Наконец в одну из ночей девочка решилась на вылазку в морфарий, куда чара Верига ни за что бы её не пустила. В тускло освещённом коридоре стоял сильный звериный запах.
Юта пробиралась вперёд, глядя по сторонам, вглядываясь во мрак за решётками. Здесь не было тихо. Тьма была наполнена звуками: пыхтением, сопением, стонами и бормотанием. Как будто за решётками сидели не только звери, но и люди.
«Звери почувствуют меня, – думала Юта. – Если они начнут шуметь, мне не успеть убежать».
Но и отступить она не могла. Чаронит показал ей, что вокруг бьются сердца разных размеров, в камерах за решётками их было по два, большое и маленькое. Человеческое и сердце драгончей.
Юта остановилась, пытаясь побороть накатившую тошноту. Так на неё подействовал запах, или недостаток воздуха, или что-то ещё.
Где-то здесь её мать. За одной из решёток. Наверняка.
Позвать вслух она не решалась.
Раздалось рычание, цокот когтей. Одно из существ почуяло её и рванулось к решётке. Юта отпрянула в тень.
По коридору быстро прошла чара в капюшоне. В руках у неё была металлическая палка, от которой веяло силой. Она ударила по решётке, и волна из палки, будто из чаронита, вылетела и ударила в существо. Оно завизжало и убралось к дальней стене. Оттуда заворчало недовольно и жалобно.
Юта старалась не дышать, выжидая, пока чара в капюшоне уйдёт. Но вот лязгнула дверь, и снова стало почти тихо, если не считать вздохов, храпа и тоскливого воя получившего наказание зверя.
Девочка на дрожащих ногах снова двинулась вперёд, пытаясь угадать, за какой из решёток может быть мать. Она всё же решилась и позвала еле слышно:
– Мама, ты здесь?
Сердца, до которых дотягивался чаронит, взволновались. Но одно вспыхнуло, словно свечка. В нём горела любовь, хотя само сердце было очень слабым. Измученным до предела.
Юта бросилась к нужной решётке и упала возле неё на колени. Если бы сейчас чара-надсмотрщица вернулась, девочка не нашла бы в себе сил спрятаться. Она наконец-то отыскала её! Свою бедную мать.
Прямо тут, за решёткой, в душной затхлой темноте. Мама была так обессилена, что не могла говорить, только шептала еле слышно. Но Юта как будто обрела звериный слух – разбирала каждое драгоценное слово. Она прижалась к решётке и не смогла удержаться от рыданий:
– Мама, ты здесь. Что они с тобой сделали?
– Доченька! Не может быть, – донёсся до неё тихий голос из камеры. – Просто не может быть.
– Это я, Юта. Мама, ты слышишь?
– Я слышу, я слышу, но не верю…
– Я тебя нашла…
Слёзы застилали глаза, и первое время Юта не могла сфокусировать зрение. Она достала световой шарик из складок плаща и направила его лучи в темноту. Зрелище, открывшееся глазам девочки, повергло её в ужас. Да, конечно, она уже давно знала, чего ожидать, – Дик рассказал. Но одно дело – представлять, и совсем другое – увидеть собственными глазами. То, что совершали трилистницы в этих камерах, не поддавалось человеческой логике. Это была жестокость, бесчеловечность, зверство в чистом виде.
– Почему они делают это с вами? – пролепетала Юта, когда смогла проглотить ком, вставший поперёк горла.
– Они хотят летать, – еле выговорила мать. – А драгончие им не подчиняются… Поэтому…
Юта поняла. Трилистницы не могли подчинить драгончих, те не переносили их вида и запаха, поэтому решились на эксперимент. Они хотели соединить чару и зверя, объединив их тела и разум, получить совершенное существо с человеческим сознанием и крыльями драгончей.
– Они называют нас морфами, – прошелестела мать.
Женщина была привязана к огромному зверю силовыми жгутами, Юта прекрасно видела, как крепко они держат человеческое тело. Драгончая, кажется, спала на боку, а мать не могла пошевелиться, соединённая с телом чудовища против воли.
– Мама…
– Не плачь, дочка. Со мной у них не получается, видишь? Я сопротивляюсь, наши разумы не едины…
Юта плакала. Она попыталась дотянуться до ближайшего жгута силой и дёрнуть за него, но это было слишком трудно. Не для её возможностей.
– Не трать силу, дочка, – покачала головой мать. – Если сможешь, беги отсюда. Теперь ты знаешь слишком много. Они уничтожат тебя.
– Нет! Я не уйду.
– Они не простят тебе этого знания. Я – единственная, кто ещё сопротивляется. Те, кто за другими решётками, поддались. Скоро Гаруна их выпустит, и они нападут на Чароводье. Нужно, чтобы кто-то предупредил всех… – Сердце женщины за решёткой замерцало с перебоями.
– Мама, ты устала. Не говори так много. – Слёзы всё лились и лились из глаз, хотя Юта пыталась взять себя в руки.
– Беги отсюда, предупреди, кого сможешь. Морфов слишком много. Они очень… сильные. Злые. Беспощадные.
– Мама…
– И не только они, дочка. В конце коридора есть дверь, за которой они держат других тварей. Не ходи туда, они тебя просто сожрут.
– Кто там, мама?
