— Тронный зал, — объявил сопровождавший делегацию мажордом. — Входим попарно и только после выкликания вашего имени.
А еще через пару минут Эрик услышал: «Ее светлость княгиня Эгерланд Анна в сопровождении капитан-лейтенанта кавалера Эрика Минца», — и они с Анной вошли в зал. Что ж, здесь было все, что они уже видели во дворце, но только больше, ярче и помпезнее. И придворные, образовавшие традиционный живой коридор, по которому гости шли, чтобы представиться Теодоре, были разодеты так, что в глазах начинало рябить. Сама княгиня сидела на так называемом малом троне, установленном на возвышении в три ступени, и на ее платье было больно смотреть из-за огромного количества крупных драгоценных камней, отражавших яркий свет хрустальных люстр. К счастью, ни на переходе по живому коридору, ни в момент краткого представления — глубокий книксен Анны и сдержанное офицерское приветствие Эрика — они на долго не задержались и уже вскоре были свободны смешаться с толпой придворных, собравшихся на новогодний бал.
Впрочем, они были слишком «лакомым кусочком», чтобы на них не клюнули придворные хищники и хищницы. Не успели Эрик и Анна сделать и нескольких шагов, как их окружили молодые мужчины в мундирах и во фраках и молодые женщины в весьма фривольных бальных платьях и дорогих украшениях.
— Кузина, — улыбнулся Анне высокий спортивного сложения офицер в чине штаб-майора гвардии, — надеюсь, вы не забыли меня. Я Марко Каванья…
— Разумеется, я вас помню, мой друг…
И началось, приветствия, дифирамбы и довольно смелые комплименты, шутки и прочая мишура, причем не только по отношению к Анне, но и к Эрику за компанию. К счастью, эти люди не знали, кто он такой, и воспринимали его как есть, техническим спутником княгини Эгерланд. Впрочем, не все.
— Эрик? — прищурилась роскошная молодая женщина с волосами цвета созревшей пшеницы и прозрачными медовыми глазами на безупречном лице. — Не вы ли, кавалер, тот самый пилот, который завалил при Фронтире самого крупного зверя?
— Если под зверем вы подразумеваете корабль-матку «Хадж», то вы правы, барышня, это был я, — он уловил в ее ланге легкий акцент и поэтому ответил на рузе.
Женщина вызвала у Эрика неоднозначную, удивившую его самого реакцию. Она притягивала и отталкивала одновременно. Достаточный повод, чтобы насторожиться.
— Русский, что ли? — протиснулся ближе к Эрику и блондинке крупный мужчина в форме сибирского каперанга. — И здесь наши отличились! А то немец, немец, а я им сразу сказал, на такой фортель только русский способен, и то только после полулитра самогона!
На простачка, однако, каперанг не походил. Немного переигрывал, пережимал, да и взгляд у него был слишком внимательный, цепкий. Впрочем, как показалось Эрику, красавица-сибирячка тоже вряд ли была той глупой куклой, какой стремилась выглядеть.
— Нет, господа! — добродушно улыбнулся Эрик. — Я не русский. Я из тех белых парней неясной этнической принадлежности, которых в империи называют «еврами».
— Евреи, что ли? — переспросил каперанг.
— Нет, — снова усмехнулся Эрик, — евры. Говорят, когда-то на Старой Земле так назывались европейские деньги. Евры, а не евреи.
Евреи — странный народ. В империи их было достаточно много, но большинство из них держались особняком, в рамках своей Особой Автономии. Дело в том, что, судя по тому, что читал Эрик, евреи были одними из первых, кто рванул со Старой Земли, сразу, как только были отменены запреты ООН. Они колонизировали систему звезды Мегиддо[46], основав на единственной терраподобной планете — Негев[47] — республику Новый Израиль или попросту Израиль. Развивались они неплохо, не утратив большинство технологий даже во время Долгой Ночи, но большим государством так и не стали, прихватив лишь несколько ближайших звездных систем, колонизировать которые не представлялось возможным, так как терраформирование имевшихся там планет заняло бы черт знает сколько времени и потребовало бы при этом огромных усилий и не меньших затрат при том, что на Негеве места хватало для всех. В конце концов, до Израиля дотянулась империя Торбенов, включившая его в свой состав путем договора о присоединении. Империя при этом получила еще один промышленно развитый мир, а израильтяне так называемую Особую Автономию. Они не чеканили свою монету, их армия формально считалась частью имперской, но в мирное время имела собственное командование. Они платили налоги, но имели собственную систему образования и здравоохранения, свои коммерческие правила и проводили собственную религиозную политику. Разумеется, это была все-таки автономия, и Израиль не был закрытой территорией. Если Эрик запомнил правильно, то на Негеве сейчас проживало порядка пятнадцати миллионов имперских граждан, не являвшихся евреями или израильтянами, и около восьми миллионов израильтян проживали вне своей автономии на различных планетах империи Торбенов. Судя по имени, Гилель Цейтлин — командир крейсера «Акинак» был одним из таких евреев.
