Остались только вон те двое с шашлыком. С видом самым независимым Васька сел за соседний столик. Сначала мужики обсуждали вкусовые качества рыбы (“нормалек”, “в самый раз”). Потом — вина. А потом… проскользнуло знакомое имя.
— Ну че, Леха, повалили к Рычу, а то ему там без харчей совсем кисло.
Есть! Нашел! Вот — два помощника злодея, одного зовут Леха.
А разве кто-то сомневался в том, что он найдет Рыча?
Сам Васька в этом был абсолютно уверен.
Форс соскучился по дочке, очень соскучился. Снежный ком работы, который подмял и похоронил его под собой, совсем не оставлял ему времени на дочь. Признаться, иногда ненадолго Леонид Вячеславович вообще забывал, что у него есть ребенок. А когда, освободившись, вспоминал — корил себя за это.
Но все же он любил Светку нормальной родительской любовью. Не такой слепой и безумной, как у некоторых двинутых мамашек, а спокойной — отцовской. При этом прекрасно знал и видел все ее недостатки. Разбросанность, невнимательность, большие, не по таланту, амбиции. Хотя последнее, может быть, и не недостаток. Амбиции — это хорошо. Вот только направлять их нужно в правильное русло. Да вот беда — в юном возрасте он отдал Свету в художественную школу. А там преподавала одна сумасшедшая наставница, утверждавшая, что все (все, без исключения) дети талантливы. Умные, правильные дети ей, конечно, не поверили, а вот Света поверила, и с тех пор началось: краски, холсты, одна комната в доме переоборудована под студию…
Если бы перебороть как-нибудь это пустое увлечение, то можно было бы считать, что со Светой, в принципе, все хорошо.
Войдя в дом, Леонид Вячеславович услышал какие-то непривычные, но вполне внятные звуки. Точнее — мелодию. Она даже показалась неуловимо знакомой… Леонид Вячеславович пошел на звук, и в студии обнаружил дочь с саксофоном в руках.
Света играет на саксофоне! Вот это номер.
— Здравствуй, дочка. Не знал, что ты умеешь играть на столь оригинальном инструменте.
Света бросилась к нему, обняла, расцеловала в обе щеки.
— Да ты что, папа, это я еще не умею.
— Ну… все равно не знал.
— А ты многого обо мне не знаешь, — сказала Света, смеясь.
— Даже так?! Не может быть! — рассмеялся в ответ отец. — Я — юрист и все знаю.
— Не все!
— А что, например, не знаю? — насторожился Форс: неужели какие-то неприятности?
— Ну, например, что этот саксофон подарил мне Антон.
— Надо же… — сказал отец озадаченно и в то же время с некоторым облегчением. — А, припоминаю. Ведь это я посоветовал ему сделать тебе оригинальный подарок.
Теперь настал Светин черед удивляться.
— Даже так?! Не может быть! — передразнила она отца. — Не думала, что ты проявляешь интерес к моей судьбе.
— Дочь моя, не режь меня по сердцу. Я все же твой отец, какой-никакой… Ну-ка, скажи, папка у тебя какой?
— Никакой! Сам сказал! — буркнула в ответ Света.
— Светланка, ну чего ты? Не вредничай!
— Я не вредничаю, папа. Просто тебя в последнее время совсем дома не бывает. А одной трудно.
— Хорошо, обещаю бывать чаще. Думаешь, мне приятно ночевать в гостиницах, в поездах или вообще на половичке у клиента? Но что делать — работа такая. Ты только знай — я тебя очень люблю.
— Правда? — просияла Света.
— Конечно… Иногда мне, конечно, бывает с тобой трудно, но это нормально… Вечный конфликт отцов и детей… Так что, мир?
— Мир. И… Папка, ты… ты прости меня, что я с тобой иногда разговариваю грубо… Ладно?
— Перестань… Я же понимаю, что моя дочь — человек взрослый. Ей вон и цветы дарят. Чей это букет в углу стоит, такой красивый?
— Это Максим подарил.
— Сплошные подарки. Только успевай отбиваться от женихов. Такая красавица…
Света прижалась к отцу и зажмурилась от радости. Как здорово, что у нее есть отец, такой сильный и умный, за которого всегда можно спрятаться.
— Папа, как ты мне сейчас нужен… Ты себе даже не представляешь.
— А что… Что-то случилось?
— Нет… то есть… Ну, хорошо, я тебе все расскажу. Только пообещай мне, во-первых, постараться меня понять, а во-вторых, не ругать…
— Я постараюсь понять, только не тяни. Выкладывай, что у тебя.
— В общем, я беременна.
— Что?! Черт! Только этого нам не хватало!
— Папа, вспомни, ты обещал меня понять.
— Да что тут понимать?! Доигралась на своем саксофоне?!
— При чем здесь саксофон?
— При том! Ты хоть знаешь, кто отец ребенка?
— Папа! Неужели ты обо мне так гадко думаешь?
— Да какая разница, как я о тебе думаю… Я сопоставляю факты.
— Какие факты?
— Антон дарит тебе саксофон, Максим — цветы… И кто же из них подарил тебе ребенка?
Глава 32
Если кого-то очень не хочешь встретить, того обязательно встретишь. Бегая по магазинам, Максим нарвался на Антона. Честно говоря, ему вообще показалось, что Антон просто ждал его у одного из ближайших к Светиному дому магазинов.
— Привет! Какая удача.
— Чего тебе?
— Мне кажется, мы с тобой не договорили.
