в болоте… я себе никогда не прощу.
Вообще-то о болотных происшествиях я старалась не думать, хотя и погода к депрессивным мыслям располагала, и думать-то больше не о чем… И на душе так тяжко, что отчаянно хотелось поплакать кому-нибудь доброму в жилетку и пожалеть себя, бедную-несчастную, всем миром обиженную… Поплакать, забыть недавние события, как дурной сон, закрыть томик прошедших дней на замок и запрятать его на самую-самую дальнюю нижнюю полку стеллажа памяти… Но, раз пользы от моего раскисания не будет ни мне, ни Артемычу (только колдуну, разве…), то я стояла насмерть и старательно гнала от себя горькие думы. И шла, шла, шла…
Куда? Да мы тут с Райлит сообразили на двоих и придумали выход из сложившейся ситуации. Причем, настолько выход оказался простым, что до сих пор удивляюсь, как мне эта идея раньше в голову не пришла. Покидая тело, я прекрасно видела всю округу и могла спокойно отыскивать нужный путь, а там уж пришлось волей-неволей научиться ориентироваться в пространстве. Так я добралась сначала до ближайшей подозрительно знакомой деревни, нахально втерлась в доверие к рыжему хозяину харчевни, поела наконец-то и немного пришла в себя. А после — бесплатно (и не подозревайте меня в непотребном, я опять картошку чистила!..) запаслась продуктами и снова отправилась на поиски Зеленой поляны, только теперь уже по нормальному, короткому пути. И идти-то туда… Кабы не происки проводников (царствие Ядвиге небесное…), давно бы уже и до Артема добралась, и домой бы вместе с ним вернулась. Да… что там говорить. Если бы да кабы еще ни одному делу не помогли.
Зонтика лишнего, жалко, ни у кого не оказалось. Простыть я не особо боялась, но, согласитесь, неполных трое суток мокнуть под непрерывным дождем и спать на сырой земле в компании луж — не шибко приятно. И с деревьев вечно за шиворот вода льется… Зато недостатка в воде точно не будет и от жажды я не умру.
Дойдя до опушки, я присела на пенек передохнуть и, дабы не зацикливаться на больном, зажмурилась и старательно прислушалась к звукам леса. Напевно шелестела трава, перекликались, порхая с ветки на ветку, птицы, азартно стучал по древесной коре дятел, разносился по округе задорный стрекот чьих-то крылышек… Стоп! Я удивленно открыла глаза. Стрекозы?.. В хвойном лесу? Откуда?!
Я поспешно встала, забросила на плечо тяжелый рюкзак и вышла из лесу. Ах, да, конечно… Об этом-то мне и говорили, когда пересказывали короткую дорогу до искомой деревни. И куда мне следовало идти с самого начала. К истоку ручья. А там — до Зеленой поляны рукой подать, три-четыре часа неторопливого хода, не больше. Сколько же я здесь времени потеряла, ужасть… Впрочем, потеряла ли?.. Все, что ни делается — все к лучшему.
Ручей брал свое начало из круглого озерца, поросшего ряской и нежно-голубыми кувшинками. Вокруг этих-то цветов и порхал дружный рой вышеозначенных созданий. Вы знаете, я насекомых и не люблю, и боюсь до икоты, но на этих — невольно засмотрелась… Изящные, узкие, прозрачные крылышки стрекоз издавали музыкальный стрекот, а вытянутые, изумрудно-зеленые в разноцветную крапинку тела светились изнутри, что особенно бросалось в глаза сейчас, в наступившем сумраке. И, пожалуй, эти насекомые крупнее наших раза в два, хотя мне издалека судить трудно.
Со всех сторон озеро обступал величественный хвойных лес, и лишь у дальнего от меня берега росла в городом одиночестве плакучая ива. Именно — у дальнего берега. Или просто мне никогда не встречались ивы, растущие из воды, или это — очередной сюрприз Альвейла, не знаю… Но — дерево находилось в нескольких шагах от ближайшего к нему берега и выглядело довольно внушительно. Высотой — примерно этажей в семь, шириной — с двухподъездный дом, простите за такие непоэтичные сравнения. Роскошная листва ивы, утопая в воде, полностью скрывала толстый ствол и… и что-то подозрительное, сверкающее меж густых ветвей.
Хм.
Откинув со лба мокрую прядь волос и помянув недобрым словом противный мелкий дождик, я отправилась обходить озеро, хотя поначалу намеревалась снова свернуть в лес. Ночевать-то где-то надо, уж вечер на дворе, а здесь — идеальное место для привала. Заодно — доберусь до ивы, посмотрю, что там есть интересного… Скорее всего, не из воды она растет, а на небольшом островке, которого по известным причинам сразу не разглядишь.
Пока я добиралась до ивы, стемнело окончательно, однако, видимость сохранялась неплохая. Или я успела настолько привыкнуть к окружающему полумраку, пока в болоте загорала?.. Или подсобное освещение делало свое полезное дело.
