Маг коршуном бросился к ним, подержал каждую в руках и с изумленным видом повернулся к королю.
– Сир, направление главного удара противника было здесь. Я знал всех этих людей. Трое из них учились вместе со мной. На разных курсах, но их возможности мне известны. Они были лучшими. А четвертый – Верховный маг герцогства Савойя граф Нагарола. Вероятно, он был сильнейшим боевым магом современности. Я не понимаю, как этот юноша мог его убить. Граф был способен без проблем уничтожить мушкетерский полк.
– Мне повезло, господин маг. Они, – я кивнул на лежавшие головы, – держали защитный купол и, видимо, кто-то дал сбой – я смог попасть внутрь. А дальше – вошел в старкад. Они просто растерялись, как я полагаю.
– Сбой, растерялись… все бывает. Сир, но я никогда бы не поверил, что эти слова относятся к нам – боевым магам. Но ведь вот, – он показал на головы, – лежат. В любом случае, если бы эти четверо оказались в нашем тылу, нас бы не просто победили – разгромили. – С этими словами маг собрал отрубленные головы в мешок и приторочил его к своему седлу.
– Теперь становятся понятными многие несуразности, – вступил в разговор маршал де Комон. – Герцог ждал их атаки, а, не дождавшись, не смог ничего противопоставить нашим действиям. Видимо, он успех всей кампании поставил на этот маневр и проиграл.
– Однако, маршал, я правильно понимаю, что этот молодой человек на службе королю продемонстрировал личную храбрость, умелое руководство войсками, что обеспечило перелом в ходе сражения и конечную победу армии?
У меня от этих слов Эдмонда IV глаза на лоб полезли! Это же статусный вопрос! А де Комон подчеркнуто официальным тоном ответил:
– Вы совершенно правы, сир. Я полностью согласен с каждым вашим словом.
– Что же, господин маршал, час назад вы стали кавалером Голубой Звезды, приняв на себя не только великую честь, но и некие обязанности. И вот я, король Галлии, вношу предложение о награждении этого юноши… – король замялся, но придворные тут же подсказали нужные слова: – Да, барона де Безье, Голубой Звездой. И я спрашиваю вас, кавалер де Комон, готовы ли вы поручиться, что совершенное им соответствует статусу награды?
– Да, сир, я, кавалер де Комон, свидетельствую и ручаюсь, что, совершая сегодня на поле боя свое деяние, барон де Безье, находясь на службе короля Галлии, проявил личную храбрость и умелое руководство войсками, что обеспечило перелом в ходе сражения и конечную победу галлийской армии.
Король ловко соскочил с коня и подошел ко мне. Я опустился на колено.
– Барон де Безье, я, король Галлии Эдмонд IV, по поручительству кавалера де Комона посвящаю вас в кавалеры Голубой Звезды. Служите честно во славу страны.
– Ваше Величество, я клянусь, что с этой минуты и до самой смерти все мои действия будут направлены к величию Галлии, ее короля и королевской семьи!
– Встаньте, кавалер де Безье. Я поздравляю вас. Саму награду и наградной лист вы получите до конца дня. Удачи, кавалер! Господа, поехали дальше, – король вскочил на своего гнедого, и кавалькада умчалась.
А я остался приходить в себя. Шутки шутками, но сегодня я превратился в одного из первых вельмож королевства. Не стал знатнее и богаче, а просто вступил в клуб избранных, которых на всю страну сейчас человек тридцать, не более. И все занимают или занимали ведущие государственные должности. Тот же де Комон – маршал Галлии, ему более пятидесяти лет, за плечами множество побед, а удостоился награды только сегодня. Кто я рядом с ним?
С другой стороны, король ладно, по молодости и из желания попользоваться только что обретенной властью, мог размахнуться. Но его поддержал де Комон, о чьей сварливости и принципиальности по стране легенды ходят – были, однако, случаи. Так что награда, наверное, заслуженная, но для очистки совести буду считать ее авансом.
В Галлии на самом деле три таких Звезды – Голубая, Алая и Желтая. Голубой награждаются дворяне, Алой – военные не дворяне, а Желтая – штатские не дворяне. Каждой положен небольшой пенсион, в моем случае – триста экю в год. Кавалеры этих наград ни при каких условиях не могут быть подвергнуты пыткам и телесным наказаниям. Казнить можно, а вот выпороть – нет. А еще этих наград невозможно лишить. Даже на эшафот кавалеры поднимались с ними. И награждали ими только один раз – никаких дважды кавалеров Голубой звезды не было и быть не могло.
А все, что Эдмонд IV, де Комон и я друг другу говорили, это четко регламентированная процедура, которая была соблюдена полностью.
И, как и было приказано, до полуночи из секретариата Его Величества курьер доставил мне Звезду – средних размеров топаз в скромной золотой оправе. Только топаз непростой – кроме меня, никто не может до него дотронуться безнаказанно, и я всегда буду знать, где он находится. Так что снять его с меня или украсть невозможно.
У курьера же я узнал, почему Эдмонд IV снял вопрос о командире роты. Де Фронсак погиб. Находясь при штабе армии, был послан с пакетом в полк, защищавший фланговый редут. Пока ехал – полк побежал. Де Фронсак остановил бегущих, организовал и лично возглавил контратаку. Редут отбили, спасли армию от флангового охвата и разгрома, а де Фронсак был убит. Разгильдяй и бабник. Храбрый офицер. Шальным выстрелом отступающего противника. Точное попадание в сердце.