— Ну, это же ты не захотел поговорить нормально.
— А теперь хочу! Да что мы тут будем, при всех… Давай в пиццерию заглянем.
— Ну пойдем.
— Сумочки не забудь. Все же витамины.
— Ага, для твоего, между прочим, ребенка!
В пиццерии взяли по пиву. Пиццу брать не стали. Антон кивнул на сумки:
— То есть я не ошибусь, если скажу, что ты сейчас был у Светки…
Максим молча потягивал из бокала янтарную жидкость.
— И она жаловалась на меня…
— Почему? Нет. Я тебя и без всяких жалоб знаю! Антон, ты всем причиняешь боль. И, наверно, поэтому так любишь выглядеть страдающим. Света старается не думать о тебе плохо. Все же, как ни крути, ты — отец ее будущего ребенка. Понимаешь, она старается не думать плохо. Но ты ей в этом не очень помогаешь…
— Хорошо, Макс, договорились, я — плохой. Но смотри, что получается: девушка ждет ребенка от одного мужчины, а время проводит с другим. Это нормально?
Максим никак не отреагировал на слова Антона, снова принялся за пиво.
— Нет, ну, я спрашиваю: нормально? Вот они, современные бабы. Молодцы! Времени зря не теряют.
— Знаешь, я даже рад, что Света решила воспитывать ребенка без тебя. Лишний раз в этом убеждаюсь. Спасибо тебе за это.
— Да что вы меня все благодарите?! Твое мнение меня вообще не интересует. Вообще! Абсолютно! Понимаешь?
— А ты понимаешь, как ей сейчас тяжело?
— Я одно понимаю… Я даже убежден в этом! Это не я, а именно ты виноват в том, что ей сейчас так тяжело!
— Я?! — Ты!
Сейчас эти двое подозрительных мужиков пойдут к Рычу. А Ваське нужно решать, что делать: может, уже бежать к Баро? Но ведь тогда эти люди уйдут. И пойди потом разузнай, где прячется Рыч? Да-да, может, они машину на автостоянке оставили, а сюда только за шашлычком пришли. Сядут в машину и фьють — к Рычу. Как же Ваське их тогда догнать?..
Но мужики облегчили Васькины размышления, они пошли не на стоянку, а совсем в другую сторону — к скалам, нависшим над Волгой. Какая удача! Ведь Васька их вдоль и поперек излазил.
Так… эти двое пошли малозаметной тропинкой. Она ведет к пещере, в которую Васька когда-то пытался забраться, но не получилось — вход в нее перекрыли прочными железными воротами. Неужели у них есть ключи от ворот?
А может, они пойдут не в пещеру, а куда-то дальше? Нет, рано бежать к Баро, совсем рано, сначала нужно точно выяснить, где Рыч.
Васька забежал в песочницу, мимо которой пролегал путь незнакомцев. Навострил уши.
— Слышь, Рука, тормозни малехо. Дай хоть немного шашлычок переварить…
…Ага, значит, одного зовут Леха, другого — Рука…
— Ты чего? Рыч же там совсем отощает. Как бы не сдох!
— Не боись. За пять минут перекура не сдохнет.
— Ну, уговорил. Давай курнем…
Надо их выследить. Да еще и так, чтобы не заметили. Значит, у Васьки есть минут пять-десять, пока они курить будут. Прежде всего, нужно уйти из песочницы. И не глядеть на них, не глядеть. Как бы не заподозрили чего. Василий вылез из песочной горки, отряхнулся и зашел за спины курящих.
Хорошо, что дальше?.. Надо забежать в рощицу, что растет на скалах. Там, если забраться на высокий камень, можно будет смотреть, куда они пошли. Васька скрылся среди деревьев, забрался на камень. Ждать пришлось долго. Леха с Рукой курили явно больше десяти минут. Но в конце концов все же встали и пошли по тропинке. Правда, направились не к тому входу в пещеру, который Васька хорошо знал, а свернули в другую сторону. Вот как правильно, что он их выслеживает!
Васька ступал неслышно, как настоящий разведчик. И вслед за злодеями пришел в совсем дикие и мрачные места. Рука и Леха остановились у кучи больших камней, наваленных друг на друга.
— Рыч! Рыч! Рыч! — закричал Рука куда-то в расщелину между камнями.
— Где он? — поинтересовался Леха.
— Где-где? В рифме! Говорил тебе: пошли да пошли.
— Ладно тебе, он же не ребенок малый! Рыч! О, вот он…
Из расщелины вылез Рыч. Васька замер. И вдруг оступился. С верха скалы, на которой он сидел, посыпались мелкие камешки.
— Здесь кто-то есть, — забеспокоился Леха.
— Леха, тебе показалось.
— Нет, Рука, я отчетливо слышал… там камни посыпались.
— Оставьте, — Рыч тормознул их спор. — Тут мышей диких полно. И всякой другой живности. Я сначала тоже сильно стремался. На каждый шорох бежал, вынюхивал. Но потом устал бегать — нету тут никого.
— Странно, вроде к вертолетке близко, а народ сюда не добирается.
— Ничего странного. Тут дорожка крутая, сыпучая. Сорваться легко. Да кусты в двух местах страшно густые — всю одежду изорвут. И все ради чего, чтоб на эту полянку выбраться? Великое счастье…
— Хорош трепаться, — прервал Лехины размышления Рыч. — Место тут красивое… Хавчик давайте.
Рука протянул ему провиант.
— Одичать не боишься?