– Те, кто может плавать, ползать и жрать. Они называют их заврами. Их выпустят вместе с нами, когда всё начнётся.
– Что начнётся?
– Нападение на острова.
– Я не хочу думать об островах, я хочу спасти тебя. Мы вернёмся домой и спрячемся от всех, – рыдала Юта. Она была в полном отчаянии.
– От Гаруны не спрячешься, дочка. Скоро Трилистник будет повсюду. Беги отсюда, пока можешь. Только чароведа сможет остановить их, если сможет… Если хватит сил.
– Мама, держись, я люблю тебя, – вытирая слёзы, произнесла Юта. – Я буду рядом.
– И я люблю тебя, дочка. Мне больше ничего не надо, только спаси себя.
Юта не помнила, как добралась до своей комнаты и как улеглась в постель. Её всю трясло, словно в лихорадке. На следующий день она заставила себя встать, но чувствовала, что болезнь лишила её сил.
Даже чара Верига заметила, что что-то не так.
– Ты заболела, я вижу, – сказала она. – Сделай сегодня только самое необходимое и отлежись. Иначе от тебя не будет толку.
– Спасибо, госпожа, – равнодушно ответила Юта.
– Как идут дела с подчинением зверя?
– Он начал доверять мне.
– Скоро на нём можно будет летать?
– Надо быть терпеливыми, госпожа. – Юта заставляла себя выговаривать эти слова. Каждое давалось ей очень тяжело. Хотелось просто лечь и умереть.
– Не всегда у нас есть достаточно времени, чтобы ждать, – сказала чара Верига. – Приведи себя в порядок, постарайся поправиться побыстрей, некогда болеть.
– Да, госпожа.
Так Юта получила немного времени на раздумья. Она лежала, отвернувшись к стене, и думала, что хочет умереть. Всё казалось бессмысленным. Она не могла спать, не хотела есть, еле находила силы, чтобы выпить воды. Не знала, сколько прошло времени.
Она падала в забытьё, словно в чёрную яму, из которой всё сложнее было выбираться.
Лишь копошение мышек в кармане напоминало о том, что она ещё жива и что-то чувствует. Одна из мышей забралась ей на грудь и шевелила усиками, щекоча кожу.
Юта как будто очнулась от сна. Протянула слабую руку, прикоснулась к серой шёрстке. Есть более беззащитные создания, чем она. Есть те, кому ещё можно помочь.
В конце концов, умереть она всегда успеет, разве нет?
Эта мысль чуть подбодрила её.
Юта заставила себя встать. Лихорадка отступила, но слабость во всём теле напоминала о пережитой болезни. Надо было умыться, напиться воды и восстановить силы.
Слабая чара никого не сможет спасти.
Простые действия укрепляли её решимость.
Девочка точно знала, что без матери не уйдёт, но запретила себе возвращаться в страшный коридор, чтобы не рисковать напрасно и не мучить себя и маму. Вместо этого она продолжит исследовать уровни Истока, составит подробную карту, найдёт возможность сбежать. Юта уже узнала так много, сколько не знала, наверное, ни одна трилистница. Потому что их это всё не интересовало. А для неё было вопросом жизни и смерти.
«Всё может закончиться хорошо, – думала она. – Я не сдамся».
Но жизнь приготовила ей ещё один удар.
Однажды, выполняя свои ежедневные обязанности, Юта столкнулась в узком коридоре с чарой Лазарией, позади которой брела девочка. Она вся была опутана зелёными лентами силы, напоминала гусеницу в коконе.
Жалость пронзила сердце – Юта узнала Эльду.
Трилистницы заполучили её подругу.
На груди той светился мощный чаронит с тремя искрами, Живолист. Юта была внимательна и сразу заметила, что камень не подчиняется Гаруне, силовые потоки не могли прикоснуться к нему. Искры сияли ярко, а значит, он верен Эльде – своей носительнице. Но сама девочка была лишь куклой в руках главы ордена, выглядела сломленной и побеждённой. Наверняка она сделает всё, что ей прикажут.
Юта разозлилась. «Почему они всех используют? Всех ломают?»
Кто дал им такое право?
Но девочка быстро взяла себя в руки – гневно стучащее сердце могло выдать её. Она снова спряталась в какую-то нишу, чтобы слиться со стеной. Юта имела право находиться в этом коридоре, и всё же не хотелось попадаться Лазарии на глаза. Дела с Белокрылом шли лучше некуда, но девочка от всех это скрывала. Как только чары поймут, что Юта им больше не нужна, они избавятся от неё, отправят обратно на червеферму. Или ещё куда похуже. Это не входило в её планы.
Теперь у Юты появилась новая цель – найти место, где держат её подругу. Она стала внимательно прислушиваться к тому, что говорят чары. Несколько раз услышала слово «цветополе». Странное слово. Оно явно означало нечто большее, чем просто поле, заросшее цветами. Особенно здесь, на острове, где кругом деревья и покрытые травой поляны.
Юта попробовала поискать за пределами Истока. Это цветополе обязательно должно быть где-то рядом, потому что Гаруна настолько неповоротлива, что ей и в голову не пришло бы держать пленников далеко от замка. Но как выбраться, не привлекая к себе повышенного внимания и подозрений?
Пришлось набраться смелости и попросить у Вериги разрешения выводить Белокрыла гулять.
– Что? Тебе недостаточно площадки для выгула?