Он сразу понял, что это, – в тот самый миг, когда открыл шкатулку. Успел порадоваться дорогому подарку, сделанному магом, – и все.
Дверь дрогнула и распахнулась во всю ширь, подавшись под напором толпы. Люди заревели яростно и весело, увидев наконец загнанного в угол монстра – чудовище с бело-голубой кожей и ярко-красными глазами с вертикальными росчерками зрачков.
– Аа-а-а! Лови его! Ату!
Время остановилось. Но за ту долю секунды, которая была нужна первым смельчакам для того, чтобы преодолеть несколько шагов, отделявших толпу от ее жертвы, он успел, зажав в кулаке крошечный пузырек, очертя голову ринуться в пентаграмму. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда…
На Радужный Архипелаг.
– Подальше отсюда…
Кажется, он произнес эти слова вслух, потому что лорд Лоредар вдруг осекся:
– Что ты сказал?
– П-подальше отсюда! – повторил наемник, делая шаг назад.
К его удивлению, советник рассмеялся.
– Да иди! Иди, куда хочешь! Дверь открыта! – Он взмахнул рукой, указывая направление на выход. – Только даю голову на отсечение – ты скоро сам приползешь обратно и будешь умолять меня на коленях позволить тебе остаться!
Фрозинтар заставил себя быть спокойным. Сжав кулаки, он круто развернулся на каблуках и, чеканя шаг, направился прочь.
В одном его хозяин был прав – он не знал, куда идти. У него действительно никого и ничего не было, разве что кроме…
Попытка потерпела неудачу. То ли остроухий оказался крепким орешком, то ли у него ослабла хватка, но ни вырвать у эльфа чужую тайну, ни вскрыть каналы и вычерпать его энергию не удалось. Проще простого было убить лишившегося сознания от боли и усталости пленника, но терять такой источник энергии не хотелось.
Впрочем, существовал еще один способ получения энергии. На это уйдет гораздо больше времени, и в конце от эльфа ничего не останется, но Пронитс готов был пойти на такой шаг. Все, что от него требовалось, это настолько ослабить пленника физически и морально, что у него просто не останется сил. Тогда он будет вынужден в обмен на жизнь открыть свои энергетические каналы – останется только оказаться рядом в этот момент и перехватить льющую через край Силу.
Добиться этого – ослабить противника – можно было только одним способом.
От толчка он по инерции сделал несколько шагов вперед, но споткнулся на дрожащих ногах и рухнул лицом вниз на холодные камни. Из разбитого носа вверх, в череп, стрельнула боль, но он лишь дернулся всем телом, как от удара.
– Вот, – глухо, сквозь стук крови в ушах, услышал голос, – забирайте новенького…
– Встать! – Пинок под ребра снова заставил тело содрогнуться, но сил приподняться не было.
– Ты… остроухая падаль…
Он сжался в предчувствии удара, но его не последовало. Сразу несколько рук вцепились ему в плечи, приподнимая и волоча куда-то. Он повис в чужих жестких объятиях, обмяк и лишь застонал, когда его рывком перевернули, усаживая у стены. Мозолистая рука прошлась по лицу, не столько стирая, сколько размазывая натекшую из носа кровь.
– М-м-м…
– Что с ним? – над головой зазвучали смутно знакомые голоса. Этот гортанный выговор он уже где-то слышал. – Остроухий в порядке? Очнись, э…
– Может, ему язык вырвали? Ну-ка, откройте ему рот… Давай свечку поближе…
Чужие пальцы вцепились в губы, и он мотнул головой, вырываясь.
– Н-нет…
– Фу, говорить может, значит, все в порядке… Ну, ты живучий, приятель! – Его похлопали по плечу. – Поздравляем!
К губам поднесли край чашки, но глоток он сделал только после того, как теплая, отдающая землей и гнилью, словно ее черпали из торфяного болота, вода коснулась потрескавшихся губ. С превеликим трудом заставив себя проглотить несколько капель, Карадор открыл глаза.
Было темно, и пленник несколько раз хлопнул ресницами, чтобы глаза привыкли к темноте, после чего огляделся по сторонам.
Эльф сидел, прислонившись к стене, в тесной пещере, где и без него было полным-полно народа. Большей частью здесь находились люди и темные альфары, но имелись и белокожие цверги, а над ним самим склонились два самых настоящих орка. Их физиономии показались ему настолько знакомыми, что новичок раздвинул губы в улыбке:
– Привет, ребята. Как жизнь?
– Да уж лучше, чем у тебя, – проворчал один и тут же заработал тычок локтем от напарника:
– Цыц! Парню так досталось, а ты… И мы нынче в одной лодке, так что помалкивай!
– Не думали, что выживешь, Каро, – засопел разбитым носом орк. – Особенно после того, как гном про этого мага нам такое порассказал…
Орки кивнули на молодого альфара, который сидел рядом с убитым видом. С первого взгляда эльф признал в нем Акко и, дотянувшись, толкнул его в бок:
– Не беспокойся. Я ему ничего не сказал… А где это мы?
Орк Кутх с шумом втянул воздух перебитым носом:
– На каторге, мать их… Всех захваченных на поверхности пленных и собственных преступников они ссылают сюда – копать туннели. Говорят, это навсегда. Здесь недолго живут.
