— Да и супермаркет на автосервисе, по-моему, тоже ни при чем! — добивал Астахов.
Антон почувствовал неприятный холодок в груди. Наверно, не вовремя пришел: у отца тяжелый приступ сарказма!
Ну нет. Он так легко не сдастся.
— Отец, ты оторвался от народа. Так сказать, от реалий жизни! Этот сервис у нас не в какой-нибудь дыре стоит. А на транзитной дороге. Ты в него редко заглядываешь, а я там, между прочим, работал. И много наблюдал за нашими клиентами. На автозаправке проезжающие с удовольствием остановились бы подольше. Купили бы чего-нибудь в дорогу. А то и перекусили бы на месте. Вот так!
— Да? Ну, не знаю…
— А я знаю. И на сервисе тоже. Когда поломка пустячная… Пока механик занимается ремонтом, клиенту нечем себя занять. Он сидит и скучает. Правильно?
— Нуда, наверно…
— Это вызывает у него раздражение… И второй раз он к нам уже не приедет. А если бы он сидел, ну не знаю, в хорошем помещении, где играет музыка, где чаек, кофеек, нормально кормят… Это же совсем другое дело.
— Да, может быть, — сказал Астахов. Антон расцвел улыбкой…
На самом деле, идея Астахову понравилась с самого начала. Но он считал непедагогичным соглашаться сразу. Надо было проверить сына на характер, на степень увлеченности. И Антон испытание выдержал.
— Может, может… А сколько все это удовольствие будет стоить?
— Все учтено могучим разумом. Вот смотри, отец, я составил приблизительную смету.
— Да что ты?! Молодец! Я смотрю, у тебя действительно все проработано, — Астахов углубился в бумаги, — И что, строительную организацию-подрядчика тоже уже нашел? — Да.
— Да? Что за фирма, кто генеральный?
Антон напрягся. Ну вот, ключевой момент разговора:
— Папа, ну подожди, это же мой проект. Я прошу тебя, разреши мне заниматься им самому.
И Астахов напрягся. Все же речь о деньгах идет. И немалых!
Антон заговорил совсем иначе, голосом сына-отличника, заслужившего карманных денег на пирожное-мороженое.
— Папа, я хочу доказать и тебе и себе, что смогу вести проект от самого начала до самого конца. Доверься мне, прошу тебя.
— Довериться? Значит, ты хочешь, чтобы я дал тебе полную свободу действий?
— Да, но, естественно, в рамках строительства кафе на автосервисе.
— А позволь тебе задать нескромный вопрос. На какие деньги ты хочешь строить это кафе? Насколько я понимаю, фирму-подрядчика ты уже нашел? А инвестора — нет?
— Почему же нет? Есть инвестор.
— Кто?
— Ты!
— Ага! Я! Тогда согласись: значит, я все-таки имею право знать, как ты будешь распоряжаться моими деньгами?
— Конечно, имеешь, но… пап, только так, затеяв новое серьезное дело, я смогу показать, на что способен.
— М-да, чтобы разговор не пошел по второму кругу, говорю сразу. Я двумя руками “за”. Доказывай, пожалуйста. Но только, понимаешь, у меня в бизнесе есть некоторые принципы. И я не хотел бы им изменять.
— Отец, ну разве мелочная опека — это принципы?
— Антон! На бумаге все проекты выглядят очень красиво, а в жизни… Пойми — еженедельные отчеты только помогут тебе доказать твою компетентность. И это совершенно не значит, что я тебе не доверяю. В конце концов, я буду контролировать не столько тебя, сколько твоих партнеров, подрядчиков. А уж мне-то хорошо известно, на какие хитрости они способны! Много лет именно так я строю взаимоотношения со всеми своими служащими…
— Папа! Ну подожди, я же не только твой служащий. Я, прежде всего, твой сын!
Николай Андреич разнервничался:
— Да что ты все время повторяешь “твой сын”, “твой сын”! Ты что, давишь на родственные чувства?
— Да.
Такой незамысловатый ответ, как ни странно, тут же успокоил Астахова.
— Ха! Спасибо за откровенность. Но я хотел бы заметить, Антон, что в бизнесе родственные связи — это не самое главное.
— Пап… но ты же сам прекрасно знаешь, что это не так. Кто мне столько рассказывал о семейном бизнесе, об “астаховской империи”? О надежных руках, в которые нужно передать наследство? А когда я впервые пришел с нормальным проектом, перспективным, просчитанным, ты вдруг начал рассказывать мне истины из учебников!
И тут Астахов сдался:
— Ладно. Куплю я тебе эту игрушку. Играй. Сколько тебе нужно для начала?
Антон пролистал смету до нужной страницы и показал нужное число.
— Сколько там? — Астахов всмотрелся, мгновенно, на автомате, прикинул затраты — да, похоже на правду. — Ну ладно, договорились. Будут у нас кафе и супермаркет.
— Чего тянуть, говоришь? Вот этим, Рыч. я от тебя и отличаюсь. Ты хапнул и тут же требуешь всего. Нет, брат, тут надо выждать. И мы за это золото получим от Баро такие деньги, какие тебе и не снились.
— Ну, это я уже слышал…
— Не перебивай старших! Для Баро этот небольшой слиток — символ чести. Хотя что такое честь?.. Скорее — символ власти, он отдаст за него все. Но что Зарецкий был посговорчивее, мы должны пообещать ему, что о пропаже золота цыгане пока не узнают.
