Как это ни казалось странным, но девушка вдруг почувствовала к товарищу по плену жгучую жалость. Слишком хорошо она за год изучила герцога, чтобы сомневаться в его жестокости или невыполнении собственного слова. Воистину сумасшедший, или только временами сумасшедший, но свои обещания, а особенно угрозы он выполнял всегда. И Мальви-ке захотелось подбодрить мужчину. А для этого в маленькой келье достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться чужого плеча.
— Не расстраивайся так, Гудас. Это у тебя от волнения и пережитого стресса. Когда окажешься на поверхности, забудешь все как плохой сон и уже через неделю будешь вновь посматривать на женщин.
— Ты так думаешь? — попытался улыбнуться мужчина.
— Конечно! Ты ведь и молодой, и здоровый, и симпатичный…
Совсем недалеко от кельи пленников, через несколько метров сплошной породы, герцог Ботиче убрал ухо от вентиляционного отверстия и с энтузиазмом потер руки:
— Ну вот, кажется, процесс интимного сближения пошел полным ходом!
Сидящий невдалеке на выступе виконт Деморт искренне удивился:
— Тоты злишься, то спокоен как лед. Вчемдело? Яведьне все слышал.
— Все идет по задуманному плану.
— Значит, ты не будешь наказывать Мони Лу?
— За что? Я бы ее уважать перестал, поступи она иначе. В нашем эксперименте очень важно именно такое варьирование кнута и пряника, и с подношением пряника лучше нашей красотки никто бы не справился.
— Не лучше ли и перед ней раскрыть все карты?
— Ни в коем случае! — воскликнул герцог. — Она «о своим максимализмом только все испортит.
— Так, значит, теперь, — нахмурился виконт, — появишься ты? С кнутом?
— Не угадал! Появишься ты! Со вторым пряником. И посоветуешь им вести себя спокойно в связи с моим внезапным вынужденным отбытием на поверхность. Скажешь, что меня застал сигнал тревоги от старого соратника и друга, который проживает в дальнем пригороде Прангарда. То естья влюбом случае до утра не вернусь. А ты им, в знак дружбы и в честь бракосочетания, разрешишь принять совместную купель в моей каменной ванне. Мол, сам для себя выпросил такую привилегию, но сразу думал о них. Если они еще и в ванне вместе посидят, то это их еще больше сблизит.
Внимательно присматриваясь к своему лидеру, мечтающему о троне, Деморт не смог сдержать скепсиса:
— Послушай, Растел, я иногда не пойму, когда твое высочество притворяется больным, а когда — здоровым?
— А это зависит от поставленных передо мной вопросов! — хитро усмехнулся герцог. — Хотя ты наверняка знаешь, что меня сразу выведет из благодушного равновесия. Рискнешь проверить?
— А чего мне бояться? — Виконт на всякий случай, словно невзначай, встал, прохаживаясь, отступил на несколько шагов, а потом предложил: — Давай лучше ты аннулируешь структуру магической связи твоей смерти с запорами воды на торце Большого Пути.
Улыбка Ботиче превратилась в жуткую гримасу, а голос стал ледяным и угрожающим. По слогам он стал из себя выдавливать слова, словно кидался замороженными до хруста льдинками:
— Ни-ког-да! Никогда я не прощу свалившейся на мой род подлости. И если справедливость не восторжествует, значит, и весь остальной мир достоин только одного: смерти!
Вдобавок вся стойка и положение рук Растела свидетельствовали о том, что он готов к немедленной, непроизвольной от разума атаки. Прикрывшись структурами зашиты и постоянно посматривая на свод над своей головой, Деморт тем не менее продолжил бороться за здравый рассудок своего старого друга:
— Но ведь и без короны можно жить вполне нормально. Не забывай о Мони Лу, она готова для тебя на все и даже простит недоразумение с кухаркой. Тем более в свете последних событий она прекрасно поняла все твои сомнения и даже признала их наполовину верными. Мони Лу прекрасна, лучшей пары тебе не найти во всем мире! И вы бы могли прожить вместе долго и счастливо.
Слова достигли определенной цели. Герцог опять чуть расслабился, задумался, а потом с грустью закивал:
— Увы! Жить рядом с ней просто так я не хочу, не могу и не имею права. А большего нам не дано. Наследников у меня не будет… Значит… Мир Тройной Радуги спасет только моя прижизненная коронация на троне Сорфитовых Долин.
Глава двадцать седьмаяТОРГИ, ИСПЫТАНИЯ, ПУТЕШЕСТВИЯ…
Аукцион по продаже волшебных фруктов из Поднебесного сада получился более чем бурный и выгодный для хозяина заморских деликатесов. И главным виновником шумихи и ажиотажа оказался Спин. Он остался во флигеле всего лишь с одной пятеркой своих собратьев, отлично отдохнул, под завязку наелся и поэтому кипел неуемной энергией и жаждой деятельности. А когда Невменяемый предложил и ему поприсутствовать на торгах, зеленый друг заскрипел:
— Почему поприсутствовать? Я сейчас устрою такое мероприятие, что лучшие аукционы Плацы позавидуют! Помещение тебе выделили?
— Да, вон в том летнем павильоне…
— Сказка, а не место! Друзья, мчитесь за сумками Кремона в его комнаты, — обратился он к паре зеленючек.
