие вектор и упорно постигающие широко распространённую стихию Огня, с удивлением обнаружили угасание камонтоку. Наследие Минамото бесследно пропало…
Пропало, чтобы спустя несколько сотен лет проклюнуться в крови самого слабого и неодарённого потомка.
– Вставай, слабак, – выместив злость, Нобуо в последний раз пнул брата и наконец оставил его в покое. – Вставай, старший, нечего разлёживаться! Мне не нужна твоя смерть. Считай это уроком на будущее…
– Я это так не оставлю! – прохрипел Харуки, с трудом садясь на колени, и болезненно скривился, ощупывая отбитые рёбра. – Ты ответишь…
– Отвечу, – хищно оскалившись, младший брат согласился и наклонился, шепча старшему на ухо: – Но в твоих интересах, чтобы Совет клана принял правильное решение. Моё терпение на исходе, Харуки. Это ты развязал войну. И, как видишь, у меня достаточно возможностей спросить с тебя за это.
На террасе ненадолго воцарилось молчание, нарушить которое не решился даже ветер. Отдышавшись, глава клана Такэда опёрся на подставленное братом плечо и поднялся на ноги, чувствуя полное бессилие и неспособность управлять бахиром. Это угнетало и откровенно пугало его. Но не могло стать достаточным поводом, чтобы Харуки смог когда-то забыть этот день…
– Мы ещё сочтёмся, брат! – зло процедил он сквозь сжатые зубы.
– Сочтёмся, брат. Но сначала укрепим позиции рода и заткнём глотки тем, кто попытается оспорить нашу власть. Всё во имя клана!
Что даёт нам право определять чью-то участь? Закон, созданный людьми для поддержания порядка? Традиции, завещанные предками ради благоденствия рода? Или заповеди, что в древние времена были переданы нам богами?
Или это право всего лишь иллюзия, выдуманная ради удобства и успокоения совести?
Ещё десяток подобных вопросов сумасшедшим вихрем кружился в моей голове, не давая сосредоточиться на самом решении, а значит – тот момент, когда от размышлений мне придётся переходить к действиям, откладывался на неопределённое время. Осознание собственной слабости и нерешительности, как ни странно, ничуть меня не смущало. Как мало во мне осталось от прежнего Клинка! Характер брата также не имел надо мной прежней власти. Наши души сплавились воедино, и взамен прежнего симбиоза образовался единый дух абсолютно нового человека – усталого, разочарованного, опустошённого предательствами и утратами…
– Опять ты за своё, Лео! – возмущённо воскликнул дух моего предка, материализуясь рядом со мной и отвешивая мне болезненный подзатыльник.