Только одно приятное воспоминание оставила у Борзова нынешняя Москва: посещение некоего военного склада, куда его привел старый приятель — еще по работе в аппарате КГБ. Прапор на этом складе был — как продавец в американском супермаркете. Гранатометы? Пожалуйста. Сколько штук? Какой системы? Взрывные устройства? Радиоуправляемые или механические? Пистолеты? «Макаров», «ТТ», «Стечкин»? Десантные автоматы Калашникова не интересуют? Напрасно, есть прекрасные новые модели, не уступают израильским «узи». БМП не желаете? А зенитный пулемет? Нет? Может быть, танк? Заходите, всегда будем рады вас видеть.
Взял, правда, по полной программе. Но за такое обслуживание не грех и переплатить.
Человек, называющий себя Никитиным, выключил телевизор, в котором сюсюкали ведущие передачи «Спокойной ночи, малыши», и постарался взять себя в руки.
Ладно, блицкриг не удался. Это факт, и с ним нужно смириться. Строго говоря, было бы даже странно, если бы он полностью удался. Слишком блестящая комбинация. Слишком крупная. Слишком остроумная. А такие комбинации удаются очень редко — всегда обнаруживаются какие-нибудь подводные камни. Всего не предусмотришь. Но смысл операции остался неизменным. Правда, реализация проекта с «Норильским никелем» потребует больше денег и значительно больше времени. Но цель в конечном счете все равно будет достигнута. Запасы богатой руды на Имангде есть. Если все же не удастся найти буровые журналы, придется самим провести разведочное бурение — места закладки буровых точно указаны в маршрутах Никитина, которые удалось изъять из уголовного дела в Норильском городском суде. Недешево это, правда, будет. Но и не так дорого, учитывая результат. Ничего, большие дела быстро не делаются. А это дело было не просто большим — оно было грандиозным. И в конечном счете должно было привести к контролю над всем мировым рынком цветных металлов.
Придется запастись терпением. И проявлять максимальную осторожность. Особенно в отношениях с этим хитрым лисом Дорофеевым. Прочувствовал, подлец, что с резким скачком курса норильских акций не получается. И как ловко хотел использовать ситуацию! И мог ведь использовать, если бы об этом не предупредил Турецкий. Кстати, почему предупредил? Какую игру он вел? Или в самом деле потянуло на благородство, взыграли идеалы романтических шестидесятых?
Вот загадочная славянская душа, черт бы ее побрал.
Много, слишком много подводных камней обнаруживалось в этом деле. И тем более нужно будет проявлять максимальную осторожность. И нужно, пожалуй, найти семью Дорофеева. С этого крючка он уж не сорвется. Даже если придумает какой-нибудь хитроумный финт.
Да, так и нужно сделать. Борзов-Никитин потянулся к трубке, чтобы заказать разговор с Нью-Йорком, но в этот момент зазвонил телефон. Он помедлил. Кто бы это мог быть? Телефон умолк и тут же зазвонил снова. Борзов поднял трубку, но ничего не сказал. И лишь когда услышал голос Дорофеева, отозвался.
— Господин Никитин, это Дорофеев. Я звоню из уличного автомата.
— Слушаю вас, Илья Наумович.
Голос банкира показался ему то ли возбужденным, то ли встревоженным.
— Что случилось?
— У меня есть очень важная информация по интересующему нас делу. Необходимо срочно встретиться.
— Какого рода информация?
— Это разговор не для телефона. Поезжайте по проспекту Мира в сторону кольцевой. За постом ГАИ сразу сверните направо, там выезд на МКАД. Я буду вас там ждать. Приеду не на «мерседесе», а на красной «Вольво-940». Это машина моего начальника службы безопасности. Будут в машине трое: я, шофер, телохранитель. Минут сорок на дорогу вам должно хватить.
— Выезжаю.
— Жду, — сказал Дорофеев и повесил трубку.
Часы показывали начало девятого, движение на проспекте Мира было уже не таким оживленным, как днем. Минут через тридцать Борзов увидел впереди справа ярко освещенный стеклянный павильон поста ГАИ. Возле поста стояла патрульная машина ГАИ, пара инспекторов тормозили проезжающие машины, преимущественно иномарки и новые «Жигули», лениво проверяли документы у водителей. Тут же стояли, покуривая, трое или четверо омоновцев в бронежилетах и с автоматами. Картина была вполне привычная и не вызвала у Борзова подозрений.
Как он и ожидал, его новенький, сверкающий лаком «форд» привлек внимание гаишника. Борзов послушно остановился и, не вылезая из машины, протянул инспектору документы.
— Машина взята напрокат? — уточнил гаишник, изучив документы.
— Да, в агентстве «Рост», — подтвердил Борзов.
— Ваши права?
— Они у вас в руках.
— Но... тут не по-русски.
— Это международные права. Я являюсь американским подданным.
Гаишник повернулся в сторону будки.
— Майор! Взгляни-ка на документы этого господина. Ты по-английски рубишь.
Появился майор милиции, взял из рук гаишника права, внимательно изучил. Спросил:
— Почему ваше водительское удостоверение на английском языке?
— Потому что я являюсь гражданином Соединенных Штатов Америки, — теряя терпение, объяснил Борзов. — А там, как ни странно, говорят по-английски.
— Можно взглянуть на ваш паспорт?
