— Нас вызывает одна из сторон, — вклинился в разговор офицер-связист. — Говорят на ланге.
— Они представились? — Павел не сидел, а стоял у главного пульта, готовый к немедленным действиям, хотя, на взгляд Эрика, место в капитанском ложементе подошло бы для этого куда лучше.
— Нет, но требуют назваться.
— Их право, — после секундного раздумья решила Ирина. — Они ведут бой. Переведите канал связи на меня.
— Есть, мэм! Связь ваша!
— Говорит наместница Ирина Ма, — голос Ирины звучал ровно, в нем не слышалось ровно никаких эмоций, спокойная, размеренная речь. — Я возглавляю посольство республики Сибирь на Фронтир. С кем имею честь говорить?
— Очень приятно, товарищ наместница! — ответил приятный женский голос. — Я комбриг Авиэ́тта[53] Че Гевара командир крейсера «Парижская Коммуна», действую в системе Тристана в составе четвертого объединенного экспедиционного корпуса Трилистник-4. Все корабли ваши?
— Нет, — уточнила Ирина. — Я нахожусь на крейсере «Чалдон». Основная группа — это посольства империи Торбенов и Великого княжества Гориц.
— С империей у нас вроде бы мир… — «задумалась» комбриг Че Гевара.
— Мы вас пропустим, — наконец, решила она. — Можем даже прикрыть разгонное плечо в секторе 87–93. Но у вас, товарищ Ма, могут возникнуть проблемы при переходе к основной группе.
— С кем вы ведете бой? — нахмурилась Ирина, она видела на тактическом экране ту же расстановку сил, что и Эрик.
Основная группа кораблей объединенного посольства находилась в относительно безопасном секторе, и, если трилистники прикроют их разгон, то они и вовсе проскочат, «не запылившись». Другое дело «Чалдон». Он оказался отрезан от основной группы и не имел достаточного пространства для маневра. Проще говоря, сибирякам некуда было разгоняться. Им мешал тяжелый крейсер противника, шедший пересекающимся курсом в сопровождении трех небольших фрегатов.
— Отражаем попытку захвата системы эскадрой королевского флота Великобритании.
— КФВ? — удивилась Ирина. — Вы хотите сказать, что вторая сила — это великобританцы?
— Так точно, товарищ наместница. Мы полагаем, что они либо действуют как союзники Фатимидского халифата, либо решили воспользоваться войной и улучшить свои позиции в этой части галактики. Попробуйте с ними поговорить, может быть, они учтут ваш дипломатический статус и дадут спокойно уйти.
— Спасибо, товарищ Че Гевара, — поблагодарила Ирина. — Удачи!
Итак, Великобритания. В принципе, хотя географически они не являются прямыми соседями Аквитании, все-таки великобританцы имеют в этой части космоса пару-другую опорных баз. Рассуждая чисто теоретически, захват таких густонаселенных планет, как Каталония и Гасконь, мог бы стать довольно выгодным предприятием, не говоря уже об упрочении своего положения в опасной близости к Фронтиру. Другое дело, что империя Торбенов не тот игрок, с которым не принято считаться, да и Сибирь, пожалуй, тоже.
— Что ж, — высказала общую мысль Алена Бороздина, вошедшая в рубку как раз в начале разговора с представителем объединенного флота Трилистника, — возможно, сейчас мы узнаем, что уже участвуем в войне.
— Почему она называла вас «товарищ»? — спросил Эрик.
— Не знаю, — пожала плечами наместница, — но, похоже, это какие-то коммунисты.
— Коммунисты?
— Не забивайте себе голову, Эрик, — усмехнулась в ответ Ирина. — Будем живы, Алена вам все объяснит…
Глава 6Знак
1. Шестнадцатое января 2534 года, система звезды Тристан
— Наши шансы сорок на шестьдесят. — Командир тактической группы только что закончил свои расчеты и теперь стоял перед Ириной и Павлом. Алена и Эрик находились тут же, но главными в рубке были не они. — Точнее, тридцать девять на шестьдесят один, при условии, что артиллеристы отстреляются на «ять» и устоит наш защитный периметр. Следует также иметь в виду, что при расчетах я исходил из предположения, что мы сможем поддерживать высокий темп стрельбы в течение всех восемнадцати минут огневого контакта. Двигателисты утверждают, что все это время мы будем идти на форсаже, но они гарантируют, что двигатели выдержат…
Итак, все и сразу пошло кувырком. «Чалдон» оказался отрезан от основных сил объединенного посольства. Трилистники на помощь не успевали, даже если бы могли выйти из боя, а великобританцы делали вид, что ничего не слышат. Они все время передавали один и тот же приказ — «Лечь в дрейф, принять призовую команду», — шли прежним курсом и не вступали в переговоры. Таким образом, они вроде бы не объявляли Сибири войну, но и не утверждали обратного. Напротив, их нездоровое желание попасть на борт крейсера, перевозящего дипломатическую миссию, выглядело оскорбительно и само по себе являлось поводом к началу военных действий. Адмирал Север, как представитель империи Торбенов, тоже попытался объясниться и найти общий язык, но его попытки переговорить с командующим британской эскадрой игнорировались точно так же, как и предложения договориться, поступавшие от госпожи Ма. Оставалось одно — прорываться с боем.
