– Хватайся!
Зверский шепот пробился сквозь предсмертную дрему. Чего они от него хотят? Неужели так трудно оставить в покое? Он всего лишь хочет умереть!
– Хватайся… А, гоблин, погоди…
До слуха долетели какая-то лихорадочная возня, сердитый многоголосый шепот, и опять:
– Вот! Просунь голову и плечи в петлю!.. Да живо!
Перед глазами покачивалась петля, сделанная то ли из кожи, то ли из туго переплетенной проволоки. Покачавшись, она вдруг сама накинулась ему на голову, соскользнула на шею.
– Есть, зацепил! Тащи!
– Да куда ты его? За шею-то! Удушишь!
– Ничего не удушу! Фрося и так не дышит! Правда?
«Правда», – хотел сказать он, но сил не оставалось даже на то, чтобы шевельнуть губами.
– А узел я нескользящий сделал, не затянется, – продолжал тот же голос. – Ну, раз-два, взяли!
«Оставьте меня в покое, – подумал он, – все равно ведь не поднимете!» Но наверху засопели, напряглись – и он скорее догадался, чем почувствовал почти помертвевшим телом, что его все-таки приподнимают. Сил, даже для того, чтобы возмутиться, уже не было. Оставалось лишь надеяться, что доброхоты устанут прежде, чем вытянут его наверх. Петлю заклинило под подбородком. Она вдавилась в трахею, и краем сознания Фрозинтар успел понять, что говорить теперь ему будет еще труднее.
А потом наступила темнота.
Глава 12
– Фрося! Фрося, очнись! Ау! Есть кто дома? Да открой ты глаза!.. Вот зараза!
Усевшись верхом на бесчувственное тело, Карадор с воплями попеременно то тряс наемника за грудки, то принимался от души лупить по щекам.
– Фрося! Ну, Фрося же!
Остальные страдальчески морщились. Крики эльфа и без того были пронзительными, а в пещере гуляло эхо, так что казалось, что не один, а девять Карадоров орут над ушами у каждого. У орков даже одновременно мелькнула мысль, что заткнуть этого горлопана можно, только спихнув обратно вниз, в колодец.
– Ну, Фрося! Ну, очнись же! Не умирай!
На распростертое тело наемника было жутко смотреть. Кожа высохла и плотно обтягивала череп, вырисовывая все кости до единой. Глаза ввалились, в приоткрывшемся рту оскалились зубы. Голубизна пропала с кожи, и она была «обычного» пергаментно-желтого цвета.
– Он мертв, – негромко произнес Келлегор.
– Что? – взвизгнул Карадор. – Нет! Не верю! Он не мог просто так умереть! Он…
– Он нежить, – чуть повысил голос юный маг. – Он и так давно уже был мертв. В его теле не было жизненной искры, и он… Он драур.
– Но почему? Почему сейчас?
– Он драур, – усталым голосом повторил полукровка. – Нежить. Он поддерживает свою жизнь… то есть поддерживал… с помощью жизненной энергии других людей, эльфов, альфаров. А сейчас эта энергия кончилась. Прости, дядя, мне жаль…
– А если ему… э-э… искусственное дыхание сделать? – Упираясь на вытянутые руки, Карадор сверху вниз посмотрел на распростертое тело.
– Какое искусственное дыхание?
– Рот в рот! Может, еще не поздно, а?
– Дядя! – вскрикнул племянник, но охваченного идеей Карадора оказалось не так-то просто остановить. С криком: «Давай, дыши!» – он несколько раз надавил скрещенными ладонями на грудную клетку наемника, а потом довольно профессионально слегка откинул ему голову назад…
– Ой! – только и сказал Келлегор, когда бесчувственное тело подпрыгнуло, словно от удара молнии. Какой-то невнятный звук издал склонившийся над ним Карадор, когда оба они – эльф и наемник – внезапно окутались облаком мягкого золотистого света.
Наконец сияние померкло, и эльфу удалось выпрямиться. Вспотевший, тяжело дышащий, он оперся ладонями на грудь наемника, сверху вниз глядя в его провалившиеся глаза. Веки были приоткрыты, и красные очи светились знакомым огнем.
– Ты как, Фрося? Живой?
Драур медленно облизал сухие потрескавшиеся губы.
– П-пожалуйста, зови меня просто – Фро, – послышался глухой невыразительный голос.
– Придурком я тебя буду звать, понял? – Карадор стукнул его по груди кулаком. – Ты чего удумал? Умирать? Фигу! Не дам я тебе умереть, понял? И больше не смей меня так пугать! Слышишь? Не смей!
Он принялся тормошить наемника, трепать, шлепать по щекам и пинать в бока – уже просто для того, чтобы дать выход своим чувствам. Фрозинтар не мешал эльфу – ему сейчас самому хотелось сделать что-нибудь эдакое… хотя бы из благодарности.
Внезапно взгляд его, скользящий по стенам и потолку пещерки, зацепился за черный провал.
– С-смотрите!
Все подняли головы, проследив за указующим перстом лежащего на спине наемника. Над ними в низком потолке пещеры темнело отверстие.
– В-выход…
Пронитс ощутил какую-то вспышку энергии, но из-за расстояния и глушащих все магические волны камней так и не смог определить, что бы это могло значить. Сосредоточившись, он предпринял новую попытку дотянуться до беглецов, но на сей раз не обнаружил ничего.
Этому было только два объяснения – они либо погибли, либо покинули подземелья и находились вне пределов досягаемости.
