Сам лес тоже изменился: невысокие кустики с ярко-красными ягодами уже не выглядели декоративным кустарником, разноцветные шляпки грибов торчали там, где им хочется, мягко проминался под ногами золотистый слой прошлогодней хвои. Для меня этот лес был намного роднее и выглядел привычнее любого эльфийского. У эльфов даже муравейники и бабочки казались элементами декорации, а здесь они по-настоящему жили. А вот на Линару, по ходу, свалился культурный шок. Наверное, так бы себя чувствовал какой-нибудь представитель «золотой молодежи», попади он в трущобы средневекового города. Вроде бы все то же самое, и люди живут, ага… Только вместо небоскребов, ярких билбордов и улыбающихся горожан – перекошенные дырявые курятники, потоки нечистот в сточных канавах и оборванные чумазые туземцы.
Девушка летела с отвисшей до земли челюстью и широко распахнутыми глазами и оторопело крутила головой из стороны в сторону. Вилл и страшное Драконье Кладбище за мгновение были забыты, а наружу полез махровый перфекционизм. Все разумные жители Великого Леса – поголовно перфекционисты. Толкин их создал такими. Порядок, порядок и еще раз порядок! Настоящий русский никогда не поймет европейца. Мы просто живем, а они все вокруг пытаются сделать лучше. Запусти сотню немцев в какую-нибудь захолустную деревеньку в средней полосе России, и они через пару лет превратят ее в Великий Лес. Все-таки хорошо, что я не эльф! Моя стихия – Хаос, и болото мне гораздо ближе. Поэтому при прочих равных я всегда выберу его.
– Первый раз за границей? – поинтересовался я, понимая, что, если вот прямо сейчас не вмешаться, мою спутницу точно хватит Кондратий.
– А?.. Да… – Линара часто закивала, протерла кулачками глаза и посмотрела на меня уже вполне осмысленно. – Первый раз… Непривычно… Мы редко покидаем Кенарию. Только ата-кари четвёртого круга посвящения и разведчики. Один из них и наткнулся случайно на храм Проклятого Бога.
– А почему случайно? Ты ведь говорила, что храм тут где-то рядом?
– Он полностью экранирован, точно так же, как и ты, князь. Мы можем увидеть его только глазами. Ты ведь, наверное, заметил, что познание и восприятие мира для моего народа происходят через изучение эмоционального фона?
– Это поэтому тебя бросает из крайности в крайность?
– Невозможно читать эмоции, не пропуская их сквозь себя. Мне сложно тебе объяснить… «Ата-кари» на понятном тебе языке означает «Идущая по пути созидания». Только женщина может ею быть: созидание заложено в нас природой. На четвертом круге посвящения жрицы умеют полностью закрывать свои эмоции, чувствуя при этом происходящее вокруг на несколько часов своего полета…
– …и могут пересекать границу? – продолжил я за княжну, внимательно вглядываясь в стоящие впереди деревья.
– Да, так и есть, – кивнула Линара. – Разведчики же летают во внешний Акатрас со специальными амулетами и «видят» не так далеко, но к болоту приближаться небезопасно даже для них. К тому же Храм появился совсем недавно – словно кто-то его сюда перенес.
– А с чего ваш разведчик решил, что это храм Проклятого? На нем табличку кто-то повесил?
– Отец рассказывал, что Феортис Зеленая Тень неделю наблюдал за входом в храм и видел, как отрекшиеся затаскивали внутрь несчастных болотников, – не обратив внимания на иронию в моих словах, спокойно пояснила Линара. – Поверь, князь, мы умеем отличать отрекшихся от кого бы то ни было.
Я аккуратно переступил растущий на дороге мухомор и перевёл взгляд на девушку:
– А кто такие эти болотники?
– Разумные обитатели болота, – пояснила Линара. – В эмоциональном плане практически не отличаются от остальных рас: чувствуют боль, испытывают страдания. Их там пытали и убивали, понимаешь?..
В глазах у девушки блеснули слезы.
– Да хватит уже! – рявкнул я, как только ярость заблокировала волну чёрной беспросветной тоски. – Мне-то на хрена эти страдания?! Я болотников не убивал!