По сути, он сделал то же, что и я, – проявил храбрость, умело командовал, не допустил разгрома и обеспечил победу. Но его везут в родовое поместье, чтобы похоронить, а я сижу в палатке с наградой в руке. И вспоминаю. Все, что случилось в том проклятом ущелье. Каждый эпизод, каждое мгновенье. Свой ужас, свою ненависть. Не хочу, не желаю, но вспоминаю.
И погибших. Всех. Каждого. Кто как смеялся, кто как ругался, кто как умер.
Пытаюсь отвлечься, переключить мысли, но не получается. Ущелье снова и снова встает передо мной.
Смогу ли забыть? Выкинуть из памяти этот бой, эти горы, эти лица? Не знаю. Не думаю. Как там у Экклезиаста: «И нет избавления от этой войны».
– Ваше Высочество, рад приветствовать вас!
– Здравствуйте маркиз, я рад, что вы нашли время навестить меня в это тяжелое время.
– О чем вы, светлейший государь? Разве я заслужил ваше недоверие? Как может вассал не прибыть на вызов сюзерена?
– Увы, маркиз, увы. После нашего поражения многие подданные, даже те, кого я считал друзьями, внезапно заболели, либо у них нашлись иные, более важные дела, чем приезд по вызову побежденного герцога. Так что я действительно рад вашему приезду. Вы успели отдохнуть после нашего столь неудачного похода?
– Какой может быть отдых, ваше Высочество? Я, как начальник штаба армии, не мог позволить себе бездарно тратить время. Как бы тяжело ни было поражение, оно должно быть проанализировано. Потери от навязанного нам мира должны пусть и частично, но компенсироваться приобретенным опытом. Независимо от того, кому вы поручите восстановление вашей армии, он должен знать, в чем была ошибка.
– Да, опыт – единственная награда проигравшего. Так что же произошло? Почему провалился план, изначально выглядевший безупречным?
– Позвольте напомнить, что мы рассчитывали на выход в тыл противника группы из четырех боевых магов и их одновременный удар по ставке и резервам противника. В заданный район заранее была направлена группа разведки.
Маги и сводный отряд сопровождения прошли горными тропами и вышли на исходный рубеж непосредственно перед сражением.
– Это я знаю, как знаю и то, что доклад разведчиков оказался ложью. Кстати, они понесли наказание?
– Пока нет. Следствие по их делу еще не закончено, но главное уже известно. Разведка за пять дней до сражения захватила пленного. Тот сообщил, что на выходе из ущелья, по которому планировался рейд в тыл противнику, расположился обоз и рота охраны. Охрана состояла из четырех взводов наемников, ранее в регулярных войсках не служивших, и двух пехотных взводов. Поскольку в группу прорыва помимо магов входили три роты пехоты и эскадрон тяжелой кавалерии, командир группы был убежден в успешном решении своей задачи. Более того, пленный сообщил, что командир роты противника, убежденный в безопасности обоза, отбыл в штаб армии и не намерен возвращаться до конца сражения. Командование принял унтер-офицер, высокородный мальчишка без опыта боевых действий.
– То есть все было прекрасно? И никто не виноват? И даже пленный не солгал?
– Я этого не говорил, Ваше Высочество. Пленный действительно не солгал, хотя и смог утаить небольшой, но очень важный кусок информации. А вот остальные допустили роковые ошибки. Причем все. И первыми ошиблись разведчики.
– ?!
– Они не спрятали труп пленного. Все равно, что повесили плакат «Здесь будет атака!». В результате уже на следующий день галлийцы намертво перекрыли горные тропы, и пешая разведка стала бесполезной.
– То есть мальчишка оказался непрост?
– Более чем, государь. Он курсант Академии Клиссона. И это та информация, о которой умолчал пленный.
– Вы хотите сказать, что нас победил щенок?! Вам не кажется, что это оскорбление?!
– Боже упаси, Ваше Высочество, таких мыслей у меня не было. На самом деле, этот щенок просто не упустил те подарки, которые ему сделали конкретные наши идиоты.
– И много было этих конкретных идиотов?
– Увы, да. О разведчиках я уже сказал. Дальше, когда командир отряда все-таки понял, что не владеет информацией об обороне обоза, он дал команду провести разведку магам, которые перед атакой направили в сторону обоза четыре умертвия. Те дошли только до поста охранения, где встретили нашего щенка, поговорили с ним, после чего связь оборвалась.
– Как это возможно?
– Только в одном случае – всем четверым отрубили головы. Как вы думаете кто?
– Ясно, дальше.
– А дальше начался парад глупости. Командир отряда то ли от гнева, то ли от зазнайства, но он послал кавалерию в атаку по ущелью, где не было возможности для маневра. Конечно, кавалеристы были дворянами, снабженными необходимыми заклятиями. Построенный галлийцами земляной вал не смог бы их удержать, если бы он не оказался прикрыт рогатками. Кроме того, перед ними обороняющиеся густо разбросали в траве «чеснок».