Вопреки ожиданию «обед» не стал убегать, а сам ринулся навстречу. Думать, зачем он это делает, червю было некогда – он вообще не умел думать. Он приподнял переднюю часть тела, демонстрируя выглядывавшему из-за камня Келлегору то, что именовалось его пастью. Внушительных размеров воронку, сплошь усеянную мелкими не то зубами, не то шипами. Расположенные в несколько рядов по кругу, они чем-то напоминали рот невероятных размеров пиявки. И точно так же, как у нее, в недрах червя что-то неприятно пульсировало и содрогалось. Шипя и пузырясь, потекла вязкая слюна. Камни, на которые она попала, начали плавиться и исходить едким паром.
На долю секунды Келлегору стало страшно. Так страшно, что он сжался в комок, борясь с желанием малодушно пуститься в бегство. Но вот на фоне твари мелькнул массивный силуэт драура…
Фрозинтар не стал терять времени даром. Он двигался быстрее пещерного монстра, и, подпрыгнув, успел схватиться руками за верхнюю часть разевающейся пасти, ногами встал на нижнюю, с силой разводя «челюсти» в стороны и не давая им сомкнуться.
Червь издал странный утробный звук, нечто среднее между глухим стоном и скрежетом, и замотал передней частью тела, но неожиданная распорка держалась прочно. На босые ноги наемника обильнее потекла слюна. В глубине пасти заворочался мясистый язык, покрытый мелкими зубчиками – настоящая живая терка, которой с равным успехом можно было перемалывать живую плоть и мертвые камни.
– Кел, д-давай!
Встрепенувшись, подросток шагнул вперед. Посох вмиг стал змеей и скользнул на талию, дабы не мешать хозяину. Встряхнув рукой, юный маг ощутил, как нагрелись пальцы от прилившей к ним Силы. Несколько концентрационных пассов, короткий выкрик-заклинание – и сгусток магического огня, на миг озарив ярким светом туннель, стремительно исчез в пасти твари.
Зажмурившийся от яркой вспышки (такой силы он сам от себя не ожидал!), Келлегор пропустил все остальное. Он не видел, как драур с силой сомкнул челюсти, отгораживая себя от внутренностей червя. Как всей массой навалился на его голову, пригибая ее к полу и не давая раскрыть пасть. Как почувствовавший неладное червь издал еще один вопль…
И как сгусток магического огня взорвался в его утробе, разнеся ее на куски. Подросток лишь почувствовал, как что-то горячее, вонючее, липкое, похожее по консистенции на полужидкий навоз, вдруг выплеснулось на него, сбивая с ног и опрокидывая навзничь.
По счастью, Келлегору быстро стало не до того, ибо он упал на землю и неожиданно для себя услышал, как совсем рядом приглушенно орут. Вернее, орет один очень знакомый голос:
– Аа-а-а-а! Помогите! Спасите! Мамочка! Я больше не буду-у-у!
– Фрозинтар! – Подросток перевернулся, выпрямился на дрожащих руках, помотал головой. – Тут рядом…
– С-слышу, – с натугой пропыхтел наемник.
Рядом в агонии билось тело каменного червя. Его передняя часть была раскурочена взрывом магического огня и обуглена, распространяла вокруг противный запах горелого мяса. Но даже такого взрыва оказалось недостаточно, чтобы совсем уничтожить жуткую тварь. И каменный червь извивался в туннеле, колотя остатками головы по камням и постепенно пятясь назад. Наемник по мере сил «помогал» ему, подталкивая чудовище.
Постепенно чешуйчато-бронированное тело отодвинулось назад настолько, что стала заметна небольшая дыра – просто-напросто расщелина, в которую можно было провалиться лишь чудом. И из этой расщелины сейчас с новой силой послышались отчаянные вопли:
– Спа-си-те-э-э-э! Мама! Ау-у-у!
– Ой, – только и промолвил Келлегор, со вздохом облегчения садясь на пол.
Фрозинтар подполз к краю ямы, свесил голову вниз:
– Ну? Чего орем?
На него уставились четыре пары глаз.
– Да так, – промолвил обладатель одной из них, – хотелось, чтобы меня услышали.
– П-поздравляю, – промолвил наемник. – Ты добился своего!
И протянул вниз руку.
Он сделал это машинально, запоздало упрекнув себя в излишней доверчивости. Ведь если Карадор его узнал… Он не мог не затаить обиду на наемника за то, что тот фактически предал его.
Сначала сидельцы в яме дружно отпрянули от протянувшейся вниз бледной длани. Но потом эльф подпрыгнул, схватился за нее всеми десятью пальцами, уперся ногами в стену, поднатужившись, подтянулся, перехватил Фрозинтара одной рукой за шею – тот от неожиданности оцепенел, – после чего вскарабкался по драуру как по живой лестнице на поверхность, прямо к ждущему его Келлегору.
Пока дядя с племянником бурно приветствовали друг друга, Фрозинтар точно так же помог выбраться на поверхность остальным и отступил назад. Его дело было сделано. Ну, по крайней мере наполовину. Что до орков, то они ничего не сказали драуру, кроме простого: «Спасибо!»
– Смотрите! Вода!
Перегоняя друг друга, путешественники бросились к подземному источнику и, опустившись на колени, принялись жадно пить ледяную, отдающую железом и землей воду. Разделенных на всех лепешек Келлегора хватило, чтобы погасить голод, но половинки фляги оказалось слишком мало, и жажду испытывали все. Все, кроме Фрозинтара, остановившегося в отдалении.
