От восторга он и всем телом задергался, стал подпрыгивать и, как следствие, тут же задрожал от конечного этапа соития. Казалось бы, дальше обе дунитки улетят, как они и собирались за своими какими-то сестрами, но теперь и они замерли на месте, с явным интересом посматривая на недавнего партнера и деловито переговариваясь.
— Странный он какой-то, — моргала глазищами первая. — Не новенький — точно. Но ведет себя…
— Ага, как некоторые наши ветераны, — поддакнула вторая, все еще вздрагивая от приятной истомы.
— Да нет, ты бы прислушалась к его рычанию и воплям, вместо того чтобы сосредоточиваться на удовольствии. Мне показалось, что у него проскользнули вполне понятные слова о чуде и каком-то величии. О! Посмотри, как он головой затряс. Так точно все новенькие делают, когда пытаются, чтобы их поняли.
— Ну да, нам бы еще выяснить, что эти тряски означают?
Кремон, прекрасно понимая суть разговора, и сам попытался ответить жестами и кивками, что, мол, понимает и все соображает. Но, видимо, жесты этого мира были то ли противоречивыми, то ли неприемлемыми в общении, потому что дунитки мило хихикнули и стали решать, кому лететь за сестрами. И когда одна из них уже расправила крылья, вторая ее остановила:
— Постой! Ты помнишь, что с соседней ветки никого звать не надо?
— Да! Я на них тоже до сих пор обижена.
Миры одинаковы. И тут какие-то непонятные разборки между существами женского пола! И тут какие-то обиды и разногласия из-за самцов, меда или таинственных гезелей. Но Кремона больше всего испугала сама мысль, что сейчас вокруг него, как и в самый первый раз, соберется огромная куча озабоченных обладанием новичка дуниток — и его попытки начать хоть какой-нибудь диалог пойдут прахом. Вернее, утонут в море наслаждений, но сути это не меняло: вдруг сегодняшний шанс единственный?! Вдруг уже завтра никакого разговора не получится? Вдруг это просто стечение каких-то очень благоприятных обстоятельств и дело не в каком-то жутко древнем и непонятном «наноснике»?
Следовало ковать железо, пока оно горячо. Да и с этими особями можно было считать начало контакта приятно состоявшимся. Поэтому путешественник собрал все свое терпение и как можно громче попытался воскликнуть:
— Постойте!
Наверное, он исторгнул из себя определенный комплект запахов. Но самое удивительное, что у него получилось! Его поняли и «услышали»!
Смешно было наблюдать, как может споткнуться на ровном месте создание, пытающееся взлететь прямо над собой. Но дунитка и в самом деле споткнулась, резко развернулась и в один прыжок оказалась вплотную к Невменяемому:
— Ты что, нас понимаешь?
— Да! — Это слово он запомнил прекрасно, и оно у него получилось.
— Ноты нас не разыгрываешь? — После этого вопроса повисла пауза, которую прервала другая дунитка:
— Ты точно новенький?
— Да! — Утверждать всегда легче. Но первая дунитка догадалась и о другом:
— Ты нас понимаешь, но знаешь мало слов? — Да!
— Если ты можешь сказать слово «да», то легко повторишь простое слово «нет». Попробуй!
— Нет.
— Получилось… — почему-то прошептала дунитка, все еще продолжая сомневаться в услышанном. — А теперь попробуй вперемежку эти же слова, а потом попарно.
— Да, нет, да, нет! Да, да, нет, нет! Нет, нет, да, да! — с восторгом вещал Кремон.
— Ты из какого мира?! — с таким же восторгом уже почти кричало создание с восемью разноцветными крыльями.
— Из Мира Тройной Радуги! — попробовал выговорить более длинное словосочетание Невменяемый, но у него ничего путного не получилось.
— Непонятно… Стоп! Но там у себя, когда засыпаете, что-то едите перед сном, чтобы сюда попасть?
— Да, да, да!
— А репликатор ты себе на хоботок надевал?
— Э-э-э?
— Ну не на хобот, а что там у вас такое есть на передней части лица? Ну! Репликатор?! Это такая штучка, которую когда-то имели все Древние создатели и с помощью которой они могли понимать нашу речь.
— Да!.. Репликаторрр… — попытался отчетливо выговорить путешественник, — Да! Репликатор — да!
После чего он сподобился увидеть еще одно немыслимое ранее чудо Сонного Мира: как вторая дунитка, стоявшая чуть позади первой, вдруг, закатив глаза, падает в обморок. Первая, которая тоже была на грани потери сознания, этого не заметила. Пришлось вытянуть в том направлении лапку и отчетливо произнести:
— Постой. Нет, нет!
Дунитка оглянулась на свою подругу, и это помогло ей самой сконцентрироваться. Но помогать она не стала, лишь торопливо заговорила, обращаясь к путешественнику:
— Наш мир ждал этого события уже неисчислимо долгое время. Мы были на краю гибели. Мы и сейчас остаемся на грани нашего полного вымирания и никак не можем понять, почему это происходит. Вернее, понимаем только частично, а нот никаких объяснений со стороны новеньких получить не можем. Ты разобрал каждое мое слово?
