— Убери факел, — негромко приказал я, и Конор стремительно убрался обратно в карман. Я же во все глаза смотрел на едва видимого в серебристом сияние, все еще исходившем от одежды длинноухих, невысокого юношу. Очень бледного, настолько, что его кожа светилась в темноте, с темными длинными волосами и глазами, в которых мелькали яркие красные искры. А еще у него были очень длинные и очень острые клыки, перемазанные кровью добитого им эльфа. Ну вот и ответ на мой вопрос про вампиров — они существуют, только похоже никогда не выходят из-под земли, даже ночью, поэтому-то о них мало кто знает. Вампир пристально смотрел на меня, и от этого взгляда становилось не по себе, но видимой агрессии не проявлял.
— Ого, несфер выполз, давненько я этих красавцев не встречала, — бодрый голос Эвы заставил нас обоих вздрогнуть. — Они ненавидят эльфов и пользуются огромной взаимностью. Насколько я помню у них вечная война.
— Ты как всегда вовремя, дорогая, — вслух же я сказал, обращаясь к вампиру, или несферу, как назвала его Эва. — Спасибо, что помог с этими уродами. — Он не ответил, только бросил взгляд на меч, а затем кивнул и исчез, точнее… исчез. Я только успел заметить удаляющуюся размытую тень. — Он не вернется?
— Зачем ему возвращаться?
— Чтобы убить нас и выпить нашу кровь, — предположил я довольно неуверенно.
— Ты совсем больной? Зачем ему пить вашу кровь?
— А разве он не кровью питается?
— М-да, ну у тебя и фантазия, — Эва от удивления даже не визжала. — Нет, несферы не питаются чужой кровью. Выпить пару глотков из поверженного врага — это да, это они могут. И даже, вроде, у них в традициях нечто такое водится, но полноценно питаться?
— Они живут под землей? Но где? В этих туннелях?
— Самое странное, что нет. Они жили в горах, в их толщах, но длинноухие, будь они неладны, вышибли их из насиженных мест. Я думала, что они все погибли, а оказывается, выжившие пытаются освоить туннели, и, может быть, даже древние города. Удивительное дело, на самом деле.
— Скорее всего, — слушая ее рассуждения, я времени зря не терял, а шмонал тела убитых длинноухих. К моему огромному разочарованию ничего не нашел. Тогда, сквозь пронзающую насквозь боль, я затащил их в карман, где все еще сидели Конор и смотрящая в одну точку, обхватившая себя за колени, Хеллена. — Вставайте, нужно отсюда уходить как можно быстрее.
— Я никуда без Хейна не пойду, — глухо проговорила Хел.
— А я и не прошу тебя куда-то идти без него, — я только представил, что тащить тяжеленное тело придется мне, и едва не дал задний ход. Но, внимательно посмотрев на лица как Хеллены, так и Конора, внезапно понял, что не оставлю этого, бывшего, по-своему преданного мне, мальчишку на съедение крыс, или кого-то более отвратительного. — Я его вытащу, чтобы все смогли попрощаться.
Хеллена пристально посмотрела на меня тусклым взглядом и медленно кивнула. После чего поднялась на ноги. Она честно пыталась помогать мне тащить Хейна, но только под ногами путалась. Я же, чувствуя, что еще чуть-чуть и потеряю сознание от боли, тащил его, сосредоточившись только на том, чтобы сделать следующий шаг. Этот обратный путь показался мне длиннее во много раз. Последние метры, когда мы уже вышли на финишную прямую и я мог даже без провожатых найти дорогу к выходу, я держался исключительно на упрямстве. Хеллена наконец-то поняла, что со мной что-то не так, и это как ни странно, немного переключило ее разум с осознания потери самого близкого для нее человека на мою персону.
— Вы ранены, ваше высочество?
— Ерунда, — я мог собой гордиться, потому что сумел даже криво усмехнуться, когда отвечал. — Но, если хотите помочь… отдай уже ей этот демонов факел и возьми у меня тело, если не хотите и меня еще тащить!
Даже странно, что такое простое решение пришло мне в голову уже после того как мы практически выбрались. Но голова отказывалась варить. После боя и всего, что произошло, включая вампира, пошел мощный откат, и единственное, о чем я мечтал — это о горячей ванне, и чтобы кто-нибудь осмотрел мою рану.
Мальчишка-сторож с ужасом глядевший на нас, особенно на Хейна, помог перенести его в карету, следом залез я. Соседство с покойником меня нисколько не смущало. Откинувшись на подушки, я позволил себе ненадолго отключиться. В себя я пришел, когда карета остановилась.
Вылез я сам и вместо того, чтобы идти и приводить себя в порядок, стоял и тупо смотрел на то, как из кареты вытаскивают тело Хейна. Бок в очередной раз прострелило, и на этот раз я не смог сдержать стон.
— Вы ранены, ваше высочество? — ко мне подошел нахмурившийся Гастингс.
— Да, но не сильно, — и тут я увидел то, что заметил ранее, но почему-то не обратил внимания. — Чья это карета, Гастингс? — и я указал на роскошное средство передвижения, в которое была запряжена четверка вороных, стоящее возле самого крыльца.
— Ее величество королева Женевьева приехала к вам, ваше высочество. Я проводил ее в ваш кабинет и попросил подождать, потому что она отказывалась уезжать до того, как переговорит с вами, — он внимательно посмотрел на меня. — Идите, ваше высочество. Вам необходимо обработать рану, даже, если она, по-вашему мнению, не слишком серьезная, и встретиться с ее величеством. Я здесь все сам приготовлю.
