– Позови… Марису. Ты знаешь Марису?
– Её все знают. Она здесь самая добрая.
– По… зови.
Лизетт всхлипнула ещё разок и исчезла.
Сознание Дика уплыло по волнам боли.
Всё хорошо. Нормально. Он сделал что мог.
Эльда бы одобрила.
В следующий раз он очнулся в коконе света. Боль стала ласковой колыбелью.
«Я умираю».
Если смерть такая светлая, то ради неё стоило жить.
Как жаль, что Эльда не знает… о том, что он сделал. И Лизетт… Почему они не встретились раньше? Почему раньше он не думал о таких важных вещах?
– Эй, пушистик, – услышал он ласковый голос. Знакомый голос. Боль и свет отступили. Дик закачался в другой колыбели: в тёплых ладонях Марисы. – Ты в порядке?
– Пока не могу сказать.
Он услышал восторженный возглас Лизетт и повернул голову. Крыса сидела рядом в сиянии белого света, исходящего от чаронита Марисы.
«Какой яркий камень, просто больно смотреть».
– Ты жив! – радостно воскликнула Лизетт.
– Кажется, да.
– Слава Змею, – выдохнула Мариса. Она сама как будто светилась. – Твоя подружка вовремя успела. Это она привела меня сюда. Дик, прошу, не надо играть со смертью.
Дик ничуть не обиделся, ему было очень хорошо:
– Я играл не со смертью, а кое с кем пострашнее.
– Он сцепился с когтявром, я же говорила, – пропищала Лизетт. – С огромным, злобным, диким зверем! И победил!
– Счастье, что всё позади. Ты мог погибнуть, дружок.
– Спасибо, Мариса, – выдохнул Дик. Ему не хотелось шевелиться, ведь он только что находился на самом краю. Казалось странным, что после всего пережитого можно просто встать и пойти. Но своевременная помощь Марисы вернула его к жизни.
И ещё тут была Лизетт. Она смотрела на него. Кажется, с восторгом.
Впрочем, если бы он мог, то и сам посмотрел бы на себя с гордостью. Он только что порвал мощнейшую силовую струну. Победил Морока. Страшилла больше не сможет следить за Призрачным орденом. За тётей и мамой Эльды, за Чижаной и всеми остальными. Разве он не достоин восхищения?
Дик сел. Пошевелил лапами. Поводил головой.
– Кажется, я в порядке, – наконец заявил он. – Воскрес, если можно так выразиться. Мёртвая крыса ещё поживёт.
Он и сам понимал, что несёт какой-то бред, но сейчас мог позволить себе всё что угодно. Только что началась его новая жизнь.
– Ну, раз с тобой всё в порядке, мне пора возвращаться к себе, – заторопилась Мариса. – Если меня обнаружат здесь ночью, у чары Филиппы будет очень много вопросов. Пока, пушистики! Берегите себя.
– Пока. Спасибо, – попрощался Дик.
Мариса торопливо убежала, а они остались наедине с Лизетт. Долго молчали, глядя друг на друга. Дик никогда не лез за словом в карман, но сейчас почему-то утратил дар речи. Это новая знакомая так действовала на него. И сама она, кажется, оробела.
«Ерунда какая-то», – думал Дик.
Да, он влюбился, но не совсем понимал, что с этим делать. Раньше ему не приходилось сталкиваться с таким сильным чувством. Он обожал Эльду, но это было совсем другое.
Крыс не мог подобрать слов и с каждой минутой терялся всё больше.
– Наверное, мне пора… – наконец проговорил он.
Лизетт смотрела на него.
– Подожди минуту… – пролепетала она.
– Да, я ещё здесь.
– Если ты ещё не передумал, я бы тоже хотела освободиться от поводка Лазарии.
«Вот это уже совсем другой разговор!» – обрадовался Дик.
– Только я… – Лизетт снова задрожала всем телом, – очень боюсь.
– Я тебя понимаю. Мне тоже было страшно сначала.
– Ты тоже боялся, что Лазария тебя найдёт и накажет?
– Ну, не совсем так. Мне пришлось лишиться хвоста… – усмехнулся Дик. Лизетт непонимающе уставилась на хвост Дика, и он поспешил уточнить: – Ну, я сначала лишился его, а потом отрастил второй.
– О! – Серая крыса, кажется, восхитилась ещё больше. А может быть, решила, что Дик слегка привирает, чтобы произвести на неё впечатление. Трудно было понять, о чём она думает.
Как бы там ни было, Дик предложил:
– Если хочешь, то я могу спрятать тебя. У меня есть… как бы убежище. Дом, если хочешь. Там хватит места для нас двоих.
Лизетт опять замолчала. Неуверенность Дика вернулась, мысли в голове прыгали, словно блохи. Но тишина пугала его больше, чем несвязные слова, поэтому он продолжал говорить:
– Я не пытаюсь сказать, что это будет наш общий дом. То есть если ты не захочешь, то я могу его тебе уступить. Ну, перекантоваться где-нибудь ещё. Или буду спать неподалёку: там, в мастерской, много укромных мест. В общем, если ты не хочешь, то я не настаиваю, но вариант неплохой.
Он говорил и говорил, запутываясь всё больше, но остановиться не мог. Боялся, что Лизетт откажется.
Но та подобралась ближе к нему и сказала тихонько:
– Я поняла. Я готова. Я не боюсь.