Напившись и кое-как отмывшись от земляной пыли, беглецы расселись на камнях, переводя дух. Как-то без лишних слов стало понятно, что большая часть опасностей осталась позади, сразу захотелось жить, и на повестку дня выступили новые проблемы.
Камни возле источника обильно поросли густым синего цвета мхом, над которым на тонких стебельках поднимались ягодки, по форме и цвету очень похожие на клюкву. В пещерах ярких цветов очень мало – только все оттенки желтого, коричневого и серого, и эти пестрые растения невольно привлекли внимание. Кутх уже протянул к ним руку, когда Хрост предостерегающе хлопнул его по кисти:
– Погоди-ка!
– Пахнет вкусно, – хлюпнул орк перебитым носом.
Его желудок включился в дискуссию, выразительным бурчанием напомнив, что одной лепешки, да еще съеденной больше часа назад, ему при такой беготне мало.
– Откуда мы знаем, что это можно есть? – продолжал осторожничать Хрост.
– А мы вон на эльфе сейчас проверим!.. Эй, Каро!
– А? – встрепенулся тот.
– Каро, – орки смотрели на него одинаково умильно, – ты есть хочешь?
– Э-э… всегда. А что?
– Тогда будь добрым, попробуй эти ягодки. – Орки широкими жестами профессиональных зазывал указали на мох и «клюкву».
– А почему сразу я? – насторожился тот.
– Ну кто тут у нас вечно самый голодный?
Келлегор уже открыл рот, чтобы высказаться, но обзор ему закрыла широкая спина драура.
– Н-не трогайте его, – произнес наемник.
– Почему? – удивились орки. – Он же…
– Он н-не хочет это есть.
– Почему это «не хочет»? – тут же вылез вперед Карадор. – Очень даже хочет! Что ты мне вечно рот затыкаешь? Сам не ешь – другим не мешай!
И провел ладонью над порослями мха, собирая «клюкву» в горсть.
Фрозинтар отступил подальше, опуская взгляд. Все нормально. Все так и должно быть. Что он, в самом деле, себе вообразил? Что вину за предательство так легко загладить?
Усталость навалилась на всех сразу, как хищник из засады, как враждебная магия, разлитая по пещере, как вода из прорванной плотины. Слишком много пришлось за последние сутки ходить, бегать, карабкаться по камням и перебираться через расщелины. Сон свалил усталых путешественников на камни. И лишь Фрозинтар остался сидеть над спящими, тараща глаза во мрак пещеры.
Здесь было довольно темно – под потолком не качались ловчие стебельки светящихся личинок пещерных комариков, у воды не росла флуоресцирующая плесень. Лишь крошечный, размером со свечной, магический оранжевый огонек, похожий на бабочку, порхал над головой, не столько разгоняя мрак, сколько отодвигая его к стенам и делая более плотным, осязаемым. Впрочем, для нежити было довольно и этого. Острые слух и обоняние помогали ему. Драур чуял шорох и скрежет маленьких лапок и чешуек по камням – пещеры продолжали жить своей жизнью. Но ни одно из находившихся в пределах досягаемости существ не представляло опасности. Пока не представляло. Если поблизости окажется что-то крупнее кошки, он обязательно разбудит спящих. А сейчас пусть отдыхают.
Откровенно говоря, наемник сам чувствовал усталость. Нет, остатки энергии еще бродили в его теле, однако их хватит только на несколько часов. Но терзающий его голод не шел ни в какое сравнение с тем, что испытывали его спутники. Как много он дал бы за то, чтобы снова стать живым! Снова чувствовать нормальные голод и жажду! Снова испытывать усталость, спать и видеть сны, а проснувшись, целовать женщин… то есть всего одну женщину… Да просто ощутить физическую боль уже было бы для него благом!
Подняв руку, Фрозинтар поднес кисть к самым глазам, внимательно разглядывая пальцы. Был бы он живым, эта кисть была бы сломана еще два месяца назад, во время путешествия по Ничейной земле, когда он одним ударом вырубил угрожавшее Карадору животное. А так – рука как рука, гладкая, бледная, холодная. Неживая.
– Что случилось?
Наемник опустил руку. Оказывается, Келлегору не спалось. Приподнявшись на локте, юный маг внимательно смотрел на него.
– Д-да вот, – невесть от чего смутился драур, – думаю, сколько мне еще осталось… с-сколько у меня сил…
– Я тоже думаю. – Полукровка сел, подтянул колени к животу и обхватил их руками. Посох-змея приподняла головку, вопросительно зашипела, но не тронулась с места. – Нам надо выбираться на поверхность как можно скорее.
Фрозинтар кивнул.
– Только я с трудом представляю, в какую сторону идти! – продолжал Келлегор. – То есть я имею в виду, что, будь мы одни, этот вопрос решился бы намного проще.
– Угу, – кивнул наемник, поскольку, судя по интонациям, от него ждали какой-то реплики. – Тут п-при желании почти в любом месте можно отыскать выход наружу…
– Вот и я про что, – закивал подросток, придвигаясь поближе к собеседнику. – Но там снаружи нас ждет сэр Ройдар! Надо как-то ему сообщить, что… ну… что мы достигли своей цели и… и что мы здесь! Только как это сделать? Мы под горами, а они – неизвестно где!