& Gunnison, кавалерийская модель, используемая личной гвардией лендлордов тогда ещё рабовладельческой Америки. Озадаченность товарища, вращающего барабан, наглухо забитый каким-то кристаллическим веществом, плавно переходила в недоумение. Улыбаясь, я рассказал ему особенность этого оружия для Одарённых, предназначенного для стрельбы не патронами, а неоформленными в технику частицами бахира. Каждый из пяти кристаллов надлежало предварительно самостоятельно зарядить – совсем как аккумулятор, только источником энергии должен был служить сам Одарённый. Давыдов ошарашенно присвистнул и благодарно хлопнул меня по плечу. Рукой, облачённой в тонкую бархатную перчатку…
Открыв глаза, я рывком сел на диване и, отыскав рыжего требовательным взглядом, спросил:
– Та клятва, что дают при вступлении в братство… Это просто слова или часть ритуала, оставившего у меня метку?
– Просто слова? Никакая клятва не может быть «просто словами», Лео! – возмущённо взвился Алексей, но, увидев мой серьёзный настрой, отбросил шутовство и настороженно поинтересовался: – Почему это вдруг тебя взволновало? Метка не причинит тебе вреда и уже доказала свою полезность, не так ли?
– Убрать бы её всё равно не помешало. Но это сейчас не так важно. Я спрашивал не о ней, а о клятве!
– Метка и есть часть этой клятвы. В случае если кто-то её нарушит, она станет «чёрной» и начнёт разрастаться, причиняя предателю немыслимые страдания! – патетическим тоном вещал староста, размахивая руками и напустив на себя таинственный вид. – А что? Хочешь прикончить кого-то? Я так и знал, что в тебе дремлет кровожадный демон!
– Прекрати паясничать, Лёха! – рявкнул я, поднимаясь с дивана, и застыл посреди гостиной, разрываясь между желанием оставить всё как есть и стремлением поскорее во всём разобраться. Друг тем временем состроил обиженную мину и отвернулся.
– У Мэйли был агент среди учеников, сливающий ей информацию. Не знаю, чем она его смогла заинтересовать. Как бы то ни было, но свою задачу он исправно выполнял и даже участвовал в сливе информации о моём похищении. Наташ… Наталья Александровна слышала его голос и уверена, что это был кто-то из учеников. А Мэйли даже отцу отказалась рассказать о нём, – поделился я частью того, что узнал, подслушивая разговор в резиденции Тёмного клана.
– Припоминаю… Но будь это кто-то из наших, метка уже сожрала бы его или как минимум свела бы с ума! – категорично и неожиданно зло заявил рыжий, внимательно изучая картины на стене. – Уж поверь, у меня была возможность убедиться в том, как чётко и безжалостно работает ритуал!
Проследив за его взглядом, увидел выполненный углём портрет молодого парня – угрюмого и в то же время невероятно обаятельного. Впечатление не портили даже впалые щёки с редкой щетиной и тёмные круги под глазами.
– Я верю тебе. Но фактам верю больше. Парни не упустили бы возможности упомянуть о том, что за время нашего отсутствия в школе кто-то умер. Или ты думаешь, что мы могли пропустить столь знаменательное событие?!
– Логично, – хмыкнул Алексей. – И не поспоришь ведь. Что предлагаешь? Проверить всех учеников? Как ты себе это представляешь?
– Не всех. Только одного…
– Карты – изобретение дьявола! – громко и угрожающе прозвучало в тишине комнаты общежития. Слова говорившего не могли принадлежать человеку. Клокочущее рычание интонаций могло принадлежать только злобному демону…
Тревожно ворочающийся в своей кровати Савелий Давыдов вынырнул из мучительной полудрёмы, заменяющей ему сон. Вынырнул, обливаясь холодным потом и не сразу отдавая себе отчёт в действиях – ему показалось что терзающие по ночам кошмары лишь перешли в новую стадию. И поэтому полуразмытый человеческий силуэт возле незашторенного окна на мгновение стал для него живым воплощением ужаса.
– Сгинь, нечистый! – возопил Давыдов и по привычке судорожно зашарил рукой под подушкой, нащупывая отделанную костью рукоятку вручённого вечером подарка. – Сдохни, нечисть!
Вбитые в подкорку рефлексы сработали, опережая разум. Тяжёлый гранёный ствол кавалерийского револьвера плавно описал короткую дугу и хищно уставился на цель, палец юноши плавно дёрнул спусковой крючок, курок звучно щёлкнул, впиваясь начертанной на бойке руной в кристалл и выпуская наполняющую его энергию…
Тонкая струя жгучего пламени багряным росчерком ударила в центр неподвижно застывшей фигуры и за мгновение окутала её ревущим саваном огня с головы до пят.
– Сдохни! Сдохни! – как заведённый повторял Давыдов, полностью опустошая барабан револьвера.
Горящая фигура даже в жарких объятиях пламени поначалу оставалась недвижной, но спустя всего несколько секунд бесследно растаяла, оставив после себя выжженное пятно на деревянном полу. Вскочив с кровати, юноша убедился в исчезновении кошмара и расхохотался во весь голос:
– Наконец-то я избавился от тебя, тварь! Наконец-то я смогу спокойно уснуть!