Так что Эрик знал, с кем случайно или намеренно перепутал его каперанг. Но по этой же оговорке можно было догадаться, что евреи живут не только в империи, но и на Сибири.
— А что говорят ваши родные? — не отставал между тем каперанг, практически не уступавший Эрику ни в росте, ни в ширине плеч. — Какие-то легенды о происхождении есть в каждой семье.
Эрик почувствовал, как напряглась при этих словах Анна, и зря. Он не собирался устраивать здесь цирк.
— Мой род, господин каперанг, — ответил он на вопрос, — более или менее прослеживается с третьей четверти Долгой Ночи. Тогда на Эвре, откуда я родом, многие семьи потеряли связь с предками. У нас это обычное дело… А у вас?
— У нас большинство знает, кто есть кто, — усмехнулся сибиряк. — Если не китаец, значит русский, даже если еврей.
Этот сибиряк — капитан 1-го ранга Павел Скрынников — нравился Эрику, но одновременно вызывал тревогу. То же самое можно было сказать и об Алене Бороздиной. Красивая женщина. Притягательная, но при этом вызывающая желание держаться от нее подальше. Ничего подобного Эрик раньше ни к кому не испытывал, и оттого, быть может, эти двое заинтересовали его больше, чем остальные гости бала, с которыми он познакомился той ночью.
А ночь между тем выдалась красивая и местами даже любопытная. Во всяком случае, это был первый новогодний бал, в котором участвовал Эрик. В империи, вообще, Новый год не считался праздником. Рождество — другое дело. И балы обычно устраивали как раз накануне Рождества. Эрик был на нескольких таких балах — в академии, на курсах переподготовки и в училище, — но это были ученические праздники со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Много алкоголя, разнузданный секс и никакой торжественности. Во дворце великой княгини все было по-другому.
В полночь — под серебряные фанфары и артиллерийский салют — пили розовое шампанское. Потом, и уже практически до утра, были фуршет и танцы. Эрик танцевать умел, но не любил. Однако попробуй отвертись, если это именно то, зачем его сюда притащили!
«Семь бед — один ответ!» — он уже совсем было собрался пригласить на танец Анну Монк, которую опекал по долгу службы, но ее неожиданно увел буквально у него из-под носа кронпринц Максимилиан, и тогда Эрик пригласил сибирячку, очень удачно оказавшуюся как раз поблизости.
То, что это не случайность, Эрик сообразил еще, когда принимал решение. Оставалось выяснить, является ли это какой-то хитрой операцией сибирской разведки, или он просто понравился Алене. Судя по ее поведению, правильным было второе предположение. Едва они вышли в круг, как женщина — благо танец позволял — сократила расстояние между ними до минимума и буквально «легла» на Эрика, настолько тесно прижавшись к нему своим жарким телом, что он стал беспокоиться за целостность ее кожного покрова. Все-таки Алена была одета более чем легкомысленно — тончайший шелк не мог скрыть того факта, что на ней нет даже нижнего белья, — а у Эрика на мундире, между прочим, ордена и знаки различия, которыми легко оцарапать эту шелковистую молочно-белую кожу.
«Вот же шлюха!» — мысленно выругался Эрик.
Но при ближайшем рассмотрении вопроса, выяснялось, что держать эту женщину в объятиях ему скорее нравится, чем наоборот.
— У вас все ордена боевые?
«Надо же, человек может делать одно, а думать о другом…»
— Да, — подтвердил Эрик, чуть склонив голову, чтобы женщина услышала его ответ, она была, конечно, высокой, но не до такой степени. — До последнего времени я служил пилотом на боевых кораблях.
В общем смысле, так все и обстояло, а разъяснять все тонкости своего положения Эрик был не намерен.
В общем, танец получился, хотя Эрик чувствовал себя довольно неловко, как во время танца, так и сразу после него.
— Я смотрю, ты парень не промах, — улыбка у Анны вышла кривоватая, но что есть, то есть.
— Я? — опешил Эрик. — Ты что, думаешь, это я ее так?
— А что, нет? — вздернула бровь Анна.
«Она что, ревнует, что ли?» — окончательно растерялся Эрик.
Такие вот неловкие моменты легко выбивали его из колеи, тем более что он ничего такого не имел в виду, когда приглашал Алену на танец. Думал пофлиртовать, но не более того, однако тело отреагировало на близость женщины единственным доступным ему способом.
— Я ее к себе не прижимал, если ты это имеешь в виду, — сказал он, тщательно контролируя свои эмоции. — Она сама это сделала. Но, если честно, мне понравилось. Весьма соблазнительная фемина.
— Похоже на пошлость, — фыркнула Анна. — Но может быть, пошлость и есть?
Эрик хотел ей возразить, но ее снова пригласили на танец, а он подошел к кавторангу Маркс.
— Потанцуете со мной, Герда?
— С удовольствием, — улыбнулась разведчица. — Но ложиться на вас, уж простите, не стану. Под вас, впрочем, тоже!
— Кстати, — сказала, когда Эрик повел ее в танго, — вы ведь заметили, что Анна вас приревновала?