Однако шансы на успешный прорыв были невелики. Восемнадцать минут огневого контакта с более крупным по тоннажу крейсером и тремя фрегатами — это слишком много даже для такого отличного корабля, каким являлся «Чалдон». То есть будь это война, расклад сразу становился иным. В этом случае Павел, скорее всего, сам пошел бы на сближение с противником, и это как минимум уравняло бы шансы, но вот вывести из-под огня посольство было гораздо сложнее. Учитывая, кто находится на борту, «Чалдон» должен был не только обеспечить выживаемость госпожи наместницы и сопровождающих ее лиц, но оставаться на ходу до тех пор, пока посольские не перейдут на борт одного из имперских ударных крейсеров, шедших сейчас на всех парах к точке рандеву. «Ятаган» и «Дага» действительно спешили изо всех сил, но физические константы силой воли не отменить.
— …если же на борту британца базируются ракетоносцы…
Что ж, если на завершающем этапе противник введет в бой еще пару атакующих фрегатов, «Чалдону» не отбиться.
«А ведь это знак, — сообразил вдруг Эрик. — То, что тактик вспомнил про фрегаты, не случайность…»
— Прошу прощения, — позволил он себе вмешаться в разговор, — а что с вашими корветами, капитан?
— Корветы есть, — поморщился Скрынников, — а толку что? У нас нет подготовленных пилотов. Для парада сойдут, а для боя вряд ли. Выпустим, конечно, но даже не знаю, зачем…
— Я мог бы, наверное…
Принципы пилотирования одни и те же, а Эрик, даже со своей хворью, высококвалифицированный и, что самое главное, опытный пилот. Конечно, есть риск, что он этой попытки не переживет, но на борту «Чалдона» шансов выжить тоже немного…
— Не дури! — резко повернулась к нему Алена. — Ты еще после своего отравления не оправился!
— Про отравление я тебе ничего не рассказывал, — встревожился Эрик.
— Сразу после покушения вас осматривал мой личный врач, — повернулась к нему госпожа наместница. — Он полагает, что вы оправляетесь после передозировки нейростимуляторов седьмого уровня. Только ради бога не спрашивайте меня, что это такое. Я все равно не знаю. Но врач говорит, что это стимуляторы, позволяющие эффективно пилотировать ударные ракетоносцы…
Дискуссия продолжалась десять минут и закончилась полной победой Эрика. Его аргументы оказались сильнее, и вскоре штаб перешел к обсуждению технических деталей, а еще через двадцать минут Эрик уже занимал место пилота в штурмовом корвете. «Сапсан» оказался действительно меньше имперских фрегатов, но устроен был рационально, и управление у него было достаточно простым. По случаю военной необходимости сибиряки раскрыли перед Эриком несколько своих военных тайн, которые, впрочем, ничего нового собой не представляли. У них тоже имелись шлемы с адаптивным интерфейсом и кое-какая нейрохимия, совместимая — если исходить из принципа, что все мы люди — с организмом Эрика. Но, если честно, это снова, как и в первом его сражении, была чистой воды авантюра. Успех или неуспех, жизнь или смерть… Слишком много переменных, не просчитываемые вероятности и целый короб весьма спорных допущений…
— Ну, что, господа, — сказал он, включив внутреннюю связь, — никто не передумал?
— Никак нет, сэр! — ответил за всех инженер. — Мы все добровольцы.
— Я знаю… Спасибо, Цзюань.
Экипаж корвета был маленький, всего пять человек, но зато все эти парни и девушки отличались физической выносливостью и умели работать при высоких перегрузках.
— Готовность номер один! — передала рубка. — До сброса девять минут.
Для сброса ракетоносцев сибиряки использовали гравитационный толкач, что в обычной ситуации не давало им никаких преимуществ по сравнению с механизмом запуска, используемым на имперских кораблях. Однако в тех редких случаях, когда экипажи «Сапсанов» комплектовались из людей, способных переносить высокие значения перегрузок, сибирское устройство могло сыграть решающую роль. Сегодняшний сброс был произведен по сложной схеме. Сначала артиллеристы «Чалдона» выпустили в сторону быстро приближающегося британского крейсера порядка двухсот снарядов, представлявших собой имитаторы противокорабельных ракет. На большой дистанции, а дистанция все еще была неподходящей для сколько-нибудь уверенного поражения, эти снаряды действительно воспринимались приборами защитного контура как настоящие ракеты. На борту британца наверняка смеялись от души, наблюдая за тем, как выпущенные сибиряками «ракеты» потихоньку набирают скорость, ложась на боевой курс. Лететь им предстояло минут десять, а значит, у британцев было достаточно времени, чтобы распределить цели, прицелиться и расстрелять медленно приближающиеся «ракеты», как мишени в тире. Но Эрику нужны были только первые пять минут, потому что после этого противник обнаружит обман и поймет, что тут даже сбивать нечего, потому что имитаторы физически неспособны причинить броне крейсера какой-либо вред. Они просто не долетают до цели, «прогорая» насквозь. Однако сибиряки создали глубокоэшелонированную атакующую волну. После первых залпов, выбросивших навстречу противнику сотни снарядов-имитаторов, они начали запускать настоящие противокорабельные ракеты вперемешку в