– Пять лет назад ты делал то же самое, – мягко возразил Сергей, защищая коллегу, который в силу молодости и пиетета перед грозной организацией не мог дать отпора. – Кто у нас в отделе считался главным специалистам по «отказнякам», забыл?
– Я такого не делал, – убежденно возразил Игорь, и расшатать его позицию не удалось. Правда, поостыв, он большую часть обвинений снял и в том, что многоходовая разработка «черных» обернулась стрельбой из пушек по воробьям, видел не только чужие огрехи, но и чисто объективные причины.
– …Ты спишь? – Игорь постучал ножом по графину.
– Прости, отвлекся.
– Слышал, что к вам комиссия едет?
– Нас уже год ей пугают.
– Ждите в самое ближайшее время. Комплексная проверка с задачей всех укатать.
– Всех?
– Копают под Сиволапова. Совсем поляну не видит! Ему в главке несколько раз предлагали уйти на пенсию по-доброму, а он – ни в какую. Предупредили, что из-за него пострадают другие: будут копать по всем направлениям, проверят не только тыловое хозяйство, но и оперов, следствие, участковых. А он, с понтом, отвечает: значит, будем все страдать.
– Коз-зел! Я и то думаю, чего это он с сегодняшнего дня на больничный свалил! Обычно так бывает перед большим шухером. Как только запахнет жареным – сразу в кусты. Ненавижу…
В кармане куртки Игоря запиликал сотовый телефон. Ответить он не успел: «молнию» перекосило, и, когда удалось ее открыть, звонок смолк. Игорь посмотрел на дисплей:
– Номер не определился… Ну и черт с ним! Кому надо – дозвонятся. – Он бросил «трубку» на стол. – Могу я раз в месяц позволить себе по-человечески отдохнуть?
Квартира Любы была намного шикарнее, чем у Веры. Новая стильная мебель, ковры, в которых нога утопала по самую щиколотку, навороченная бытовая техника. Зайдя в ванную, Фролов невольно присвистнул: и джакузи, и душевую кабинку он раньше видел только на рекламных проспектах да в кино.
– Помойся, я пока ужин сготовлю, – Люба бросила ему толстый махровый халат, по виду – совершенно новый, и закрыла дверь.
Семен принял душ, побоявшись, что может не совладать с более сложной сантехникой. Долго разглядывал многочисленные тюбики и баночки с гелями и кремами, но экспериментировать не стал, воспользовался привычным мылом, а на голову употребил одноразовую упаковку шампуня против перхоти, завалявшегося среди многочисленных флаконов с более дорогими и редкими марками.
После душа возникла проблема с носками.
О том, чтобы их снова одеть, не могло быть и речи, а две запасные пары остались в деревенском доме. Никаких веревок для просушки белья в ванной натянуто не было, змеевик трубы отопления скрывал декоративный кожух. Злясь, что дверь ванной не запирается изнутри, Фролов быстро простирнул носки в раковине и принялся сушить их мощным феном, найденном в одном из шкафчиков. Дело продвигалось медленно, Семен нервничал, но Люба не торопила и не лезла посмотреть, чем он занимается. Если и слышала из кухни шум электромоторчика, то, видимо, решила, что гость пользуется прибором по основному назначению. Когда предметы туалета оказались доведенными до приемлемой степени сухости, он спрятал их в карман халата, рассчитывая позже пристроить их где-нибудь на батарее в комнате.
Люба хлопотала у плиты. Услышав за спиной шаги, обернулась и дежурно улыбнулась, потом снова обернулась и посмотрела более внимательно:
– Господи, что у тебя с головой? Сказал бы, я бы помогла. Думала: чего ты там застрял? Не умеешь пользоваться, да?
Занятый процессом стирки и сушки, Фролов совсем забыл о прическе.
– Да, – он пригладил всклокоченные волосы.
– Ладно, тут почти все готово. Пусть немного постоит, а я тоже по-быстрому ополоснусь. Потом поедим, ага? Посиди пока в комнате…
Комнат было две, спальня и гостиная. Развалившись на диване, Фролов включил телевизор, пробежался по каналам, отыскивая криминальные новости. Новостей не нашлось, но какое-то время он смотрел транслируемое по кабельному ТВ ток-шоу «Дилетантское следствие», привлеченный злободневной темой передачи: «Вл. И. Ленин и Дж. Ф. Кеннеди: кто направил пули убийцы. Заговор спецслужб или жертвы одного маньяка-одиночки?». Довольно скоро Фролов начал зевать, а потом и вовсе «лентяйка» выскользнула из руки, но прежде, чем заснуть, он успел переключить канал с познавательного на музыкальный.
Сон был недолог. Проснулся Семен оттого, что в ванной перестала шуметь вода. Встрепенулся, подобрал с ковра пульт ДУ и одновременно заметил пепельницу, задвинутую глубоко под диван. Точно такие же стояли в кафе, где Люба работала – круглые, из полупрозрачного толстого пластика, с рекламой финской водки на гладких боках. Даже окурки тонких коричневых сигар казались идентичными.
Все правильно, Вера с самого начала говорила, что с бородатым бандитом барменшу связывают отношения. Наверное, и квартиру он же обставил. Или не стал бы тратиться? Интересно, стоимость такого интерьера для него большая сумма или мелочь на карманные расходы?