Круто уходившая вверх нора была такой узкой, что пришлось ползти, помогая локтями и коленями, торопясь, чтобы не отстать от двигавшегося впереди и не задеть ногами ползущего позади. Счастье еще, что первым двигался массивный драур, который своими широкими плечами обрушивал часть торчавших тут и там камней и корней, существенно облегчая путь остальным. Но и то всеми в конце пути овладело беспокойство, и беглецы разразились восторженными криками, когда Фрозинтар выбил головой и руками земляную пробку, и в туннель хлынул поток яркого света и свежего воздуха.
Помогая друг другу, беглецы выбрались из-под земли, слезящимися с отвычки глазами озирая заросший редколесьем и корявыми кустами пологий горный склон, встающие там и тут вершины гор и широкий ручей, протекающий в долине.
– Ур-ра! Вода! Водичка!
Усталость, голод и прочие чувства отступили при радости встречи с чистой горной водой. Пить ужасно хотелось всем. Да и не только пить.
– Ур-ра! Наконец-то!
На бегу раздевшись догола, Карадор обогнал всех и с воплем: «Гляди, народ, как я могу!» – поджав ноги, с шумом и плеском рухнул в ручей.
– Куда? – забыв о жажде, хором заорали на него остальные. – Вылезай, ненормальный! Простудишься! Утонешь!
– Б-бесполезно. – Фрозинтар единственный не поддался общему настроению, не спеша спускаясь с холма. – Такие н-не тонут!
– Ну, тогда он простудится! – настаивал Акко. – Осень! Вода ледяная! Что вы стоять? Вынимать его, пока он воспаление легких не заболеть!
– Эльфы не болеют простудой, – покачал головой Келлегор.
– Вот счастливчики! – завистливо хлюпнули носами оба орка.
Что верно, то верно – в ручье плавали осенние желтые и оранжевые листья, а вовсе не лепестки роз и орхидей, но эльф с веселым визгом вынырнул, размахивая руками.
– Ребята! – заорал он. – Ну, чего же вы стоите? Ныряйте сюда! Водичка – сказочная! – и, зажав нос двумя пальцами, опять ушел под воду.
– Ну, хоть костер тогда надо сделать…
Наемник кивнул головой, сбросил с плеча мешок с вещами Келлегора и отправился по склону, высматривая сушняк. Многие кусты уже начали сбрасывать листву, и он без затей выкорчевал несколько стволов, поломал их о колено и приволок к берегу ручья. Орки уже умывались, счищая рудничную грязь и пыль. Эльф все продолжал плескаться, то ныряя с воплями, то принимаясь яростно скрести волосы.
– Слышал я, что светловолосые помешаны на чистоте, – фыркнул перебитым носом Кутх, – но чтобы настолько…
Остальные лезть в холодную воду опасались, что не мешало путникам кое-как простирнуть пыльную и грязную одежду и развесить ее сушиться над костром. Фрозинтар нашел разбросанные по склону рубашку и штаны Карадора и, сполоснув, присоединил к общей куче.
– Ух-х, хорошо! – Тот наконец соизволил выбраться на берег, совершенно не стесняясь своей наготы, и, словно собака, отряхивался так, что с его длинных волос во все стороны летели капли воды. Костер сердито зашипел и стал отплевываться дымом. – Вы просто глупцы, что не полезли! – сообщил эльф с веселой улыбкой. – Как приятно ощущать себя чистым!.. У нас случайно полотенца нету?
Такового, естественно, не нашлось, и Фрозинтар недолго думая содрал с плеч свой колет, накинул его на Карадора. Тот поблагодарил кивком и тут же начал просушивать с его помощью волосы.
– Бр-р, отлично! – Обтерев и тело, эльф вернул колет наемнику и шагнул к костру, щупая мокрую рубашку. – Освежает… А что вы на меня так уставились? – С запозданием дошло до него, что тишина в лагере установилась какая-то слишком уж полная. – Голого мужчину никогда не видели?
– Видели, – выдавил орк Кутх. – И не таких.
– А вот ты себя видел? – добавил Хрост.
– Что? – Карадор потянулся ощупать свое лицо. – Ну, шрам – это я в пещерах приложился, уже сам не помню когда – то ли в каменоломне, то ли чуть раньше. А…
Не дав ему закончить, Келлегор молча взял дядю за руку и отвел к воде, где заставил наклониться и всмотреться в отражение. Впрочем, этого не требовалось – когда Карадор склонился, вперед упали длинные пряди мокрых волос. Раньше, в темноте подземелий, их цвет не так бросался в глаза, но когда эльф смыл грязь, стало заметно, что золотистые пряди побелели.
Несколько секунд на берегу ручья стояла полная тишина, а потом…
– Ух ты! – Эльф запустил пальцы в шевелюру. – Я теперь пепельный блондин! Здорово!.. И этот шрам! Еще круче! Теперь только серьгу в ухо – и буду выглядеть как настоящий искатель приключений! Кинжальчик есть?
Фрозинтар, к которому он развернулся с этим вопросом, попятился от эльфа как от ненормального:
– З-зачем?
– Дырку в ухе сделать! – Для наглядности Карадор потыкал себя пальцем в соответствующий орган. – Для серьги!
Нет, оружие у наемника было, но он сильно подозревал, что давать его эльфу не стоит. В худшем случае он отрежет себе ухо целиком, а в лучшем проковыряет такую дыру, что в нее можно будет вставить кольцо от кандалов.