Пошутил, а самого тоска накрыла. Да такая жуткая, что хоть волком вой. Чуть-чуть не хватило времени, чтоб дожала, и я бы со всех ног бросился бежать обратно.
— Не надо воспоминаний, — схватил меня за руку землепроходец. — Это тоже защита действует.
— Понял уже…
— Когда до привала дойдем, там поговорим. Если захочешь. Вот, держи, — Торус протянул мне небольшую горсть семян робу.
— Зачем?
— Положи в карман и пересчитывай на ощупь. Помогает отвлечься…
— Спасибо. У меня, правда, и своих баранов в голове хватает, но — на ощупь, в самом деле, значительно удобнее. И еще петь хорошо. Громко. Ты не возражаешь? А то я службу не в хоре Александрова проходил.
— Я думаю, в сравнении с теми песнями, что иной раз Барух выводит, твой голос меня не испугает, — отшутился тот.
— Ну, гляди. Мое дело предупредить…
Я честно выдержал паузу, но так как Торус, похоже, не собирался забирать свои слова обратно, громко запел первое, что пришло в голову из соответствующего данной эпохе:
— Зеленою весной,
под старою сосной
с любимою Ванюша прощается.
Кольчугою звенит
и нежно говорит:
'Не плачь, не плачь, Маруся-красавица'!..
Глава тридцатая
Первым приближение Змия ощутил Али Джагар. Слепой провидец встал, дал знак остальным замолчать и развернулся лицом на север, к Проходу.
— Летит?
— Да.
Остальные тоже вскочили и вперили глаза в небо. Но прошло еще несколько томительных минут ожидания, прежде чем Владивой, Медведь и Мышата смогли различить в далекой синеве крохотную темную точку. Правда, после этого, она стала так стремительно нарастать, что уже казалось странным, как ее раньше никто не заметил.
'Ждешь?' — раздался в голове Владивоя гулкий бас.
'Ждем…'
'Я уже близко'
'Видим тебя, Страж'
Серое пятнышко превратилось в пятно, потом стало еще больше и уже обрело характерные очертания большой птицы, что не трепыхается в воздухе, как иная пичужка, а парит плавно и величаво. При этом стремительно передвигаясь вроде даже излишне скупыми, но зато, очень мощными взмахами огромных крыльев.
Змий рос буквально на глазах. Вроде, всего ничего прошло с того мига, как люди поднялись ему на встречу, пытаясь увидеть Змия еще вдалеке, а он вот, уже совсем близко. Так что можно разглядывать чудовище во всей ужасной красе. И хоть рыцари Зелен-Лога не раз выходили победителями в схватках со Змиями, а, все же — глядя на такую мощь, начинаешь чувствовать себя ничтожной козявкой. Букашкой, которую по недосмотру Создателя, бросили выживать в этот огромный, ужасный и жестокий мир.
Змий сперва заложил широкий круг над заимкой Али Джагара, выбирая место для посадки. Но что-то ему не понравилось, и Страж опустился на землю неподалеку от буерака.
'Сюда идите…'
— К себе зовет, — объяснил остальным Владивой, и спросил у Змия: — А что так?
'Тесно у вас там. Порушу еще чего ненароком, а вы, потом, опять нас во всем обвинять станете. А здесь — привольно. Хоть сиди, хоть лежи, хоть на спине валяйся. Шучу… Ну, так какое там у вас дело, людишки?'
— Хорошо, мы подойдем сами. Только вот что, уважаемый Страж… Гм, как бы это сказать. Обруч Ханджара, который позволяет нам с тобой общаться, у меня. А объяснить, что и как — лучше получится у мудрецов. Это вот эти двое, убеленные сединами, старцы. Может, мне лучше кому-то из них передать обруч?
'Обруч — это всего лишь устройство для вызова. Чтоб мысли ваши издалека услышать. А теперь, когда вы рядом, в нем нет надобности. Говорите хоть все вместе, хоть по одному — я пойму. Как и вы — мои ответы'.
— Здравствуй, уважаемый Страж! — тут же отозвался Мышата. — Как прикажешь тебя величать?
'А то ты, мельник, уже позабыл? Еще и сотни лет не прошло, как мы с тобой последний раз виделись'
— Это не из-за плохой памяти или невежества, — даже не сморгнув глазом, продолжил тот, под любопытными взглядами Владивоя и Медведя. — Тебе ведь известно, что для людей все Змии кажутся одинаковыми. Вы же не носите ни усов, ни бороды, да и прической один от другого не отличаетесь…
'Смешно, — голос Змия прозвучал с непривычными оттенками. — Я развеселился. Спасибо, человек. Умение шутить — главный признак разумности вида. Вас, кстати, тоже трудно запомнить. Во-первых, слишком много. Во-вторых, одежду меняете чаще, чем деревья листву. Но от тебя, как и сто, и двести лет тому, все так же пахнет молотым зерном. Поэтому, я и сказал — мельник, а не назвал по имени. Но, если хочешь напомнить, то не стесняйся. А мое имя — Родедердрон ІІІ. Но поскольку ваши пасти не приспособлены для произношения таких сложных имен, как и память — для запоминания, может сократить его до Родена…'
— Это очень великодушно с твоей стороны.
'Ладно, будет вам задней лапой шаркать… Говорите, зачем звали?'
— Скажи, Страж, ведь вам и в самом деле не все равно, что случится с Барьером?