— Э-э, постой! А я как раз хочу, чтобы он, всем узнали. Я хочу, чтобы они выгнали его из го рода, как человека, который не уберег святое.
Удав скривился:
— Так твоя месть сводится только к его убиванию?
— Да. Пусть он почувствует то же, что чувствовал я, когда он меня выгнал из своего дома.
— Рыч, я понимаю твои личные чувства. не торопись. Возможно, цыгане все и узнают о том, со временем. А пока, для того чтобы набить цену, о том, что золото у тебя, мы скажем только Зарецкому. И сделаешь это ты!
— Да, но…
— Боишься, что тебя уже ищут после того, что ты натворил в театре?
— А вы откуда знаете?
— Милок, об этом уже все знают. Как тебя угораздило такой цирк устроить?
— Ладно, проехали, — буркнул Рыч.
— Так вот. У Баро власть большая. И он уже целую бригаду сколотил, чтобы тебя найти. Но он не знает, что я на твоей стороне. Поэтому мы его сейчас мордой в дерьмо макнем, а потом будем делать что хотим. Понял?
— Не совсем.
— Короче. Вот тебе ключи от квартиры — надежный схорон. Вот визитка салона красоты…
Рыч ухмыльнулся.
— Чего скалишься, это чтобы внешность тебе немного подправить, а то же тебя в Управске каждая собака знает. Еще даю тебе в помощь Руку и Леху. Они уже знают, что переходят в твое подчинение.
— Зачем они мне?
— Эх, Рыч-Рыч, если хочешь большие и добрые дела делать, учись работать в связке. И вот тебе мой совет. С Рукой и Лехой пасите тайник, где раньше золото было.
— А это зачем? Он же уже пустой?
— Затем! Баро наверняка туда приедет. И не один, а вместе с охранниками. Ты должен в лицо знать, кто за тобой охотиться будет. А если получится, хорошо бы еще и пугнуть этих мальчиков. После твоего ухода у Зарецкого в охране вообще одни салаги остались. Он же у нас теперь цивилизованный бизнесмен. Пусть знает, что ты не один, за тобой люди стоят. Неизвестные, но серьезные! Оч-ч-чень серьезные!
Глава 23
День выдался удачный — к Рубине в салон зачастили. Признаться, она даже немного устала.
Выглянула в окно. Там сквер, деревья… Зеленый цвет — лучший в мире. Он успокаивает надежней любого лекаря. Ветер раскачивал деревья, отчего они стали похожи на морскую волну, бегущую к зданию театра. Ничего не хотелось делать. Только бы так и смотрела на трепетание листьев.
Наверно, это и есть старость…
Когда дверь хлопнула в очередной раз, Рубина на входящего не посмотрела, просто привычно сказала:
— Проходите, садитесь.
И все же нашла в себе силы оторвать взгляд от окна.
Вот так сюрприз! В кресле напротив нее сидел Баро.
— Ты? А я думала, кто это пожаловал свою судьбу узнать?
Зарецкий огляделся.
— А у тебя здесь уютно. Кто это так поработал? Где мастеров брала?
— Это, Рамир, не мастера, это — мастерицы! Кармелита с подружкой постарались.
— Со Светой Форс9 — Да!
— М-м-м… Здорово, — Баро тщательно рассматривал салон.
Но в этой тщательности уже появилось что-то искусственное. Рубина почувствовала, что Баро хочет сказать ей что-то важное, однако не решается. А поскольку для него, как для барона, чувство нерешительности в новинку, робеет еще больше.
— Рамир, говори, что случилось? — прямо спросила Рубина.
Баро довольно крякнул:
— Я не устаю удивляться тебе, Рубина. От тебя ничего невозможно скрыть. Ты настоящая колдунья.
— Бог с тобой, ну какая я колдунья? Просто немного вещунья. Как всякая пожилая цыганка. Да что там пожилая… Считай, старая, вся жизнь моя прошла…
— Вот, дорогая наша вещунья, потому я и хочу обратиться к тебе.
И снова Баро замолчал. Ох, крепко же его держит за горло предстоящий разговор!
Зарецкий ударил кулаком о стол и наконец-то сказал главное:
— Ко мне приходила Рада!
— Какая Рада? Моя дочь? — Да.
Нет, наверно, такой ссоры, из которой не могли бы выпутаться старые подруги.
Света думала: как там Кармелита? Не заболела ли после представления? Не захандрила?
А Кармелита размышляла: как там Света? Что поделывает? Рисует? Как Максим? Ой, нет, нет, при чем тут Максим?! Как там Света?..
Но гордость не позволяла ни одной из них первой нарушить молчание. И тогда на помощь пришла хитрость. Кармелита взяла телефон, набрала номер Светкиного мобильного. И тут же сбросила. Как бы случайный звонок. Подумаешь, не ту кнопку нажала.
Света удивилась такому короткому звонку. Но когда на табло высветился номер Кармелитиного мобильного, все поняла.
Хитрит подруга! К звонку приглашает. Света ткнула в кнопку “ответить” и про себя решила, что ждать будет не больше двух… ну ладно, трех гудков. Однако же Кармелита ответила уже после второго “пи-и-и”.
Поговорили о том о сем. Как будто и не было ссоры.
Обо всем переговорили.
Кроме Максима. Его не упоминали, как будто нет такого человека, да и все.