Он не спрашивал, что произошло, да я и не смог бы сейчас ответить. Слишком сильное потрясение. К тому же предатель, настоящий предатель, все еще где-то во дворце, и я понятия не имею, как на него выйти.
Резко развернувшись, я пошел к дому. По дороге расстегивал камзол, который просто швырнул на пол в холле. Рубашка полетела вслед за камзолом. Подойдя к огромному зеркалу, я, закусив губу, очень осторожно вытащил порванные и буквально вбитые в тело кольца кольчуги, которая, что ни говори, спасла мне сегодня жизнь.
— Ого, ничего себе, — подошедший ко мне Мозес, насильно отвел мои руки в стороны и помог снять кольчугу, одновременно вытаскивая из раны деформированные кольца. Как я и предполагал, сама рана была неглубокая, и как только из нее извлекли посторонние предметы, вызывающие давление, боль сразу же стала слабее. Она не прошла полностью, но существенно уменьшилась. Мозес тут же промыл рану и наложил повязку. Делал это воин быстро и сноровисто.
— Тебя Гастингс послал с помощью? — он только сосредоточенно кивнул и протянул мне рубашку, чтобы я голым торсом никого не смущал.
— Это временная мера. Вам нужно поговорить с королевой, а потом Криспин уже займется вами основательно. — Я закатил глаза. Прекрасная лекарка настолько увлеклась составлением нашей домашней аптеки, что я даже периодически забывал о ее существовании. Но это не значит, что она забывала обо мне.
— И что бы я без вас всех делал, — мой голос просто сочился ядом, — я заправил рубашку в штаны, остерегаясь делать резкие движения.
— Вот уж не знаю, — Мозес с невозмутимым видом протянул мне перевязь. Я только покачал головой и быстро пошел к кабинету.
Королева была в траурных одеждах, которые необычайно ей шли, делая ее бледное личико одухотворённее. Когда я зашел, она мерила шагами кабинет, заламывая руки.
— Зачем вы здесь? — Женевьева резко развернулась ко мне. Похоже, она не слышала звука открываемой двери. — Вы приехали без охраны, это опасно.
— Сейчас везде опасно, — она замолчала, а затем набрала в грудь воздух и выпалила. — Бертран, — ну это понятно, как еще ей любовника называть, не зятек же. — Я ношу под сердцем дитя, и оно не от Генриха. — Я попытался нащупать за спиной стул, и вроде бы нащупал, но, как оказалось, нет, потому что с размаху сел прямо на пол, отбив задницу и разбередив рану. Но мне было плевать, я во все глаза смотрел на свою тещу, с которой так неосмотрительно переспал почти месяц назад. Вот такого я точно не ожидал.
Глава 18
Новость, которой огорошила меня Женевьева, несколько выбила из колеи. Нет, я не подвергал ее слова сомнениям в том, кто именно является отцом ребенка; в тот единственный раз, когда мы с ней в оранжерее… в общем, понятно, она произвела на меня впечатление женщины, изголодавшейся по любви в самом низменном, плотском ее воплощение. А потом Генрих впал в кому, ну а следом и вообще позволил себя убить, так из комы и не выйдя, так что… Но, все демоны бездны, она моя теща! А это значит, что у нее не может быть дитя ни от кого другого, только от законного на момент зачатия мужа, то бишь короля Генриха. И хотя сейчас весь двор шептался, обсуждая вопрос недели, плод чьего семени носит королева, внешне все было пристойно, ну забеременела королева пока муж был еще в силах что-то предпринять, так ведь это радость-то какая. Меня к счастью никто не подозревал, а то я не знаю даже, что мог сделать, потому что сорвался бы, как пить дать. А так я ходил по дворцу и криво улыбался в ответ на поздравления, высказанные со слащавыми улыбочками. Самое смешное заключалось в том, почему меня никто не заподозрил — не в моей отвратительной репутации самого распутного бл… бабника в обоих королевствах, это как раз заставило бы кое-кого призадуматься на мой счет, а то, что мне рождение этого ребенка не выгодно. Вот так вот. Королева носит наследника или наследницу, а моя женушка со свистом высвистнулась из очереди на престол, так как замужем, а есть более достойный кандидат, правда пока не рожденный. Угу, мой сын, ну или дочь, мне как-то непринципиально.
Во дворце я ошивался последние три дня по нескольким причинам: первое, и самое важное, Совет призвал меня как его члена, чтобы объявить о том, что коронация и объявление короля или королева откладывается вплоть до рождения ребенка. Посовещавшись, мы приняли решение назначить Женевьеву регентом при собственном еще не рожденном ребенке. Положа руку на сердце, мне стоило больших усилий, чтобы отказаться от соблазна самому стать этим самым регентом. Но регентство предполагало длительное время оставаться в столице, чтобы руководить насущными делами, а я очень скоро собирался уезжать, и откладывать поездку был не намерен. Так что я сам предложил королеву под изумленными взглядами остальных членов Совета, которые представить себе не могли, что такое вообще возможно, взять и отказаться от практически короны. Но зато под этот шумок мне удалось пропихнуть те жуткие сметы, которые у меня вызывали одновременно колики и предынфарктное состояние, стоило мне на них взглянуть. Но тут такое дело, не построишь крепость, не подготовишься как следует к войне, проиграешь войну — и тебе будет на казну наплевать, потому что она отойдет длинноухим, а тебя, скорее всего, просто убьют. Так что ни у Совета, ни у королевы просто выбора другого не было, кроме как обеспечить все мои, в общем-то, здравые начинания.