— Регган, — я попытался до него достучаться, чтобы он хотя бы начал контактировать со мной.
— Наш избалованный мальчик вырос, и игрушки со степенью наглости у него стали больше — пропорционально росту? Забыл о маленькой детали: если хочешь, о чем-то вести диалог, необходимо удостовериться, что оппонент этого тоже желает? Потому что, если это неважно, то кляп — неотъемлемая часть этого процесса, — практически прорычал он, а я на мгновение прикрыл глаза. На что я вообще рассчитывал?
— Ты можешь посидеть пять минут и просто нас выслушать? — попробовала переключить внимание Гволхмэя на себя Ванда.
— А ты, как я вижу, отличная лгунья, — выплюнул Рег.
— Я тебе не солгала ни в одном слове, — Ванда спокойно выдержала его бешенный взгляд. — Я действительно не знала, кого тебе хочет заказать Дей, и в твоем номере я действительно выступала в роли посредника.
— Которому платит клиент, а гонорар зависит от степени риска? — теперь Гволхмэй не смотрел на меня.
— Являясь рядовым сотрудником СБ, я подчиняюсь вышестоящему начальству, следовательно, фактически, Дей сейчас является моим нанимателем и платит мне зарплату в зависимости от степени риска, — злорадно улыбнулась Ванда. А ведь действительно, она не солгала Реггану ни в одном слове.
— А что же твой наниматель не захотел сам ко мне прийти? Там бы и поговорили.
— Так разговаривай с ним, а не со мной. Деймос мой работодатель, как я уже говорила, и ему виднее как распоряжаться своими сотрудниками, — все так же ровно пояснила ему сложившуюся обстановку Вэн. Меня удивило, что она все еще держала себя в руках.
— Если ты сейчас не лжешь, и действительно имеешь какое-то отношение к СБ, то твоим работодателем является Алекс Милтон…
— Алекс погиб, Дей остался единственным представителем высшего офицерского состава и автоматически главой СБ, — резко прервала его Ванда.
— Как Милтон погиб? — Регган перестал дергаться и нахмурился.
— Мы не знаем, его тело все еще не нашли, — я откинулся на спинку стула.
— И, пожалуйста, не провоцируй меня, иначе еще раз по своей дурной башке получишь, — высказалась Ванда и отошла в тень.
— Так это она меня? — Гволхмэй попытался еще раз посмотреть на Ванду, но ему не удалось, пришлось общаться со мной. Я кивнул в ответ на его вопрос. — И кем она у тебя работает? Секретаршей?
— Ванда — оперативник, — я полюбовался на мгновение растерявшееся лицо Рега. — Но это к делу не относится.
— И ты не боялся потерять такого милого оперативника, отправляя на такое рискованное задание? — он откинулся на спинку стула и позволил себе немного расслабиться, ну или, по крайней мере, сделать вид.
— Ты бы ей ничего не сделал, — я в свою очередь нахмурился.
— Откуда такая уверенность? — он уже откровенно усмехался, продолжая играть хорошую мину при плохой игре.
— Ты действительно хочешь поговорить об этом?
— Ну ты же хотел поговорить, так вот, мы говорим. Тему нашей милой беседы ты не озвучил, так почему бы нам не обсудить твою секретаршу с навыками владения оружия?
— Она не секретарша, — я сделал глубокий вдох. Мне крайне тяжело было повернуть разговор в свое русло. Язык у Гволхмэя оказался подвешенным. Еще бы, он целенаправленно шел к своей высокой занимаемой должности, не то, что я.
— Да ладно тебе, какой она оперативник, если она даже нож не заметила?
— Какой нож? — она настолько удивленно это произнесла и так удивленно на меня посмотрела, что сразу стало понятно — врет. Вот сейчас точно врет. И тут до меня дошло: Регган же практически тискал ее в тот момент. Когда он доставал нож, определенные мышцы должны были сократиться, и каким бы мастером он не был — данное свойство человеческого организма не зависит от сознания человека, а Ванду учили лучшие. Она намеренно сделала вид, что ничего не заметила, вопрос только — зачем? Я махнул рукой. Потом. Вот это точно потом. Регган смотрел на меня, ставшим привычным для меня взглядом белесоватых глаз. Бешенство и ярость проходили, сменяясь привычным для него холодным отчуждением. Или чем-то другим?
— А если бы я все-таки решил выполнить контракт? — он прервал неловкую паузу, возникшую после вопроса Ванды. — Вот, например, сейчас я жалею, что поступил так глупо, позволив чувствам взять контроль над разумом. Хотя до сегодняшнего дня я думал, что избавился от этого небольшого пятна моей биографии. Проявление чувств — плохое качество. Мешает жить и самореализовываться. Еще раз убедился в этом.
— Тебя ждал бы большой сюрприз, если ты, конечно, прошел бы охрану поместья. Скорее всего, ты остался бы жив, так как сюрприз всегда испытывал слабость к Гволхмэям, пошедшим против воли отцов, — я прикрыл глаза. — Рег, я просто не знал, как к тебе приблизиться. Я очень сомневаюсь, что ты стал бы со мной разговаривать.
— Ты абсолютно правильно сомневался, — Регган окончательно расслабился и уже не пытался вырваться. — Я не собираюсь слушать твои байки. Даже то, что ты сейчас занимаешь место Милтона… Это самый большой бред на моей памяти — двадцатилетний щегол и такая должность. Тяжело тебе будет налаживать контакт с гильдиями, особенно с наемниками и ворами — это так, к слову. В нашем кругу не любят молокососов на высоких постах. Слишком они амбициозны, тупы и мешают работать.
