резать не собирается?
Я покосилась на «индейцев». Эти ненормальные, шепча молитвы своим неведомым богам, по очереди подходили к кадке, доставали оттуда пригоршню золы и вырисовывали на собственных физиономиях странные узоры. И, когда вымазались все, включая «спасителя», которому исполняющий обязанности шамана приволок в ладонях золу, в кадке зажгли огонь и начались дикие пляски. Нет, еще ни в одной деревне мне подобные сумасшедшие не встречались… Артемыч ли их испортил, или они всегда такими были?.. История знает, но, по своему обыкновению, молчит.
Нда.
Наплясавшись, люди сгрудились вокруг кадки, не обращая на меня никакого внимания. Вперед снова выступил «шаман». Бросив в огонь некий порошок, он пробубнил себе под очередную молитву, красноречиво указал на меня, красноречиво поднял глаза к небу… И ярко-красное пламя, видимо, под влиянием порошка, пышным букетом искр взвилось к темным небесам, словно долгожданное знамение. И возбужденно завопила толпа. И неуверенно приподнялся на своем стульчике, заметно побледнев, Артем. И торжественно снял с шеи жертвенный нож «шаман», подвигаясь ко мне.
Что, доигрался в богов и жрецов, маленький засра… э-э-э… простите… негодник?! Племянничек с несчастным видом уставился на меня, и по слабому шевелению его дрожащих губ я не без труда разобрала: "Кась, прости…". Того гляди, разревется, бедолага… А нечего народу лапшу на уши вешать о том, что если должным образом умертвить угодного высшему божеству человека, тот вселится в освободившееся тело, разгонит вредных супостатов и всех спасет! Доигрался?
Напрягшись, я подергала веревки, пытаясь освободиться, но — без толку. Привязали меня на совесть, аж рук и ног почти не чувствую, так они онемели… О, черт. Я не собираюсь отдавать свое тело какому-то мифическому богу, оно мне самой необходимо! Мне и Райлит. И не собираюсь терять эту ночь, любуясь дикими плясками свихнувшегося народа! И Артемыча в их вредной компании оставлять — тоже не собираюсь. А собираюсь я… а собираюсь… Да, пусть голоса у меня фактически нет, но сущность-то — никуда не пропала. И прикол ли это или нет — мне безразлично. Я все равно шуток никогда не понимала — ни злых, ни добрых, и терпеть их не могла. И шутники от меня всегда получали по заслугам, и эти — исключением не станут.
Пока я извивалась, пытаясь дотянуться до амулета Ядвиги, народ, с кровожадным выражением на перепачканных физиономиях, рассредоточился вокруг меня и выжидательно уставился на «шамана». А тот, нерешительно помявшись, бочком-бочком подобрался ко мне и растеряно повертел в руках нож. Ага, так мы убивать не умеем? Мы кровь лишний раз пустить боимся? Что ж, бойтесь, бойтесь, а я пока… а я…
Я умудрилась прихватить зубами веревку амулета и принялась ожесточенно ее жевать. А я пока избавлюсь от ненужной иллюзии. Спору нет, в пути она мне очень помогла, иначе никто добровольно павшему воину бы не помог… Но сейчас — не до нежностей. Мне надо как можно скорее отсюда убраться и разыскать колдуна. Если я правильно понимаю рисунок звезд, вот-вот наступит полночь, а время летит с какой-то катастрофической скоростью, и — пока не на пользу мне, увы и ах… Я с силой рванула шнурок. Тот, не выдержав, порвался, и амулет с тихим шорохом скатился на землю, скрывшись в траве.
Ну вот, вроде и все… Да нет, не вроде, а все. Засим — историю с жертвоприношением можно смело назвать оконечной. Потому как узрев мою истинную сущность, первым позорно сбежал, расталкивая народ локтями, «шаман», уронив нож, а остальные — не задумываясь, ретировались следом, утащив за собой и упиравшегося Артема. Я же — так и осталась лежать, намертво привязанная к камню, любуясь крупными яркими звездами и ясным ночным небом.
Глава 20
— Саид, а ты откуда здесь взялся?!
— Стреляли!
Наверно, я задремала. А чем мне еще заниматься глухой ночью, почти без одежды лежа на голом камне? Нет, сначала я старалась растянуть веревки, потом, когда первое не получилось, докричаться до местных жителей — и тоже безрезультатно. Под конец, вспомнила о Райлит, позвала ее, но ответа не последовало. Это называется, ушла в себя, вернусь нескоро… Ничего особенно, любимый прием моей второй сущности…
Итак, я задремала. Свое взяли безумная усталость и напряжение последних нескольких суток, и, повозившись, я прикрыла глаза, но проснулась почти мгновенно, когда в воздухе повеяло магией. Нет, от нее и так было не продохнуть (народ, запершись в домиках, усиленно колдовал над амулетами, и от перемешанных запахов волшебства меня уже начинало мутить), но это — что-то новое. Такого запаха прежде не чувствовалось…
Приподняв голову, я, как заправская ищейка, повела носом и поморщилась. Знакомое какое-то… жаль, не разобрать, прочие запахи перебивают… Но знакомое, ей-богу, мне подобное раньше встречалось… Я снова принюхалась. Нет, не разобрать… Может, это местный внештатный палач приперся, на ночь глядя, тихонько меня прирезать?