И Дик наконец замолчал. Лизетт подставила голову, чтобы ему было удобно. Крыс вцепился зубами в ненавистную силовую струну и разорвал последнюю ниточку, которая могла помочь Лазарии шпионить за орденами Высшей школы Камнесада.
Глава двадцатаяНа берегу, у Белой пристани
Мариса сидела на берегу и ждала Витаниса. Во время последнего трясения замок техников сильно пострадал, и Искра воспользовалась этим, чтобы удрать. Протиснулась в один из образовавшихся проломов и была такова. Вероятно, она тосковала по Белокрылу и теперь искала повсюду своего приёмного детёныша. Витанис очень беспокоился за драгончую и пытался обнаружить её раньше, чем это сделают патрули, искал на запретных территориях школы. Но Мариса предполагала, что Искра уже покинула Камнесад.
Девочка смотрела на воду и наблюдала за игрой дельфи, когда к ней неслышно подошла чара Филиппа.
– Можно посидеть с тобой? – спросила женщина. Мариса смутилась и чуть было не вскочила, но чара остановила её: – Нет, нет, не вставай. Я просто хотела поговорить, если ты не против.
– Конечно, чара Филиппа. Ещё раз спасибо за плавательные костюмы. Они нам очень пригодились.
– Я рада, девочка. Как ваши успехи?
– Дельфи очень дружелюбные. Мы установили с ними крепкую связь.
– Ты чувствуешь, что делаешься сильнее?
– Кажется, да, – кивнула девочка. – Но почему это происходит?
– Ты черпаешь у них силу, как я и думала. Это особенный поток, мощность которого ничем не ограничена. Тебе очень повезло, что ты можешь его использовать.
– Что это за сила, чара Филиппа?
Но женщина ответила не сразу. Она рассеянно смотрела вдаль, подбирая слова или собираясь с мыслями.
– Самая мощная сила на островах. И везде. Но доступна она лишь очень немногим. Я хотела попросить тебя, Мариса.
– Да?
– Будь осторожна.
– Не понимаю, о чём вы.
– Вчера ты рискнула собой, когда вытаскивала с того света крысу.
– Откуда вы знаете? – ахнула Мариса.
– Это не важно, знаю, и всё. Шпионы есть не только у Лазарии. Я пришла не для того, чтобы ругать тебя за нарушение правил ордена, хотя и это тоже, конечно. Я хотела попросить тебя быть осторожной.
– Простите меня, чара Филиппа. – Ученица опустила глаза, щёки её порозовели. – Я только хотела помочь.
– Я понимаю, что у тебя доброе сердце, девочка. В общем-то, именно твоё сердце и даёт тебе доступ к дополнительной силе, которую ты получаешь от дельфи. Но нужно быть очень осторожной, чтобы не пострадать самой.
– Что вы хотите сказать?
– Твой камень довольно слаб сам по себе. Всего одна искра. Ты переросла его, Мариса. Понимаешь, ты можешь гораздо больше, чем твой чаронит. Его возможности ограниченны. А твои – нет.
– Что?
– Ты сильнее своего камня, девочка, – объяснила наставница. – Но всё же зависишь от него. Если чаронит не выдержит силы, которую ты пропускаешь сквозь него, он может расколоться. Слышала о таком?
– Да, чара Филиппа.
– Это не шутки. Камень расколется, и восстановить его мы не сможем. Все твои таланты рассыплются на осколки вместе с чаронитом. Без него ты ничего не сможешь. Поэтому береги себя и будь внимательна.
Мариса взволнованно молчала.
– Я не хотела ничего такого.
– Я понимаю, ты хочешь как лучше. Но знай, что ставки очень высоки. Вчерашняя крыса чуть не лишила тебя будущего. Смотри, чтобы это не повторилось.
– Я постараюсь, – склонила голову Мариса.
Дельфи начали играть возле берега, и их стрекотание немного её взбодрило. Пока чара Филиппа не ушла, она решила задать ещё один вопрос, который её беспокоил.
– Могу я спросить вас?..
– Да?
– Моя подруга пытается воскресить тех, кого потеряла… Она их рисует. Она не говорит этого прямо, но сразу видно, в чём её цель. Я хотела спросить, это возможно? Если кто-то умер… его можно вернуть назад?
– Нет, моя дорогая, – горько усмехнулась Филиппа. – Смерть необратима.
– Но я слышала, были случаи, когда у человека останавливалось сердце и дыхание, но чары Белого ордена знали секрет, как заставить их снова работать.
Чара Филиппа помолчала, размышляя, стоит ли раскрывать девочке все тайны. Её чаронит взволнованно замерцал.
– Много лет назад у Белого ордена была такая церемония – жизневорот. Мы запускали его всего дважды на моей памяти.
– Никогда не слышала об этом, – призналась Мариса.
– В первый раз речь шла о жизни и смерти чароведы. А в другой раз – ребёнка. Оба раза разрешение на жизневорот давала сама чароведа.
– И он сработал?
– Один раз сработал, другой – нет. Но это очень сложная церемония. Для того, чтобы запустить сердце и дыхание вновь, каждая из чар, участвующая в жизневороте, делится частью своей жизни. Это не в переносном смысле, моя девочка. А в самом буквальном. Слабый жизневорот ничего не изменит, и жизни чар будут потрачены зря. Поэтому, когда мы решаемся на эту церемонию, мы все должны понимать, чем рискуем.
– Своей жизнью.
– Да. И все должны сделать это добровольно. Иначе ничего не получится. Даже одна участница, не уверенная в своём выборе, может повлиять на исход.