– Разве что вечным сном, Савва. Устраивает такой вариант? – лениво поинтересовался Алексей, надёжно укрытый темнотой возле входных дверей, и щёлкнул выключателем. Помещение тут же залило ярким жёлтым светом, разогнавшим тени по углам в мгновение ока.
Давыдов стоял возле окна в одних кальсонах, прикрыв глаза рукой с револьвером, и ругался:
– Какого чёрта, Соколов?! Это моя комната! Какого… ты тут делаешь?!
– Меня привёл зов, Савва. «Чёрная метка» питается твоей болью и с каждым днём расползается всё дальше и дальше, как гангрена… – пожав плечами, староста вышел в центр комнаты и указал пальцем на левую руку Давыдова. Посиневшую от кисти до локтя, слегка распухшую, с посиневшими ногтями и угольно-чёрными веточками кровеносных сосудов. – Хотя почему «как»? Рука ведь на самом деле гниёт. Тело предателя уподобляется гнилой душе. Закон природы…
– Мэйли Во Шин Во обещала, что не причинит ему вреда! Она клялась мне в этом! – зло бросил Савелий, выпрямляясь и вздёргивая подбородок. – Носитесь с этим японцем, чуть ли не молитесь на него… Тьфу!
– Он наш брат! – палец Соколова ткнулся в обнажённую грудь Давыдова. – И твой брат тоже! Ты давал клятву!
– Брат? Потому что ты так сказал? – раздражённо оттолкнув руку Соколова, юноша устало опустился на четырёхногий табурет, стоявший у окна. Черты его лица заострились, взгляд потух, щёки впали, а кожа побледнела, превращая его чуть ли не в живого мертвеца. – Ты привёл его и поставил нас перед фактом. Леонард – хороший парень, но не настолько, чтобы я принял его так же хорошо, как остальных. Собутыльник, школьный товарищ, но не более! Ему ничего не угрожало, в конце концов, а я… У меня не было выбора. Карточный долг свят…
– Я сразу догадался, что в этом замешаны карты, – медленно произнёс Алексей, медленно, словно смакуя горькие слова. – Почему не пришёл ко мне?
– Вечно жить в твоей тени, Лёша? – печально усмехнулся Савелий, ещё ниже опустив голову и глухо продолжил: – Графу такое невместно. Должно самому разгребать за собой такое дерьмо! Выбор был невелик: или пуля в висок, или оказание пары услуг. А сейчас оказывается, что оба варианта были неизбежны. Эта дрянь на руке меня чуть с ума не свела, артефакты бессильны и только слегка купируют последствия, а целители беспомощно разводят руками…
– Ты понимаешь, что я не могу так это…
– Хватит! – прервав Лёху, я сбросил с себя «покров теней» и наконец вышел из-за задвинутой шторы, даровавшей мне временное прибежище. – Оставь его в покое. И убери метку с руки, если это возможно!
Задуманный план сработал. Мы устроили предателю стрессовую ситуацию, слегка надавили и услышали правду. К которой я оказался совсем не готов.
И потому не испытывал никакого желания продолжать.
– В его словах есть весомая доля здравого смысла, Лёха. Это не оправдывает его поступка. И в то же время…
– Доля здравого смысла? – вызверился на меня Соколов. – Не надо этих игр, Лео! Не выступай адвокатом дьявола!
– Успокойся! – мой окрик подействовал на рыжего отрезвляюще, во всяком случае бешенство в его глазах постепенно истаивало как дым. – Успокойся и сними эту треклятую метку!
– Кодекс Братства…
– К чёрту Кодекс!!!
– Но…
– Заткнись, брат. И делай как я говорю…
Ошеломлённый староста отступил назад, протестующе помотал кучерявой головой и, обхватив её руками, застонал:
– Ну что за huinya?! Хватит рушить мой мир, Лео!
– Ты хотел сказать «хватит ломать мои игрушки»?! – не удержался я от иронии. – Хватит, брат. Всему есть предел. Я его простил. И ты простишь. А остальным и вовсе незачем об этом знать!
Давыдов неверяще смотрел на нас, переводя удивлённый взгляд с одного на другого. Бросив на него испепеляющий взгляд, Лёха уже набрал полную грудь воздуха, чтобы разразиться очередной тирадой, и тут же сдулся как воздушный шарик.
– Нет никаких игрушек! – холодно проговорил он, пытаясь сохранить лицо, вновь посмотрел на Савелия и окончательно сломался, вставая рядом с ним на одно колено: – Руку протяни, жертва игромании…
Глава 15Первые шаги
Дорогу осилит идущий. Но как быть, если под ногами скользкая тропа искушений и сложного выбора? Как не оступиться, если перед лицом неизбежного расставания вопреки кажущейся несправедливости хочется урвать хотя бы крохотную частичку личного счастья? Немногие из нас в такие моменты способны заглянуть наперёд, задуматься о цене и последствиях и поставить интересы другого человека выше собственных.
Но следует помнить – истина непреложна – за все деяния когда-то придётся платить…
Тяжеловесный армейский внедорожник стремительно мчался по гололёду имперской трассы – принцесса народа Э’Вьен не решилась испытывать судьбу и покинула Сибирск уже к вечеру. Но за совершённый поступок она не испытывала хоть сколько-нибудь серьёзных мук совести, как, впрочем, не испытывала и раскаяния.
Её спешный отъезд больше походил на бегство и служил ещё одним доказательством вины, вот только у Иланы на этот счёт существовало своё мнение.