– Особенно остроухие, – промолвил какой-то человек, сидевший в стороне в полном одиночестве. – Были тут такие же, как ты. Дольше тридцати смен ни один не продержался. Кто сам сдох, кто с собой покончил…
– Понятно. – Карадор подтянулся на дрожащих руках, пытаясь сесть прямее. – Кстати, у нас поесть ничего нету?
Остальные заключенные так и не поняли, почему, услышав эти безобидные слова, оба орка внезапно захохотали в полный голос.
Уронив голову на руки, драур лежал там, где его свалила усталость. Сил не было даже на то, чтобы ругать себя за беспечность. Ведь знал же, что путь предстоит долгий и опасный! Знал, что на пути могут встретиться разные преграды и непредвиденные обстоятельства, знал, что возвращаться ему некуда – да и незачем. Так почему же, какого гоблина он отказал себе в последнем удовольствии пройтись карающим, наводящим ужас смерчем по этим замкам? Почему не покуражился напоследок, вымещая злость и досаду на тех, кто живет полной жизнью, в то время как он обречен на замороженное существование? Почему просто ушел, не оставив по себе «добрую» память и ужас в сердцах тех, кто стал бы свидетелем его прощальных «забав»? Только ли потому, что внезапно захотел притвориться живым? Или потому, что слишком спешил, чтобы размышлять и строить планы мести?
Рядом, звякнув уздечкой, мотнул головой усталый эльфийский скакун. Наемник увел его из чьей-то конюшни, по-простому разломав хлипкую стену. Собственно, это было последней каплей. Не стоило так интенсивно растрачивать энергию. Но он слишком спешил… И теперь пожинал плоды своей спешки.
Опустив голову, скакун коснулся вялой холодной руки теплыми шершавыми губами. То есть Фрозинтар знал, что конские губы должны быть шершавыми и теплыми, – знал, но не чувствовал ничего. Пальцы слабо шевельнулись, нащупывая повод волочившейся по траве уздечки. Это было все, на что он оказался способен, но умное животное внезапно само осторожно подогнуло передние, а потом и задние ноги, ложась так, чтобы седоку было удобнее вползти на подставленную спину.
Стиснув зубы, наемник попытался подтянуться на дрожащих руках. Пальцы нащупали конскую гриву, вцепились в нее. Собрав остатки сил, он кое-как дополз до седла, смог пристроить на него щеку, но на большее его все-таки не хватило. Впрочем, и этого оказалось достаточно – решив, что всадник держится достаточно крепко, скакун внезапно встал. Рывок был так силен, что драур кое-как выпрямился на дрожащих ногах, привалившись к теплому боку животного.
Как ему была нужна энергия! Хотя бы несколько капель! Конь тут не годился – жизненная сила, которой было полно лошадиное тело, не подходила в принципе. Да и не хотелось убивать благородное существо, помогавшее ему от чистого сердца. Конь и так еле держался на ногах, ибо тащить на себе тяжеленного драура – дорогое удовольствие.
Осторожно переступая ногами, эльфийский скакун сам пустился в путь. Фрозинтар почти висел на его спине, цепляясь онемевшими пальцами за гриву и повод. Ему нужна была живая энергия, и он чутко прислушивался к окружающему миру в поисках разумных существ. Сейчас он готов был атаковать кого угодно – мужчину, женщину, ребенка, лишь бы пополнить свои силы. Только где они все, люди и нелюди? Уже несколько дней он пробирался по безлюдным местам в приграничье с Плоскогорьем. Отыскать жилье в этих местах было проблематично.
…Скакун остановился так резко, что наемник не удержался на дрожащих ногах и упал, дернув за повод, но так и не выпустив его из рук. Досада была так велика, что он рывком приподнялся и замахнулся на коня:
– Тварь!
Благородное животное прижало уши, гневно фыркая и отступая на длину повода. Фрозинтар уже хотел было подтянуть его за уздечку поближе и все-таки ударить, но тут до его слуха донеслись слабые голоса, и он забыл обо всем на свете.
Фро свалился на склоне, густо поросшем деревьями и кустарником. Чуть ниже, на одной из террас, сквозь листву и ветки виднелись отблески костра. Оттуда же доносились отголоски чьей-то речи. Прислушавшись, по особому выговору слов наемник догадался, что там у огня сидят по меньшей мере двое – человек и эльф. Двое мужчин – взрослый человек и юноша-эльф, явно недавно вышедший из подросткового возраста.
– Спасибо, – сказал он скакуну.
Пальцы разжались, выпуская повод. Затем Фрозинтар уже в который раз собрал силу в кулак, пытаясь подняться. Ясно как день, что эти люди так просто не сдадутся. Будь путник один, еще можно было бы подождать, пока он заснет, чтобы напасть на спящего. Но здесь, пока он будет пить энергию одного, второй может ударить со спины, защищая своего спутника. В том, что атаковать надо именно эльфа, наемник не сомневался – его энергия подходит гораздо лучше. Да и буквально пары торопливых глотков будет достаточно, чтобы справиться с человеком. Оглушить его, а потом спокойно забрать жизненную силу у обоих.
Огибая ветки кустов и стволы встающих на пути деревьев, он поспешил в сторону костерка, но, преодолев лишь половину расстояния, понял, что немного просчитался.