веду на засеку, это не далеко от деревни.
Только внимательной будь, вот, смотри, видишь?! Вот эту ягоду не бери! Она, хоть и не спелая еще, но ядовитая очень. А вот с этого кустика листья сорви и помни в ладонях… Чуешь, как пахнут? Их девушки в городе покупают сушеные, заваривают и этим волосы полощут. Для запаха.
Листья с невзрачного низкого кустика и правда пахли потрясающе — тонкий аромат лимона и меда.
— А весной, когда цветет, с него цветы собирают, от простуды помогает очень. Ну, вот смотри, вырубка уже и есть…
Огромный кусок леса был вырублен на дрова.
— Отсюда дорога к деревне зимой самая удобная. Видишь, вон по краю леса дрова пиленые и рубленые лежат? Как снег падет, так их на санках и перетаскают каждый к своему дому.
— Рава Нув, а как, например, тетушка Гарла без дров живет? Ей уже не под силу такое — нарубить и напилить.
— Гарла без дров не останется. Она летом ходит, хворост запасает. А каждый, кто в деревню зимой дрова повезет — тот ей два-три поленца подкинет. У нас кроме нее в деревне еще Карм есть, ну, тот, что ближе всех к морю живет, видела там домик? И еще две вдовы таких же старых. Соседи следят, чтобы не мерзли они…
— Да как же не мёрзнуть, если прямо в крыше дыра?! Никогда в доме тепла не будет!
— В городах я видал такие штуки, из камня делают. Прямо в ней огонь горит, и весь дым через трубу идет… Только ведь, рава Лейна, крыши-то в городе из черепицы делают. И то, только кто побогаче. А наши, травяные, они от такой трубы загорятся…
— Рава Нув, а почему не поискать в свободный дом гончара? Глина здесь есть, жил бы человек в своем доме, а местным бы продавал черепицу подешевле. Глядишь, за несколько лет и научились бы тепло в домах хранить.
— Ты, рава Лейна, в чем-то умна, а в чем-то — чисто ребенок малой… Ну, какой мастер согласится из города сюда переехать, бросить мастерскую и место на рынке? Для чего ему такое?
— Рава Нув, так не обязательно мастера опытного, у которого мастерская и все хорошо. Можно же такого, у которого своего ничего нет поискать. Ученика, который на мастера работает, но уже и сам все знает. Конечно, придется ему всей деревней помочь, и печь для обжига сложить, и может быть, покормить первый год, и на инструменты скинуться. Но ведь и польза какая будет для всех!
Рава Нув странно посмотрел на меня и промолчал.
— Ладно, рава Лейна, собирайте тут разное, пойду я.
Туман уже весь пропал, вставало солнце и роса играла всеми цветами радуги, исчезая почти на глазах. Я бродила по вырубке, некоторые пни, те, что ближе к деревне, были уже совсем старые, трухлявые. У корней таких я набрала красивого, лимонно-желтого мха. Ну, или лишайника. Не знаю. Но срезался он прямо пластинами и чуть похрустывал в руках. Мох, он, вроде бы, влажный должен быть? Интересно, получится из него желтый раствор?
Постепенно моя корзина наполнялась. Кроме мха туда легли странноватые сизые листья с высоченного дерева, которые покрасили мне пальцы в синий цвет. Через некоторое время этот цвет стал зеленеть и, наконец, пятна на пальцах стали ярко-зеленые. Нашла короткие кустики ягод, похожие на чернику. Ягоды были еще почти все зеленые, но маленькую горсточку темно-синих я, все же, насобирала. Они красили пальцы в бордово-фиолетовые оттенки. Набрала большой пучок веток с красноватой корой. Листья, растертые в руках, давали зеленовато-желтый цвет, а вот кора с веток мне показалась более перспективной. Она была сочного цвета и тоже красила пальцы.
Домой я тащила целую корзину разного добра. Очень хотелось сразу заняться покраской, но уже и сама была голодная, и живность пора было кормить. Так что за домашними делами время до полудня пролетело незаметно.
Варила я отвары прямо в чашках. Травы и ветки я собирала разные и понемногу, надо было просто попробовать, что и как будет красить. Пришлось бежать к соседям и просить до вечера пару кружек. Ну, смешно ставить сто-двести грамм воды кипятить в глиняном горшке, в который влезет литра три жидкости, если не больше.
Мох дал бледно-лимонный отвар, который толком ничего не покрасил. Ягоды выкрасили шерсть в роскошный сочный винный оттенок, кора — в красно-коричневый, довольно густой цвет. Очень ярко покрасили шерсть в изумрудный цвет сизые листья. В общем, я была довольна. Кое-что явно можно использовать! Повспоминала одежду местных и пошла к Риге. У неё, помнится, было яркое синее платье. Надо узнать, чем красила.
Через несколько дней я уже наловчилась катать шарики более-менее ровно. Просто так иголкой тыкать получалось плохо, она не «утаптывала» шерсть в бусинке, пока я не додумалась сделать на ней несколько зазубрин точильным камнем. Дело сразу пошло веселее!
Четко понимая, что я еще не мастер, только начинаю учится, я пробовала разные варианты. Самым удачным оказался такой. Из льняной нитки, что мне подарили, я скатывала крошечный клубочек, потом как бы заматывала его в тонкий слой шерсти, мочила и накладывала еще один слой. Потом уже брала иголку и начинала уплотнять и выравнивать бусину. Иногда добавляла еще комочек шерсти и добивалась максимально ровной формы. Тратила я на это все свободное время, которое могла оторвать от хозяйства.