Дождь практически прекратился, и из-за тяжелых туч выглянул любопытный лик луны, посеребрив макушки деревьев и проложив неровную тропинку на поверхности озера. Присев на берегу, я полюбовалась сияющими стрекозами, которые, перелетая с кувшинки на кувшинку, оставляли в воздухе шлейф блестящей пыльцы. Сколько же чудес ты хранишь, Альвейл… Жаль, видеть и ценить их умеют лишь те, кто раньше не встречал… Или встречал, но ненадолго забыл…
Сбросив рюкзак на мокрую траву, я разулась, закатала до колен штаны и осторожно спустилась по пологому склону берега к воде. Если здесь она такая же ледяная, как в ручье, то я пас. Буду ходить грязнулей. Шутить со здоровьем — нельзя, и если пара дней под дождем на мне пока не сказывалась, то купание в холодной воде может и откликнуться чем-нибудь неприятным… Простуженным горлом, как минимум, а им рисковать нежелательно. Воин из меня — не ахти какой, Райлит лишний раз выпускать не стоит, да и мое непечатное слово — доходчивей…
Вода, вопреки опасениям, оказалась теплой, как парное молоко. Взявшись за ворот рубахи, я начала быстро его расстегивать, мимоходом вгляделась в свое отражение… И замерла. Из темных глубин озера на меня, улыбаясь, смотрела Райлит. С мокрыми, струящимися по плечам, длинными волосам и капельками дождя на щеках, опасным блеском в глазах и полурасстегнутым воротом безрукавки. Значит, мы сблизились с ней еще больше, если вместо привычной себя я вижу отражение себя прежней…
Я неуверенно протянула руку к воде и почувствовала легкое прикосновение теплой, дружеской ладони, когда Райлит повторила мой жест. Значит, это долгое путешествие действительно подходит к своему концу… Путешествие, в котором я по кусочкам собирала из осколков памяти себя прежнюю и уже почти завершила начатое… Осталось лишь несколько последних, завершающих штрихов. Я невольно взглянула на свои заметно отросшие волосы. Да, лишь несколько незначительных штрихов…
Райлит подмигнула мне и, повернувшись, указала на стрекоз. Если ты хотела сказать мне, что они — необычные насекомые, то я это сама поняла. Ни одна из ранее встреченных мною стрекоз не имела такой ненормальной окраски и не мерцала в темноте, аки светлячок. Или… или их необычность проявляется не только в расцветке?..
Подняв голову, я внимательно присмотрелась к стрекозам и быстро подметила еще одно важное их свойство. Они не беспечно порхали с цветка на цветок, они рисовали. Рисовали блестящей разноцветной пыльцой причудливые узоры. Узоры, переплетаясь, складывались в яркие, диковинные картины, а картины… А картины пробуждали во мне странные, но привычные чувства. Чувства, которые по-французски зовутся «дежавю». Я точно когда-то давно здесь уже была…
Вот ведь какая тут засада, граждане. Альвион я знала, как свои пять пальцев, да и не мудрено, раз я в нем жила. Вернее, над ним. А все остальные миры в целом и этот в частности — в прошлых жизнях лишь краем глаза видела. Отец, после смерти мамы, безумно боялся нас с братом потерять, и крайне неохотно куда-нибудь отпускал. Ну, Райта никогда не одном месте долго удерживать не получалось (и даже смерть его не привычек не изменила), и мне приходилось отдуваться и за себя, и за него. Конечно, если вдруг возникала проблема, требующая немедленно вмешательства, мою персону из дому отпускали и потому — свой ключ от порталов у меня имелся, но вот пользовалась им я крайне редко. Как и посещала приграничные миры.
А сейчас… Сейчас я начала понимать, что судьба занесла меня не в рядовой приграничный мир, а в мир, где я родилась. Где я родилась в первый раз, где я росла, набиралась опыта и копила знания. И который покинула сразу же, после нашей с хартами размолвки. А поскольку я тогда была младше даже своего племянника и лишь начинала жить, запомнила, соответственно, чрезвычайно мало. Но не зря ведь говорят о детских воспоминаниях, как о самых ярких и сильных… И теперь я точно могла сказать — два с лишним тысячелетия назад я здесь жила…
Нда…
И эти странные стрекозы не просто рисовали случайные узоры. На бархате ночного неба они, с помощью всех цветов радуги, медленно воссоздавали реальные события тех давних лет. Ведь ничто, рожденное миром, не уходит в никуда и не растворяется в пустоте… Ушедшее обязательно оставляет либо след, либо маленькую частичку себя… И пестрые полотна утерянной памяти хартов, сливаясь в единую картину прошлого, доверчиво развернулись перед моим изумленным взором.
Я не могла отвести глаз. Миражи чужих воспоминаний притягивали, завораживали, очаровывали, гипнотизировали… Я не замечала ни упавшей на лоб мокрой челки, ни прохладного дыхания ветра, ни задумчивого плеска воды, ни шелеста листвы, ни шороха травы… И выскочи на меня внезапно из ближайших кустов местный колдун — и его бы не заметила, настолько завладело моим вниманием происходящее. Я и того-то не заметила, как быстро успела с головой погрузиться в пучину древней памяти…
А стрекозы с тихим жужжанием методично ткали все новые и новые узоры, пока над озером не вырос целый город. Смутно знакомый мне город с невысокими, изящными домами, ажурными арками, ровными улицами, ухоженными парками, журчащими фонтанами, точеными башенками, витиеватыми флюгерами, резными беседками… Как же он назывался?.. Кажется… Дхаас-датей. Старый город. Общее место проживания хартов и дейте, по модели чего строился потом Тхалла-тей — Новый город.
Так вот ты какой, мой родной город…
Я невольно поднялась на ноги и шагнула в озеро. Подойти ближе, разглядеть его до мельчайших деталей, прочувствовать… Вдруг повезет увидеть людей?.. Своих родных, себя… маму… Вспомнить то, что запрятано слишком глубоко и до чего не так-то просто добраться… Может быть, именно этого мне и недостает?.. Может быть, тогда я смогу стать прежней собой?..