дет. И если я уйду с тобой… — этого может вообще не произойти. Я не могу не спросить. — Ты не хочешь комплект?
— Вообще-то, хочу. — На его лице появляется улыбка. — Мысль о том, что ты носишь внутри себя моего ребенка? Ничто не приносит мне большей радости. Но дело в том, чего ты хочешь, Фарли. Это твое тело.
Я счастливо улыбаюсь, потому что это то, чего я тоже хочу.
— Я бы хотела создать семью.
— Значит, никакой специальной пленки?
Эта мысль неприятна.
— Я не хочу, чтобы что-то стояло между нами, когда мы соединимся.
Выражение его глаз становится свирепым.
— Я тоже. Ты моя, и я хочу заявить на тебя права всеми способами. Я люблю тебя с того момента, как встретил. — Он прижимается к моим губам еще одним страстным поцелуем, затем начинает спускаться вниз по моей шее. Его пальцы дразнят мой сосок, проводя по нему и мучая меня каждым прикосновением его кожи к моей.
— Еще, — умоляю я его. Я тяну за шов его тяжелой, плотной туники, желая добраться до теплой кожи под ней. — Тебе нужны меха? Я хочу быть с тобой обнаженной.
Он качает головой, его рот прокладывает дорожку вниз к моему соску. Я распахиваю его тунику и чувствую, как все его тело дрожит в ответ. Я не уверена, реагирует ли он на холод или на мое прикосновение, но этого достаточно, чтобы заставить меня остановиться.
— Мёрдок…
— Ладно, может быть, мы достанем несколько одеял. — Он выглядит удрученным. — Но тогда я смогу облизать тебя с ног до головы.
— Как будто я могу отказаться!
Он ухмыляется, и затем мы оба мчимся к моим мехам. Мы прибыли сюда на его корабле «Безмятежная леди», но я знала, что они с Хар-лоу будут работать и что у него нет кхая, чтобы согреться, поэтому я захватила дополнительные накидки, на всякий случай. Я рада, что сделала это, потому что мы стряхиваем их и складываем рядом с огнем, а затем срываем тяжелые покровы Мёрдока. Мне бы хотелось увидеть его одетым, как мой народ, в одной набедренной повязке, обнажающим свою прекрасную грудь. Его плечи такие широкие и привлекательные, и я провожу руками по искусным узорам, которые танцуют на его коже.
— Мне нравится, как это выглядит, — говорю я ему. — Это так странно и в то же время прекрасно.
— На моей планете люди постоянно украшают свои тела, — говорит он, снимая тунику. — Мне нравится твоя красивая обнаженная кожа, но мы можем сделать тебе татуировку, если хочешь.
Я заинтригована этой идеей, но я рассмотрю эту мысль позже. На данный момент единственное, что я хочу исследовать, — это он. Я помогаю снять с него остальную одежду, кроме ботинок, а затем жадно провожу руками по его обнаженной коже. Я глажу его грудь, пока он стягивает с меня кожаные штаны, а затем скольжу руками вниз к его эрегированному члену, играя с очаровательным пирсингом там.
— Я наконец-то смогу испытать это на себе?
— Абсолютно, — бормочет он между поцелуями. Он стягивает мою кожаную одежду с плеч, обнажая мои соски, а затем начинает покрывать их поцелуями. Я стону и цепляюсь за его рога, мой хвост ищет его собственный. Его укороченный хвост плотно обхватывает мой и сжимает, и это посылает еще один прилив удовольствия по моему телу.
Он снова дрожит от холода, и мое удовольствие сменяется угрызениями совести. Я все время забываю, что он не переносит холода.
— Под одеяло, — требую я и заканчиваю раздеваться. Я проскальзываю вслед за ним под одеяло и прижимаю его к себе, чтобы он мог разделить тепло моего тела. Старый корабль защищен от ветра, но не более того, и я предполагаю, что ему очень холодно. — Лучше?
— Всегда лучше, когда я прикасаюсь к тебе, — говорит он, покусывая мою грудь. Его язык скользит по одному соску, и я хнычу. — Я не могу дождаться, когда попробую тебя на вкус, — говорит он мне. — Я думал об этом весь день.
— Ты весь день думал о компьютерах, — поддразниваю я его.
— Между размышлениями о компьютерах, — поправляет он, — я представлял, как скольжу между твоих бедер и облизываю тебя, пока ты не кончишь.
Сейчас я содрогаюсь, потому что мне нравится этот образ. Он сказал мне, что жаждет попробовать мои соки на вкус и хочет довести меня до оргазма. Я счастлива позволить ему это сделать, хотя сегодня вечером я хочу большего, чем просто это.
— До тех пор, пока ты не забудешь другие части.
Он хихикает и целует меня ниже по животу.
— Никогда.
Я стараюсь не шевелиться, когда его рот перемещается между моими бедрами. Однако это трудно. Предвкушение нарастает внутри меня, и я практически выхожу из себя к тому времени, когда он целует мой холмик и раздвигает мягкие складочки моего влагалища. Когда его язык скользит по моей коже, у меня вырывается пронзительный вздох.
— Тише, — говорит Мёрдок, а затем долго и тщательно облизывает меня. — Я концентрируюсь.
— Я буду вести себя тихо, — обещаю я, а затем быстро вскрикиваю, когда он погружает свой язык в мою сердцевину.