'Глупый вопрос. Если тебе ведомо, что мы стражи, то должен знать и о том, что мы сторожим'
— Да, ты совершенно прав, уважаемый Роден, я неточно высказался. Мне надобно знать: вы присматриваете за чернокнижником, чтоб не натворил еще чего. Или — его от людей оберегаете. Судя по тому, как неохотно пропускаете желающих пройти Проход.
'Мы сторожим безумца. И вырвется он на свободу сам, или кто-то снаружи откроет темницу, пусть и по незнанию — без разницы? А среди человеков слишком много любопытных глупцов. Вот и ограничиваем их миграцию…'
— Считаете, что люди, могут…
'Даже соломинкой можно продырявить стальной панцирь. Если не ограничен во времени и… соломе. А вас слишком много, даже теперь. Зачем рисковать? Нам не нужна мышь, способная прогрызть дырку в стене. Мало вам Моровицы? А если в следующее отверстие безумец сумеет протиснуться весь и выйти на свободу?'
— Но Игоря вы пропустили! У него, что есть надежда на победу?
'У человека с другого мира есть нечто большее. У него — шанс! А нам надоело ждать. Целые поколения сменились у этого Прохода. Думаете — легко?.. Некоторые Змии не выдерживают и теряют рассудок. А вы их потом убиваете и зовете нас чудовищами'
— Подожди, о нас потом. Вернемся к Игорю, — перебил Змия Мышата. — Так ты считаешь, что он победит Темна?
'Почему ты задаешь этот вопрос мне, если рядом стоит провидец? Или слепой человек больше не зрит будущего?'
— Зрю… — отозвался Али Джагар. — Только оно не предопределено окончательно. Я все чаще вижу противоречивые сны. То все ярко и прекрасно, как в детстве. Когда я еще мог видеть глазами. А порою — вокруг простирается мертвая, как степь после пожара, земля… черная, словно укрыта коркой застывшей крови. И что из этих видений останется — зависит от того, чем…
'Это интересно, но я все еще не понимаю, зачем я здесь? Ханджар — если ты позвал меня из любопытства — так и скажи. Один раз можно. Но если и во второй раз так поступишь, я заберу у тебя обруч'
— Если дашь договорить, мы быстрее доберемся до сути…
'Может, подумать будет быстрее? А то слова так медлительны. Закройте глаза все четверо. Я посмотрю…'
— Ей! Я не желаю, чтобы в моей голове… — возмущенно воскликнул Мышата.
'Я уже все понял, — не обратил внимания на это Родедердрон. — Вы хотите, чтобы Змии передали за Барьер Игорю мощное оружие против чернокнижника. Верно?'
— Да.
'Это невозможно'.
— Но, почему?! Вы же проходите сквозь него!
'Я не сказал, что мы не сможем пройти внутрь. Я говорю — мы не сможем передать Игорю. Он уже вступил на Тропу. А это значит: находится в другом времени'.
— И что же нам делать?
'То же, что и со мной. Позвать'.
— Он же не Змий… — пробормотал мельник. — Да и Зова у нас нет.
'Каждого можно позвать так, что он услышит, даже находясь в другом мире. Только надо очень громко позвать…'
— Я понял тебя, уважаемый Роден, — серьезно кивнул Мышата. — Спасибо за науку. Просьбу можно?
Змей вздохнул и лег на землю.
'Знаю, время уходит, и вы торопитесь. Садись, мельник, довезу. Как тогда, помнишь?..'
— Нет! — поспешно воскликнул Мышата.
'А жаль, — вздохнув еще раз Змий, вздымая облако пыли. — Веселые были деньки!'
* * *
— Как хорошо, когда ты приходишь… — пробормотала Весняна, поворачиваясь на бочок и, как кошка, сворачиваясь уютным клубочком.
'Не понял?! Вот тебе бабушка и Юрьев день. Это что еще за новости? Значит, пока я там жизнями рискую, некто, под моей личиной в супружескую спальню наведывается?'
— И часто я прихожу? — спросил, с трудом сдерживая вскипающую ярость.
— Каждую ночь… — сонно пробормотала Весняна. — Мы с тобой говорим, говорим. Гуляем… Но вот так, как сегодня, впервые.
— А-а, — перевел я дыхание. — Гуляем… А где?
— В саду, у речки… Но в основанном — говорим. А как я повернусь на бочок или глаза открою, так и нет тебя. Ты еще долго?
— Нет, совсем скоро. Там почитай пару шагов пройти осталось. Ну и побеседовать с лишенцем. За жизнь…
— Ты возвращайся, Игорь. А то видишь, какие мне сны жаркие сняться. Даже стыдно. Соскучилась очень… — она причмокнула губами и прибавила. — И тетушка Беляна больше о нас и не вспоминала. Можно было и не уезжать.
— Если б было можно, — с уверенностью настоящего фаталиста произнес я. — То и не уезжал бы.
— Ну, да, — согласилась Весняна и мудро прибавила. — Мужчинам нужны подвиги. Как же без подвигов?..
Ответить я не успел. Дверь в спальню чуть-чуть приоткрылась, и в щель просунулась голова слуги.
— Ваша милость, госпожа Весняна… — негромко позвал он. — Там какой-то странный человек господина Игоря спрашивает. Я ему толкую, что шевалье ушел в Заскалье, а он…
— Тихо ты, разбудишь, — цыкнул я на слишком говорливого слугу. — Сейчас выйду.
— Так вы здесь, ваша милость? — опешил тот. — А я ему…
— Дверь закрой.
Весняна вздохнула и забормотала, не открывая глаз.
— Видишь, даже слуги тебя уже заждались. Возвращайся скорее…