«Ты – не Ди Каприо», – повторил он мысленно строчку из навязшей на зубах песни. Хорошо, хоть переночевать пустили.
Люба вышла из ванной и быстро сервировала стол. Она не смыла, наоборот, обновила косметику, была одета в короткий, с высокими разрезами по бокам, узкий балахон из волнующего полупрозрачного материала, так что Семен следил за ее движениями с замирающим сердцем и думал: «Зачем ей колготки? Ведь жарко…»
Немного позже, когда принялись за еду и сидели друг напротив друга, он по-прежнему на диване, она – в глубоком кресле, он разглядел что на ней не колготки, а чулки, и вихрь мыслей взметнулся в голове, но этим дело и ограничилось. Несомненно, Люба все поняла, но виду не подала и сама, естественно, активность проявлять не стала. Семен же, сколько ни повторял мысленно, что все женщины одинаковы и, вне зависимости от благосостояния, не устоят перед мужчиной, и что она, пустив его в гости, такой вариант предусматривала, все равно остался сидеть и только сосал из высокого стакана розовое вино, негодуя на свою нерешительность.
– Посуду завтра помоем, – Люба легко вспорхнула из кресла, исчезла в темной спальне и вернулась, неся комплект постельного белья в полиэтиленовой упаковке. – Постелешь себе сам? Если будет тесно, диван можешь разложить. Телевизор смотри, сколько хочешь, мне не мешает. В шкафчике над раковиной найдешь зубную щетку, ей никто не пользовался. Тебе завтра рано вставать? На сколько поставить будильник?
– Нет, – сказал Фролов деревянным голосом. – Я не спешу.
Три минуты, которые Люба провела в ванной, Семен отчаянно думал, каким образом задержать ее в своем обществе. Рецепт был прост: остроумно пошутить, потом рассказать байку, которая привлечет внимание, а далее, путем намеков и комплиментов, выяснить отношение к усугублению знакомства. Да, собственно, что выяснять, и так все ясно! Надо брать быка за рога и проявлять себя в мужской ипостаси.
– Спокойной ночи, – пожелала Люба, проходя мимо.
– Спокойной ночи, – кивнул Семен и разом проглотил остатки итальянской бормотухи. Дверь в спальню закрылась.
10
Игорь вернулся из уборной, и Волгин указал ему на сотовый телефон:
– Надо было брать с собой. Тебе опять звонили.
– Кому это я понадобился? И снова номер не определился.
– Жена не может искать?
– Я предупреждал, что задержусь. – Тем не менее Игорь перезвонил домой, выяснил, что у него в тылу все спокойно, и взялся за графин. – Еще?
– Никогда. Как ты можешь пить эту гадость?
– Была бы твердая – грыз. Представляешь, как мы влипли на днях? Работали по одной интересной теме, там выходы – на самый верх. Получили информацию, что один адвокатишка хранит дома патроны, получили санкцию на обыск – и к нему. Все по закону, понятых в квартиру перед собой запустили, никакого спецназа, обращаемся с ним исключительно на «вы» и по имени-отчеству. Я даже галстук по такому случаю повязал. Хата – нам и не снилось. Один коврик для кошки стоит больше, чем моя годовая зарплата. На адвоката без слез не взглянешь. Синеет, краснеет, глотает валидол упаковками, а бумагу с постановлением вверх ногами держит и возмущается, что роспись прокурора прочитать не может. Пять минут пошуровали – и нашли. Одних «маслят» для АКМа триста штук, магазины к «Макарову», лазерные прицелы, глушаки. Начинаем оформлять, и тут выясняется самое интересное. Все это хозяйство не его, а жены. Она весь обыск вокруг нас ходила, держалась получше муженька, но молчала, стерва. Я думал – чего такая спокойная?
– У нее есть справка из дурдома?
– Не угадал. Она работает в одном из районных судов. Как понимаешь, не уборщицей. Естественно, городская коллегия привлечь ее не разрешила. В результате – местным ребятам «глухарь» повесили по хранению оружия, на нас – дело возбудили за превышение власти. Мы, мол, все заранее знали и учинили провокацию против нее. Даже мотив какой-то нашли, типа того, что она когда-то оперативника осудила, а мы решили отомстить.
– Дело на вас прекратят, ни малейшей перспективы нет.
– Я и сам прекрасно это понимаю, но веселее не становится. Последний перл выдали – хотят ознакомиться с делом оперативной разработки, проверить, какие у нас были основания обыск просить. Подозревают, наверное, что мы весь этот арсенал в карманах принесли и подбросили. Не один, не два патрона – три сотни одних лишь автоматных. А то, что Немезида эта по совместительству юрисконсультом в одном сомнительном СП, которое как раз на ее территории расположено, подрабатывает – никого не волнует. Кстати, через два дня после обыска она в командировку за границу улетела, вопросы бизнеса решать.
– Наш вечный вопрос: а судьи кто? Все в мире относительно. Ты вот ею возмущаешься, а она сейчас, может быть, в компании подруг про тебя вспоминает. Представляешь, какими словами? И никто ее не убедит, что она виновата.
– Спасибо, утешил.
– Давно пора было привыкнуть. Ты сколько лет в органах?