относился к ним несколько отстраненно, просто как к очередным врагам, которых нужно остановить, и вот впервые я подумывал о том, что их необходимо уничтожить.
Карета довезла меня до посольства всего за пару минут, ну так и расстояние было небольшим. Гастингс ждал меня возле ворот, и выглядел не слишком довольным. Ну еще бы, я бы на его месте тоже не был слишком весел, если бы не был в курсе творящихся дел. А капитан был не просто не в курсе, он вообще не понимал, что происходит, и куда я постоянно сбегаю, лишь изредка беря с собой охрану. Если бы я бегал по бабам, они, возможно, и не удивились бы, так ведь нет, многие мои отлучки сопровождаются риском для жизни, а мои люди, все одиннадцать рыцарей и шестеро человек прислуги посольства, совсем не горели желанием лишиться хоть вот такого, но принца. Так что Гастингс был очень недоволен. Он собственноручно открыл ворота, через которые карета въехала на территорию посольства, предварительно разглядев в оконце мою хмурую физиономию. Как только мы оказались на подъездной дорожке, я пару раз стукнул кулаком в стенку, заставляя тем самым кучера остановиться.
Карета замерла, и я выскочил из нее, стараясь не встречаться с капитаном взглядом, потом объяснимся, но не при посторонних. К тому же у меня есть к нему вопросы, все-таки именно он командовал нашим отрядом в походе.
— Пошел вон, — я указал кучеру на ворота. После этого вытащил из кармана монету и бросил ее опешившему мужику. — В твоих услугах мы не нуждаемся.
Кучер почесал бровь. Он, кстати сказать, на кучера-то не был похож, слишком ухоженный. Скорее всего Дерн попытался мне одного из своих людей подсунуть. Но я не впущу в посольство посторонних, пока не буду хоть немного в них уверен. Это тоже слабая защита, но хотя бы такая. Хоть в бумагах магистра не было ничего, что указывало бы на наличие большего количества шпионов, это не о чем не говорило. Вполне могло оказаться и так, что он был не в курсе всей разве дательной сети Вигараса, ну а что, меньше знаешь, крепче нервы. Мне же догадки не нужны. А принц Бертран молодец, зря я на него наговаривал. Не веди он настолько разгульную жизнь, что его даже почти верные, правда не ему, слуги найти не могли, я сейчас не размышлял над тем, как можно хотя бы попытаться ситуацию исправить, потому что он уже давно откинул бы копыта. Хотя, надо бы провериться, не оставил ли он мне в качестве подарочка какой-нибудь малосимптомный трипер, ха-ха, три раза. Хотя веселого на самом деле мало. Это не сказка, несмотря на магию, и войны здесь ведутся по всем правилам, включая психологическое давление на генералитет и подрывную деятельность в стране, на которую в ближайшем времени будут нападать. Все это вихрем проносилось в моей голове, пока кучер, или кто он там на самом деле, лихорадочно придумывал, каким образом ему остаться подле строптивого принца. Так ничего и не придумав, он решил задать вопрос прямо в лоб.
— Но, ваше высочество, мне совершенно ясно дали понять, что я приписан к вам на неограниченный срок, и что вы можете располагать мною, как вам будет угодно.
— А мне плевать, — я даже сдержался и не пошутил глупо по поводу «располагать как угодно», а наконец поднял взгляд на капитана. — Гастингс, проводите постороннего на выход и присоединяйтесь ко мне и моему гостю, — капитан смотрел на меня несколько секунд, затем кивнул.
— Как прикажите, ваше высочество, — дольше задерживаться здесь, чтобы насладиться зрелищем выпроваживания кучера, желания никакого не было, поэтому я поспешил в дом. Мне очень сильно хотелось поговорить с мастером Уго. Так сильно, что даже кулаки зачесались. Краем уха я услышал, как Гастингс обращается к кучеру, неважно, кем тот является на самом деле. — Прошу вас, — и тут же более миролюбивым и насмешливым тоном. — Парень, не усугубляй, а то мне придется применить силу, а так как я не единственный воин в этом доме, то тебе может наше гостеприимство не слишком понравиться.
Дальше я не слушал, сосредоточившись на предстоящем разговоре, который грозил быть не простым, очень непростым, потому что у меня не было цели запытать эту отрыжку катакомб до смерти, нет, моей целью была информация, которой мне не хватает уже просто как воздуха, а вот с получением последней могли возникнуть проблемы.
В подвале ничего не изменилось: все те же три двери, две из которых были заперты, как была заперта и та, что вела в тюремный отсек. Куаст внял моим наставлениям, вот только сделал он это довольно странно — ключи остались висеть вставленными в замок с этой стороны. Странная логика и весьма спорная. Нужно будет провести ликбез на тему: «Почему вы не учитываете, что у заключенных могут быть сообщники, для которых этот торчащий из двери ключ, просто подарок судьбы?»
Открыв дверь, я вошел в помещение, в котором практически ничего не изменилось. Все те же клетки, тот же стол посредине, и все тот же Вольф Кауст. Его что за какую-то провинность сюда Гастингс определил, и забыл сменить? Все-таки уже утро и парню явно нужно поспать, вон глаза какие красные, в темноте с вампиром перепутать можно. Интересно, а вампиры-то все-таки здесь водятся?