Первое мое ожерелье выглядело просто как набор кремово-белых бусин с бордовыми прожилками. Сочетание получилось яркое, необычное. Этакий каменный рисунок на плотных бусинах.
Немного подумав, я прихватила ожерелье и потащила к Гарле. Пусть оценит и решит, можно ли это продать в городе и сколько принесет прибыли.
Выйдя на улицу, под солнцем, Гарла долго перебирала легкие бусины, как-то недоверчиво жала их в пальцах и рассматривала с разных сторон.
— Эко диво, ровненько как! Да вроде не вязаное? Это как же ты такие скатала?
— Намочила и скрутила.
Я сообразила, что мылом местные не пользуются, потому и слова такого я не знаю.
— Гарла, скажи, такое в городе купят?
— Чего же не купить, если цена подходящая?
— А подходящая, это сколько?
Тут Гарла замялась…
— Я ведь, рава Лейна, не больно-то часто в городе бываю. Да и украшения не покупала отродясь. Кого бы поопытнее спросить?
— А если сходить к Трогу и Риге?
— А пойдем-ка, милая, сходим. Даже мне интересно стало! Больно штучка красивая, но непонятная…
Рава Нуву мы встретили по пути и к дому Трога подошли уже компанией.
Рига встретила нас на пороге и увидев ожерелье замерла, как охотничий пес над добычей.
Трог степенно вышел из сараюшки, где у них содержалась корова и подошел было к нам, но Рига потребовала, чтобы он сперва вымыл руки.
— А ну-ка запачкаешь чужую вещь!
Обсуждали цену долго, советовались и приговорили, что смотреть нужно на месте, в городе, но не меньше пяти гран отдавать. А начинать нужно торг с десяти.
Я растерялась. Цену местных денег я, всё же, представляла слабо.
— Гарла, пять гран — это сколько? Что на них купить можно?
— Ну, ежели в сезон, весной, то можно молодую курочку купить. Или, например, ткани на платье взять.
— На целое платье хватит?!
— Ну, ежели не шерстяное — то хватит.
— А муки мешок сколько стоит?
— Ежели целый мешок — то не меньше тридцати гран будет. Это ежели осенью брать. А весной, вестимо — дороже вдвое.
Призрак голодной смерти и холода потихоньку отступал от меня… В день я могу делать такое или похожее украшение. Если за семь-восемь дней я смогу заработать на мешок муки, с голоду точно не помру!
Глава 13
Первый ажиотаж схлынул и я поняла, что рано успокаиваться.
Во-первых, все украшения пока получались однотипные. Ну, почти. Простые бусы, нитка с подбором, так, чтобы бусины шли от мелких, на шее, до крупных, которые на груди. И это — все… Слишком однообразно и ненадежно!
Я должна уметь делать разное. Брошки, и не из бусин, а объемные, типа цветочков с листьями, ягодками, травинками. Но для этого нужны ножницы — вырезать лепестки из тонкого войлока. А ножницы в деревне были. Аж три штуки. Огромные и неуклюжие, для стрижки овец. Правда, довольно острые. Мне придется потратиться на инструменты.
Во-вторых, я так и не решила вопрос отопления. Да, дрова я смогу купить. Но отапливать улицу — бессмысленно. В доме всегда будет холодно и будет пахнуть дымом. Все вещи и стены будут в копоти, я буду дышать этим, а врачей здесь нет. Невозможно будет вымыться, пока на улице не станет тепло. А я даже не знаю, как долго здесь длится зима!
Думаю, это нужно выяснить срочно. И, возможно, сделать календарь? И выяснить, какие в городе деньги в ходу. С этими вопросами я, прихватив теплых пресных лепешек к чаю, отправилась к Гарле. Пусть угостится — она же и учила меня делать такое тесто.
Вечеряли мы с ней вдвоем. Мой несостоявшийся жених так больше и не появлялся. И слава богу, не нужно мне такого счастья!
Граны — это медные монеты. Довольно крупные по размеру. Гарла достала из сундука мешочки и показывала мне. И сделаны на удивление хорошо. Чеканка довольно четкая. Или это не чеканка? Ну, не разбираюсь я в таком, да и не важно. Важно другое. В серебряной монете — пятьдесят гран. В золотой церте — тридцать серебряных тингов. Серебряная монета, тинг, была крупная, прямо как царский пятак. У Гарлы было три таких тинга, все одинаковые, как со станка. А может так и есть? Счета, кстати, Гарла не знала и читать не умела. Богом забытая деревенька на краю земли… Но налог с них берут. С каждого человека, не важно, взрослый или маленький, с мужчины восемь гранов, с женщины шесть в год. Когда едем торговать, отдельно берут за товар и право торговли. Если товару немного — то берут гран или два, редко — три, смотря чем торгуешь. С купцов по другому берут, а с мастеров — еще по другому, но тут Гарла не знала, чего и сколько.
Так-то всё логично. Система налогообложения и должна быть индивидуальной.
Выяснилась любопытная штука. Размер мешка здесь строго нормирован. Шить самим их вообще запрещено! Точнее, ты можешь шить для себя что угодно, но вот продавать можно только в мешках с печатью тиргуса. Тиргус — местный правитель городской. В каждом городе — свой тиргус. Некоторые имеют несколько городов, их называют лацина тиргус, что значит — великий тиргус. Все тиргусы, и простые и лацина подчиняются цертиусу. Он управляет всеми городами и всеми тиргусами, у него самое большое войско. Он может воевать с другими странами, но не любит этого делать. Нынешний цертиус уже стар, скоро помрет и будет цертиусом его сын, но говорить об этом вслух нельзя — могут наказать! Ну, ничего удивительного нет, всё так, как и везде…