— Если бы дело касалось только меня, я бы никогда не согласился занять эту должность. К сожалению, здесь ничего ни от кого не зависит. Заклятья Темного принца не оставляют выбора. Я умру не самой приятной смертью, если попробую сопротивляться.
— Темного принца?
— Ты разве не знал, что Служба безопасности была создана во времена Империи, и призвана стоят на страже интересов страны? Ей по сути плевать, кто сейчас у власти: президент, кстати, я за него не голосовал, или император. Эдурд Фолт в свое время очень сильно постарался, чтоб ему сейчас икалось.
— Это все безумно интересно, но мне как-то пофиг, и не меняет того факта, что я не буду с тобой ни о чем договариваться, — Регган, прищурившись, смотрел на меня. — Как и мои парни. Даже если ты сейчас избавишься от меня, то сомневаюсь, что мой приемник станет с тобой вести светские беседы.
— Я, в общем-то, был в этом практически уверен, — с этими словами я выбрался из-за стола и подошел к Гволхмэю. Отодвинув длинные черные волосы с его шеи, я быстрым движением приложил к нему маленькое устройство, которое тут же впилось в кожу.
— Ай, ты что делаешь, скотина? — Регган снова задергался, я же устало произнес.
— Регган Гволхмэй, за попытку принесения вреда здоровью сотруднику Службы безопасности Шории вы арестовываетесь и приговариваетесь к исправительным работам в здании Службы безопасности на площади Правосудия сроком на три месяца. Приговор озвучен главой Службы безопасности Нейманом Деймосом пятнадцатого сентября четыреста восемьдесят пятого года после падения Империи, обжалованию и пересмотру в других инстанциях не подлежит.
Все это нужно было произнести вслух, чтобы сработал датчик приговора в ограничивающем устройстве, которое сейчас красовалось на шее Гволхмэя.
Когда мы готовились к этому разговору, то Рей дал восемьдесят процентов на то, что никакого разговора не получится. Тогда и был вытащен из загашника этот прибор, по подсказке Эдуарда, которым уже почти четыреста лет никто не пользовался. Надеюсь, за три месяца я сумею найти «правильные слова».
— Что это за хрень?! — заорал в бешенстве Регган.
— Ты слышал, — я внутренне содрогнулся, но внешне выглядел спокойным, хотелось бы надеяться. — Ванда, можешь его развязать. С этого момента Гволхмэй поступает в твое подчинение.
— Дей, я… — хотела уже было возмутиться Ванда, но я ее резко перебил.
— Это приказ, Вэн, — это тебе за твой финт с «незамеченным ножом», дорогая.
— Так значит, ты сейчас моя начальница, а я твой подчиненный? — протянул Регган. — Я не большой любитель ролевых игр, но, пожалуй, в данном случае сделаю исключение. — Добавил он довольно развязно. Ванда проигнорировала его выпад и разрезала веревки на руках и ногах, которыми Рег был прикручен к стулу. — Я понял, что это. Это ограничитель причиняемого ущерба, я прав? — я кивнул. Молодец, я вот про этот ограничитель всего несколько часов назад от Эда узнал. — Тогда позвольте откланяться, мне нужно собрать вещи и съехать из своего номера, потому что мне сейчас, благодаря вашей щедрости только в одном здании можно будет находиться без боязни сдохнуть от инсульта — в здании СБ.
Растирая запястья, Регган встал, бросил на нас злобный взгляд и неслышно вышел из кабинета. Мы с Вандой не пошли за ним.
— Что мы натворили? — подруга обхватила себя руками за плечи. — Регган никогда нам этого не простит.
— Да как-то без разницы. Что он до этого дня с нами даже разговаривать не хотел, что сейчас не захочет… — я махнул рукой. — Так, во всяком случае, у нас есть шанс достучаться до него. Пошли спать, завтра очень тяжелый день.
Ванда побледнела и кивнула. Живых мы уже вряд ли найдем, теперь настала пора поднимать тела, большая часть которых все еще оставалась под завалами.
Я вернулся в поместье к двенадцати часам, уставший и злой. Эду при встрече я только кивнул, показывая, что все прошло, как мы и задумывали. В свою квартиру он не вернулся, решил остаться на ночь в поместье, во избежание. Лео уже настолько хорошо себя чувствовал и не представлял опасности для окружающих, что любящий родственник его выпер, снабдив Кристину подробными инструкциями о том, как долечивать бедолагу. Я помылся и в своей комнате готовился ко сну, когда раздался громкий хлопок, и комнату заволокло темным, едким дымом. Я прокашлялся и, прикрывая полотенцем, которое оставил на спинке кровати, лицо, вылетел в коридор. Стены затряслись, штукатурка начала сыпаться на меня, а в моей голове промелькнула только одна мысль: «Что, опять?»
— Эд! — сквозь кашель завопил я и бросился в гостевую комнату. Раздался взрыв и меня взрывной волной отбросило назад по коридору. Я больно ударился спиной об стену, в голове стоял гул, из-за которого я ничего не слышал вокруг. На мгновение я отключился. Пришел в себя, когда кто-то поднял меня и встряхнул, приводя в чувство. Руку пронзила острая боль. Лоза принялась за дело, усиливая неприятные ощущения после недалекого падения. В глазах перестало двоиться, и я увидел Эдуарда, который озабоченно на меня смотрит и что-то говорит. Слух начал постепенно возвращаться, и я начал разбирать, что пытается до меня донести мой родственничек.