— Пожалуйста.
Майор передал паспорт появившемуся откуда-то милицейскому чину с погонами полковника, а сам обратился в Борзову:
— Выйдите, пожалуйста, из машины. Есть ли у вас оружие, наркотики или взрывчатые вещества?
— Нет. Из наркотиков — только сигареты. Можете обыскать.
Он с готовностью распахнул пиджак и поднял руки. Один из омоновцев ощупал его. Второй с фонариком влез в салон машины, через две минуты вылез.
— Ничего не обнаружено.
— Могу я теперь ехать? — поинтересовался Борзов.
— Минутку, — остановил его полковник. Представился: — Первый заместитель начальника Московского уголовного розыска полковник милиции Грязнов. Господин Никитин, вы арестованы. Ознакомьтесь с постановлением о вашем задержании.
— Арестован? В чем меня обвиняют?
— Обвинение будет предъявлено вам в определенные законом сроки.
— Я — американский гражданин. Я требую встречи с представителем посольства США!
— Вам будет предоставлена такая возможность. Прошу вас сесть в эту машину.
Он открыл заднюю дверцу подкатившего джипа. Внутри уже сидел человек. Борзов понял, что сопротивляться бесполезно, и залез в машину. За ним последовал еще какой-то человек в униформе. Борзов оказался на заднем сиденье между двумя дюжими молодыми людьми. Эти не были омоновцами. Это был спецназ. Майор сел рядом с водителем, джип резко взял с места. Впереди появилась гаишная машина, оснащенная антеннами и катафотами, за ней пристроилась вторая такая же. Оглянувшись, Борзов заметил позади милицейский «рафик», в котором было не менее десяти человек.
Колонна, сверкая проблесковыми маячками, свернула на кольцевую. Борзов внимательно вгляделся в ярко освещенную фонарями обочину. Ни дорофеевского «мерседеса», ни красной «вольво» там не было. Борзов понял: это ловушка.
Да, ловушка. Но что могли на него повесить? Раскололся Диспетчер? Ну это вряд ли. Но даже если так, что у него есть на него, Борзова? Ничего. Взрыв полуледокола «Восгок-5» и убийство Кузнецова были запланированы еще в Штатах и санкционированы самим Корейцем. Приказ взять документы у Гармаша Мостовой получил по телефону от О'Коннора — так было заранее условлено, чтобы полностью обезопасить пребывание Борзова под именем Никитина в Москве. Приказ заминировать машину Турецкого Мостовой тоже получил не от Никитина, а по телефону от человека, с которым Борзов когда-то вместе работал и теперь перевербовал на свою сторону, соблазнив крупной суммой долларов и визой на постоянное местожительство в США.
А больше ничего у МУРа на него не было и быть не могло.
И тут вдруг до Борзова дошло: странный звонок Дорофеева. Вот откуда ветер-то дует! Надо же, сволочь какая! Решил убрать его и самостоятельно провести комбинацию с «Норильским никелем». Это цель — совершенно ясно. Но как он намерен его нейтрализовать? Он же сам по уши в дерьме — с той же «Трейдинг интернэшнл». Или он думает, что Борзов ничего об этом не знает? Но не полный же он идиот. А что еще он может повесить на Борзова? Паспорт у него настоящий фотографией занимались лучшие специалисты Нью-Йорка, ни на одной границе не было ни малейших осложнений. А уж московская экспертиза с их допотопным оборудованием месяц могла бы колупаться — и все без толку. На чем же он строит свой расчет?
А в том, что у Дорофеева расчет был — и какой-то хитрый, — Борзов не сомневался.
Какой? Вот что нужно было сейчас понять. И понять быстро.
Колонна свернула с ярко освещенной кольцевой и выехала на какое-то темное подмосковное шоссе. Кажется, Щелковское.
— Куда мы едем? — обратился Борзов к сидевшему впереди майору.
Тот ответил, не обернувшись:
— Вы узнаете об этом в свое время.
Поселки, вначале переходящие один в другой, стали заметно реже, к шоссе подступали еловые и сосновые перелески. Спецназовцы, между которыми сидел Борзов, расслабились, отвалились к спинкам удобных кресел. Борзов присмотрелся, понял, что задние двери джипа не блокированы центральным замком. Мгновенно родился план: рывком распахнуть дверцу, выбросить спецназовца и на всем ходу выпрыгнуть самому. Уйти в темноту, в ельники. Он знал, что сможет это сделать: был в прекрасной форме да и старые навыки жили в мышцах сильного, тренированного тела. Но тут же остановил себя. Стоп. Может быть, это и есть их план? «Убит при попытке к бегству». Не дадут уйти, недаром позади — «рафик» с десятком спецназовцев, наверняка вооруженных автоматами.
«У него очень большие связи», — вспомнил он фразу Турецкого о Дорофееве. Да, это и был его план. Не слишком оригинальный, но не раз оправдавший себя еще в те годы, когда Борзов служил в центральном аппарате КГБ. А тут этот план был кстати. Будь Борзов российским гражданином, можно было устроить дорожно-транспортное происшествие, случайный наезд автомобиля, потерявшего управление, обыкновенное ограбление и убийство по корыстным мотивам. С Гражданином США эти номера не проходили. А вот «при попытке к бегству» — то, что надо. Арестовали, наркотики в салоне машины нашли и при попытке к бегству...