— Да! — Хотелось с жадностью слушать еще и еще, но дунитка вдруг спохватилась, резко выдохнула и сама себя укорила:
— Ох! Чего это я?! Надо же звать Пиерлов! Жди меня здесь и присматривай за ней! Понял?
— Да! А-а-а… — Лапкой он указал на безвольное тельце: — Она?..
— Ничего с ней не случится. И ты лучше сам помалкивай, а то сейчас вокруг тебя все соберутся, тогда к тебе Пиерлы ни за что не протолкаются, а до ночи совсем мало времени осталось.
Больше не сказав ни слова, она сорвалась с места и полетела в сторону того самого, вроде как просматривающегося тоннеля. Ну и понятно, где еще находиться местным, наделенным какой-то властью сущностям, как не на нужном и перспективном объекте? Еще бы догадаться, кто такие Пиерлы? Но, скорей всего, либо Эль-Митоланы, либо бароны с губернаторами.
Может, следовало полететь за ней? Ведь так гораздо быстрее можно встретиться с нужными разумными особями.
Уже и в самом деле решившись, Кремон наткнулся взглядом на бессознательную подружку и поспешил к ней. Расправил неудобно подогнувшиеся крылья, легко приподнял пятью лапками над веткой, а шестой слегка потрепал по основанию хоботка. Кажется, эти нехитрые процедуры возымели какое-то действие. Дунитка задышала чаще, а потом и глазищи свои открыла. Присмотрелась:
— О! Это ты! А где Сая?
— Сая? Сая — звать Пиерлов… — Слова подбирались, а уж тем более «произносились» с большим трудом: — Мы — жди здесь. Присматривать за… ты.
К облегчению, его поняли, дунитка ожила полностью и даже хихикнула:
— А меня словно градом по голове ударило, настолько обрадовалась. Ты точно ничего не путаешь?
— Точно!
— Хм! И говорить у тебя в самом деле получается… — Она уже не просто лежала у него на лапках, но и сама к нему крепко прижималась своими. — А как тебя зовут?
— Кремон.
— Как-как? Гормон или Кермон?
— Нет! Кре-мон, Кре-мон! — по слогам принялся втолковывать путешественник свое имя. Но только после пятого или шестого повтора дунитка сумела произнести правильно:
— Кремон! Как замечательно! Ты меня хочешь?
Она уже висела на нем совершенно иначе, и путешественник после неожиданного вопроса и в самом деле осознал, что хочет. И настолько сильно, что только краем сознания оценил, что к нему никто не присматривается и в его сторону вообще никто не летит. Да и не могла Сая так быстро вернуться из поиска местных правителей. Поэтому они довольно быстро совершили очередное соитие, вызвавшее, между прочим, в голове у Кремона совершенно иные мысли: «Как странно! Пока я их не понимал, мне это казалось ни кчему не обязывающим развлечением. Удовольствием, совершенно не связанным с какими-то чувствами, понятиями любви и просто уважительными отношениями между партнерами. А теперь у меня такое впечатление, словно за нами подсматривает полмира. Некомфортно… Или все дело в привычке?»
Как только между партнерами образовалось свободное расстояние, гость продолжил знакомство:
— Я Кремон. Ты?
— Ветуа, — тут же ответила дунитка. — Но у нас имена короткие почти ничего не значат. А хочешь, расскажу про длинные и родовые?
— Нет! — И всамомделе, стоилоли тратить время на такие мелочи? Поэтому лапка уткнулась в раскрытый домик-листик: — Что?
— Ах, ну да! Ты ведь наверняка о нашем мире даже основного не знаешь. Так вот, — тон дунитки стал напоминать учительский, — перед тобой гезель. Ночью он становится неприступным укрытием. Новых гезелей много, и они никогда не раскрываются, пока в них не появится новорожденный. То есть пока из других миров не появится очередной гость. Только тогда гезель раскрывается, выпуская новорожденного ду-нита в наш мир, и начинает жить как готовый дом.
— Новенький? Почему новорожденный? — Жалко, что не получалось сформулировать вопросы более внятно, но, кажется, восьмикрылое создание и так все прекрасно поняло:
— Когда вы приходите в наш мир, то тем самым рождаете нового дунита и первый день пребываете в его теле. Вы этим телом управляете и пользуетесь как вам хочется. А вот на второй день в это тело уже вселяется истинное сознание нового владельца. Еще несколько молодое, несмышленое и беззаботное. Оно только и умеет, что летать, трубить в хороводах и наедаться медом.
— А это?! — Кремон попытался жестами объяснить процессы соития и прямо испугался яростного ответа дунитки:
— Да ты что?! Это же дети! К ним вообще нельзя притрагиваться! — Но тут же стала рассуждать трезво и покладисто: — Хотя откуда тебе это знать? Вы все инстинктивно садитесь на цветки, а на них себя ублажают только взрослые особи. Детям оно совершенно ненужно и неинтересно. Они могут целый день беспрерывно провести в хороводе и совершенно не устать.
Стало сразу понятно, какую страшную глупость и невозможную бестактность он совершил вчера в жутко нетрезвом виде. Наверняка он попытался обнять в хороводе детскую особь, за что и был практически убит на месте преступления. Чудо еще, что живой остался. А ведь это одно из самых строгих и нужных правил для его «Советов». Придется уже с самого утра срочно делать дополнения в книжицы и рассылать повторно по всем столицам.