Я мысленно представила знакомого дедка в простыне, увешанного защитными амулетами на манер новогодней елки и нервно хмыкнула. Ну-ну… Ой-е-е-е… Касси, спокойно, только без истерики! Положение — не ахти какое, понятно, но все же… и… обычно тебе везло, ведь так? И сейчас, по статистике, тоже должно повезти… Нда. Должно, да не обязано.
Дабы не нервировать себя подобными мыслями, я попыталась подумать о чем-нибудь левом. Левом, не таком страшном, обычном… И подумалось только о том, что я уже черт знает, сколько не ела и кушать мне хотелось изрядно. Пельменей… Два жалких яблочка за сутки — это ж разве нормальная еда для растущего человеческого организма?.. Душу бы продала за пельмени…
— Душу, говоришь? — неожиданно прозвучал над моим ухом глухой голос. — Которую?
— Да любую, мне не жалко, у меня все равно их две, — ляпнула я.
И замерла. Стоп! Кто здесь?.. Ась?.. Я, конечно, могу сама с собой разговаривать, как и отвечать самой себе — тоже, но не вслух!..
— Кто здесь? — беспокойно завертела головой я.
Вокруг — вроде, ни души. Я ж только налево или направо голову повернуть могла, да вперед посмотреть… И скорее почувствовала, чем увидела, что неизвестный притаился рядом с моей многострадальной макушкой. Да и не неизвестный он, а очень даже знакомый. И если потянуло дождевой свежестью, то вовсе необязательно вот-вот грянет гром и с небес польется вода…
— Райт, кончай шифроваться, я знаю, что это ты! — я чуть не заработала косоглазие, пытаясь его рассмотреть.
— Правда? — вопросил голос.
— Естественно! — рассердилась я. — Ты развяжешь меня или нет?
Конечно же, он! Тихий, бесстрастный, начисто лишенный эмоций, глухой голос — еще одно тому подтверждение. Он и раньше-то редко проявлял свои эмоции, а после превращения в зомби и вовсе разучился толком что-либо чувствовать. Но я все равно — жутко рада его видеть…
— Ну, и чему ты ухмыляешься? — Райт одним движением, без труда, разорвал веревки, связывающие мои руки.
— Тебе, — просто улыбнулась я. — Тысячу лет тебя не видела, а, может, и больше…
— Две недели всего лишь, — уточнил мой бывший проводник, разбираясь с остальными путами.
— Это по вашим меркам — две недели, — возразила я, не переставая умильно разглядывать нашедшегося брата — А у нас — два года!
— Гм? — он протянул мне руку, помогая сползти с камня. — Всего-то?
— Зануда ты, — я вздохнула и крепко обняла его. — Так и скажи — плевать тебе, что я есть, что меня нет…
Как же хорошо, когда рядом есть мужчина, которого можно спокойно обнять и тебя никто не заподозрит в непристойных домогательствах…
— Ну, — помедлив, Райт осторожно обнял меня за плечи. — Наверно, нет.
— Что — нет? — оторопела я. — Что меня — нет?!
— Нет, мне не плевать.
И, как обычно — ноль эмоций. И на лице, и в глазах, но я уже привыкла. По-своему, как умеет, он меня любит, иначе не лез бы за мной во все неприятности подряд и не вытаскивал бы мою персону оттуда за шиворот… Но, елы-палы, как же мне не хватает его прежнего!.. Тогда он, хотя бы, улыбался, пусть и изредка… В этом плане мы были совершенно разными, а вот внешне… Одинаковый цвет волос — каштановый, цвет глаз — зеленовато-карий, рисунок бровей, феноменально похожие черты лица, даже ненормальная бледность сейчас — и та тоже. Только что Райт — на голову меня выше.
— Кстати, — я решила сменить тему. — А что ты здесь делаешь?
— Угадай с трех раз… Тебя спасаю.
— А… зачем?
— Привычка.
— Да ну тебя, — проворчала я. — Шутник нашелся…
— Что ты, какие шутки, — Райт выудил откуда-то из-за камня все мои пожитки. — Твое? Одевайся.
Ура!.. Я оперативно влезла в штаны и безрукавку, нацепила ножны, и запрыгала на одной ноге, натягивая левый сапог и, заодно, разминая затекшие мышцы. Обувшись, я закинула на плечо рюкзак и, подкараулив момент, отвесила Райту подзатыльник.
— За что? — чуть не подскочил он.
— За оберег на заднице, — прямо ответила я. — Не мог для него поприличнее место найти?!
— А, — я готова поклясться, что в его глазах промелькнула улыбка! — Так… ты бы увидела и испугалась. А на… хм… пятой точке и не заметно, и момент тогда походящий был…
— Интересно, — я пошарилась в рюкзаке, отыскивая завалявшиеся яблоки. — А ты его спонтанно решил мне прицепить или о чем-то догадывался?
— Да тут и догадываться нечего. Кто из нас двоих вечно в истории влипает?
— Ну и что, — уязвленно пробурчала я, отыскав-таки единственно яблоко и тщательно вытирая его о край куртки. — Подумаешь…
— Действительно, — кивнул мой собеседник.
И, конечно, он и не догадывается о том, что оберег — это часть моей метки, а я рассказывать не буду. Как и о нашем родстве. А зачем, если он все равно не помнит? Вторую его душу убили, от первой — одно название осталось… Или рассказать? Так для оного время нужно, а у меня — около четырех часов до рассвета, поторопиться надо… А куда? Куда-куда. В лес, конечно же. В древний лес, где водятся вайхасы и где за стеной старых сосен скрывается очередной таинственный предмет. Там мы с колдуном в первый раз пересеклись и там же местного вредителя и застать можно. Единствен