— Такая чертовски влажная и сочная, — стонет он. — Мне это нравится. Не могу себе представить, как я так долго обходился без тебя, без этого. — И он снова просовывает в меня свой язык, дразня.
Я кусаю костяшки пальцев, пытаясь сдержать желание прижаться бедрами к его лицу. Он лижет и просовывает свой язык, сводя меня с ума, пока я не перестаю сдерживаться. Я с трудом произношу его имя.
— Мёрдок. Пожалуйста. Ты нужен мне.
— Что тебе нужно? — спрашивает он, а затем снова проводит языком по моим складочкам.
— Ты. Твой член. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Он поднимает голову и улыбается мне.
— Я думаю, это первый раз, когда я слышу, как ты требуешь мой член.
Я извиваюсь под ним.
— Я целую вечность ждала, когда ты окажешься внутри меня. Я больше не хочу ждать.
Взгляд его темных глаз становится жарким, и он снова скользит по мне, его вес прижимается к ложбинке моих бедер. Он подтягивает одну руку ко мне и кладет ладонь мне на подбородок, наши глаза встречаются.
— Я люблю тебя, Фарли, — повторяет он снова, и меня переполняет сияние счастья.
— Я люблю тебя, Мёрдок.
Он слегка касается своими губами моих, и я задыхаюсь, потому что чувствую свой вкус на его губах.
— Раздвинь ноги пошире, — бормочет он.
Я делаю это и чувствую, как ствол его члена скользит по моим складочкам, когда он покачивает бедрами. Я стону от восхитительного ощущения, жажду большего… Головка его члена прижимается к моей сердцевине, и я втягиваю воздух, потрясенная тем, насколько агрессивным — и в то же время обжигающе восхитительным — кажется это ощущение. Я закрываю глаза, утопая в ощущениях.
— Нет, — бормочет Мёрдок и берет меня за подбородок. — Открой глаза, Фарли. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я войду в тебя в первый раз.
Такое чувство, будто из моих легких вытолкнули весь воздух, когда я открываю глаза и смотрю в его разгоряченные глаза. Его лицо выглядит по-другому, когда он возбужден — более напряженным, более сексуальным, больше всего остального. Я прижимаюсь к нему, когда он проникает глубже в меня, растягивая мое тело. Я чувствую себя слишком переполненной, и, как будто почувствовав это, он останавливается.
— Дай мне знать, когда захочешь, чтобы я продолжил, — говорит он мне и поглаживает мой подбородок большим пальцем. — Ты такая тугая.
Я жду несколько мгновений, а потом мое нетерпение берет верх. Я немного покачиваю бедрами.
— Я хочу, чтобы ты снова пошевелился.
— Требовательная малышка, — бормочет он и наклоняется, чтобы снова прижаться своими губами к моим.
Ощущение пробегает по мне рябью. Я чувствую себя так, словно он пронзает меня насквозь, и все же, когда его язык скользит по моему, я чувствую это глубоко внутри. Мой стон желания подбадривает его, и он толкается глубже, посылая по мне волну дискомфорта. Но он ждет, не сводя с меня пристального взгляда. Это кажется интимным и напряженным — смотреть друг на друга, когда он устраивается внутри меня, его тело накрывает мое. Наше дыхание смешивается, и когда я прикусываю губу, он двигает бедрами вперед.
Я царапаю его спину, чуть не вылезая из кожи.
— О!
— Это пирсинг, — говорит он мне, а затем захватывает мой рот в еще одном горячем поцелуе. — Это поражает тебя как раз в нужное место.
О, клянусь солнцами-близнецами, это точно так. Он снова входит в меня, и я чувствую, что теряю самообладание. Это отличается от интенсивного нарастания ощущений, когда его рот на мне. Это все равно что ударять по камням, чтобы высечь искру, за исключением того, что это не что иное, как чистое пламя жара. Я хнычу, прижимаясь к нему, потому что не знаю, как с этим справиться.
— Это слишком много.
— Это не так, — шепчет он. — Я держу тебя. Останься со мной.
Мои веки трепещут, и это самое трудное из возможных — не отрывать от него взгляда, но каким-то образом мне это удается. Я издаю тихий, нуждающийся звук с каждым толчком его члена в меня, с каждым разом разгоняя этот огонь все ярче и ярче. Все мое тело чувствуется так, словно оно сжимается и завязывается узлом вместе. Он двигается быстрее, выдыхая мое имя.
— Кончи со мной, Фарли, — говорит он мне тихим, настойчивым голосом. Я не могу отвести взгляд, пригвожденная его пристальным взглядом, и мне кажется, что каждая клеточка моего тела наполнена ощущениями. Он входит сильнее и быстрее, и я вскрикиваю, моя спина выгибается дугой, а тело напрягается. Он все еще толкается в меня.
Я разрываюсь на части с криком, мир сотрясается вокруг меня. Перед моими глазами пляшут пятна, и у меня перехватывает дыхание. Я чувствую себя так, словно я туго натянута, как барабанная перепонка. И все равно он врезается в меня.
И я кончаю снова.
И еще раз.
Снова и снова мне кажется, что меня подводят к краю только для того, чтобы я снова перелетела через него. Я не знаю, то ли это пронзительность, то ли резонанс, то ли сам Мёрдок, только я схожу с ума от ощущений. Мир — это бесконечный цикл толчков и кульминации.
— Твои глаза, — скрипит зубами Мёрдок, и в его голосе слышится напряжение. — Покажи мне снова свои глаза, Фарли. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я кончу.