— Только прихватите вот этого камердинера, — успел напомнить молодой Герой, выталкивая вперед приставленного к нему слугу. — Иначе вас во дворец не пустят. Все воров опа- ч саются…
— Ладно, забудем пока оскорбления в наш адрес, — ворчал Спин, когда они остались одни. — Ты мне лучше расскажи, какое количество ты выставляешь и за сколько ты желаешь продать?
— Да все! Кроме двадцати плодов. Ну и по цене чуть меньше рыночной, все-таки много их у меня, а по одному продавать слишком хлопотно…
— Вот для этого и нужны друзья! — восклицал болар, одним корнем подталкивая человека в спину в сторону павильона, а вторым покровительственно похлопывая по плечу. — Мы сейчас такое развлечение устроим!
— Только слишком не наглей, — обеспокоился Кремон. — Мне со всем двором заесться не хватало.
— Не переживай! Все будет пучком! Ты только сиди в сторонке да денежки посчитывай.
И действительно, не прошло и получаса, как сходящиеся к павильону люди уже попадали в атмосферу настоящего рынка. Болары своим мельтешением, частыми восклицаниями и попытками распределить присутствующих создали воистину полный ералаш и в этой суматохе умело подняли покупательскую истерию. Поэтому, когда стали продаваться лоты по три, а потом и по пять плодов, уходили они в суммарной стоимости всего лишь на пять — максимум десять процентов ниже рыночной, о чем владелец и не мечтал. Невменяемый находился в стороне, прохаживался среди покупателей, заводил с ними знакомства, на торги вообще не отвлекался и особо не высовывался. Поэтому у большинства создалось впечатление, что доля его в общей продаже самая минимальная. Все остальное продают болары из своих стратегических запасов.
Вдобавок почти вся придворная аристократия совершенно не отличала одного зеленючку от другого, так что конкретно отличить даже Спина от местных летающих растений не могла. Из чего получалось, что впоследствии, когда цены на плоды резко обвалились, претензии к кому-либо предъявить возможности не было: болары продали, болары улетели! А вы кто? А мы тут при чем? Никого не видели, никого не знаем…
Вот если бы Галиремы присутствовали, они бы сразу насторожились. А так все прошло на ура. И больше всего Невменяемый остался доволен тем, что ему удалось собрать в кружок вокруг себя восемь молодых мужчин своего возраста, которые только и мечтали о развлечениях, выпивке и потасовках. Вот их Великий Герой и пригласил вначале за отдельный стол с гремвином, где они все здорово разогрелись спиртным, а потом как следует разговорил. Да и цель преследовалась вначале только одна: в пьяной болтовне выяснить, как сам царь относится к гостящему у него во дворце Герою и что поговаривают об этом придворные сплетники. Может быть, за такое короткое знакомство и не удалось бы выяснить нечто важное, но неожиданно вернулся Караг со своими соратниками, и Кремон, отойдя на пять минут в сторону, получил весьма сжатый, но важный доклад:
— Молли в самом деле отдыхала с дочкой на горячих источниках. Но там сильно увлеклась одним молодым Эль-Ми-толаном и, не особо скрываясь, сделала его своим любовником. Мало того, сейчас этот любовник находится в столичном дворце, потому что Молли продолжает гореть к нему страстью и прячет мужчину в одной из многочисленных спален. Кстати, маленькая Паула со своим даром то ли что-то заметила, то ли почувствовала, но закатила своей маменьке несколько истерик и сильно подпортила кожу и настроение у нянечек. Воспитательницы с дитем сладить практически не могут, и оно сейчас под домашним арестом и персональным наблюдением двух Эль-Митоланов.
Нельзя сказать, чтобы в душе у Невменяемого вскипела ревность. Но подобных ощущений он еще никогда не испытывал. Ему хотелось все сразу: и убить Молли, и оторвать голову ее любовнику, и немедленно вырвать дочку из-под домашнего ареста, выпустив гулять, как ей вздумается. Без всякого присмотра и надоедливого опекунства, хоть прямо в парке.
Хорошо, что Караг своими корнями растормошил нахмуренного Героя как следует и уже через минуту скрипел с укором:
— Ха! Разве это трудности?! Таких, как Молли, кругом полно! Да и не по любви ты за ней приударял. Легко забудется.
Кремон прислушался к себе и с удивлением понял, что ревности как не бывало. А вот за ребенка душа продолжала ныть.
— Паулу до слез жалко.
— Ничего, и на эту тему что-нибудь придумаем! — Бол — р развернул друга лицом к летнему павильону: — Ты вон лучше к новым знакомым поспеши. А то они уже заскучали, разбегутся сейчас без тебя…
Вот тогда Невменяемый и решил прогуляться по столице и посетить с образовавшейся компашкой несколько злачных мест. Благо времени до ночного сна и путешествия в Сонный Мир оставалось предостаточно. Ауже во время этой прогулки можно и душу успокоить, и сплетни о себе выведать. И Великий Герой отправился в загул, угощать за свой счет новых приятелей.
Пьянка более чем удалась. Словно у Кремона сломался какой-то внутренний ограничитель, который раньше не только удерживал от приема лишней дозы алкоголя, но и не давал влезать в бессмысленные пота