— Ваше высочество, — Вольф вскочил со стула, как только услышал звук открываемой двери, и уставился на меня преданными глазами.
— Вон, — коротко приказал я, не глядя при этом на юного рыцаря. Мой взгляд был прикован к Уго, который тоже увидел меня и его лицо исказила неподдельная и оттого особо гнусная радость. Он даже рассмеялся, а в его глазах сияло торжество, словно он знал, что произошло. Хотя, почему словно? Он точно знал, что случилось несколько часов назад в королевском дворце.
— Ваше…
— Я сказал, вон! — не поворачиваясь к Вольфу, я схватил стул и сел напротив камеры Уго, прищурившись рассматривая пленника. При этом мне было все равно, уйдет рыцарь или останется. Если останется, то сам будет виноват, потому что я сейчас буду использовать методы допроса, далекие от его понимания. Единственное, что меня пока останавливало — я никак не мог выбрать метод. Внезапно на меня накатили воспоминания майора о виденном им допросе. Его проводила симпатичная ведьма, и надо сказать, делал она это вполне эффективно. Вот только я не чувствовал участия самого майора, словно он просто смотрел на развертывающееся перед ним действие со стороны. Может быть, он просто наблюдал за тем допросом, может быть, присоединился позже, это было непринципиально, и я не стал напрягать память, вспоминая подробности. Мне важен был сам метод. Он полностью удовлетворял мои представления о не телесной пытке, и сочетал сразу несколько ее разновидностей. К тому же практически гарантировал правдивые ответы.
— Эва, ты знаешь, как можно, эм, на время полностью лишить человека таких важных органов как уши, рот, глаза? — я спрашивал у колдуньи, не надеясь на положительный ответ, все же та ведьма была из другого мира.
— А зачем тебе это? О! О-о-о! Милый, я скоро в тебя влюблюсь, — промурлыкала она.
— Не приведи пресветлые боги, — совершенно искренне ответил я. — Так ты знаешь или нет?
— Знаю, это заклинание сращивания. Им можно при определенной сноровке зарастить, ну скажем, рану, а можно и то, что ты перечислил. Естественные отверстия даже проще, мы же вроде временной заплатки будем на них накладывать? — спросила он деловито.
— Да, вроде того.
— Тогда тебе нужны будут подручные материалы, например, непрозрачная ткань.
— Зачем? Разве это не должен быть лоскут его собственной кожи?
— Ты слишком неопытен, — в голосе Эвы прозвучала досада. — Лучше найди небольшие кусочки кожи, так оно надежнее будет. А эффект почти такой же. И, да, ты его не убьешь? Как он будет дышать?
— Через нос, — я встал и направился прямиком к пыточной. Никогда не поверю, что в ней не найдется сыромятной кожи. Мои ожидания оправдались, кожа нашлась возле глубокой чаши в виде аккуратных лоскутов. Мне пришлось разрезать один лоскут на несколько небольших кусочков, которые я сунул в карман. Все это время я выслушивал подробную инструкцию от Эвы, которая просто наслаждалась предстоящим действом.
После этого я направился прямиком к клетке. Открыв ее, зашел внутрь. При этом я тащил с собой стул, но он был не для меня.
— Садись, — я указал рукой на стул, а мастер Уго расхохотался.
— Я так понимаю, несчастный отец безутешен? А ты созрел до пыток? Интересно будет понаблюдать, на что ты способен, потому что по докладам Бакфорда, единственное, на что ты был способен раньше — это девок портить, да еще лошадей объезжать. — Вот как? Интересно. Объезжание лошадей — это серьезная заявка, может быть, принц Бертран был и не безнадежен, просто ему не давали развернуться?
— Я сказал, сесть, — я поднял руку, крутанул кистью, как делал много раз при тренировках, проводившихся до того момента, пока движения не становились автоматическими. Когда руку описала положенный полукруг и заняла правильную позицию, я выпустил немного силы, которая, подхватив Уго, швырнула его на стул, и тут же его ноги накрепко прилипли к ножкам, а руки зафиксировались на небольших подлокотниках. В глазах мастера, знать бы еще — мастера чего, впервые радостное торжество сменилось удивлением и в них даже промелькнуло беспокойство. Я же встал напротив него и сложил руки на груди. — Больше всего мне хочется тебя сейчас покалечить: ну там железная дева, тиски для пальцев, дыба, в общем применить к тебе, выбивая то, что мне нужно, все известные методы пыток. Вот только физическая телесная боль как правило дает плохой результат в плане получения правдивой информации. Нет, информацию получить — не проблема, вот только физические страдания частенько заставляют допрашиваемого признавать даже то, чего он никогда не знал и даже не догадывался о подобном положении дел, то есть, для того, чтобы прекратить испытывать боль, допрашиваемые часто лгут и говорят не правду, а то, что следователь хочет услышать. И отделить правду от вымысла может быть очень сложно. Ты со мной согласен? — я говорил ровно, совершенно без каких-либо эмоций, просто обрисовывал нашу проблему.