– Прости, – всхлипнула Линара, – я пока плохо контролирую свои эмоции. На наших такое не действует, я думала, и на тебя тоже. Ты же для меня закрыт, а по внешним признакам не заметно, чувствуешь ты что-то или нет. Видно только, что злишься, но демоны же все злые…
Ну, то, что на них не действует – это понятно, а то ведь соберутся три такие подруги поплакать – да и передохнут от несусветного горя. Демоны злые, ага… Расистка, блин, малолетняя…
– Если бы не злость – рыдал бы тут вместе с тобой, – я с сомнением огляделся и добавил: – Дойдём до храма, разрушу алтарь, и никто никогда больше не будет пытать этих твоих болотников.
– Они не мои, – снова всхлипнула девушка. – И ты так говоришь, словно лишить алтарь силы – такое простое занятие. Это может сделать только жрец другого бога. Ты жрец? Ты не побоишься вызвать ненависть Вилла?
– Да он и так всех ненавидит, – хмыкнул я, обходя глубокую чёрную лужу. – Чуть больше, чуть меньше – какая разница? А с алтарем…что-нибудь да придумаю.
Говорить Линаре о том, что Вилл, в общем-то, сдох, я не стал, поскольку пришлось бы рассказывать все остальное, а учитывая некоторые особенности её психики, этого мне делать категорически не хотелось. Пусть себе полетает до поры в неведении.
– Ладно, геройский герой, доберёмся до храма и посмотрим, что ты будешь говорить там, – сквозь слезы улыбнулась Линара, вздохнула и замолчала.
К вечеру болото затянул белесый непроглядный туман. Его густые липкие клочья повисли на растущих по берегу деревцах, медленно потянулись в сторону нашего лагеря, но с появлением на небе луны истаяли в ее серебристом призрачном свете. Взору открылось темное пространство, где поросшие травой кочки, перемежаясь с участками открытой воды, тянулись до самого горизонта. Ночь жила непривычными и не похожими друг на друга звуками и шорохами. Тяжело и мощно хлопали крылья припозднившихся птиц, над водой появлялись и тут же исчезали неясные туманные силуэты, вспыхивали вдали тускло-оранжевые огни. Утробно булькали поднимающиеся из трясины пузыри, впереди кто-то низко и устало дышал, и всякий раз от этого дыхания по спине пробегал легкий озноб. Страшно не было. Наоборот, было жутко интересно, так же, как в детстве у деда в деревне, когда, сидя ночью возле дома на лавке, я смотрел на далекий лес и представлял, какие в нем скрываются чудовища. Но тут-то чудовища обязательно есть, как их может не быть в таком огромном болоте? И они очень похожи на тех, из детства, потому как им тоже нет до меня абсолютно никакого дела.
Я выдохнул сквозь зубы дым, покосился на спящую девушку и улыбнулся. Истинные Дети Леса… Блин! А ведь и правда, дети. Налеталась, наплакалась, насмеялась – и вырубилась. Хорошо ей… а вот ко мне сон что-то не шел. По словам Линары, Защитный Круг, который она создала, как только мы пришли на это место, непреодолим для простых обитателей болота. Нас не видно, не слышно, заклинание непроницаемо для ментала, запахов и тепла. Однако, по ее же словам, в болоте обитают не только «простые» существа. Впрочем, с моим уровнем в триста семидесятой локации можно особо не париться. Но Круг этот все равно очень даже полезен. Хотя бы потому, что он не пропускает комаров.
Свет луны едва проникал сквозь затянувшие небо облака. Погода постепенно портилась, с ней портилось и настроение. Интересно, когда же меня, наконец, найдут? Лита говорила, что сделает это без особых проблем. Только жена, видимо, не учла тот факт, что над всеми богами и Великими Демонами стоит Ее Величество Система, которая зачем-то решила поэтапно подвести меня к последнему заданию. Карты раскрываются по одной? Сначала Мердок с его предупреждением, затем Сират и спутники Вилла. Следом мне пояснили, что на самом деле произошло. Здесь вот тоже какой-то вопрос…
Однако я уверен, что последний этап мы будем проходить вместе. Не зря Безымянный говорил о «моей женщине». Без Литы мне Пророчество не завершить. Значит, как только ребята появятся, нам останется совсем чуть… Возможно, они уже зашли в направленный портал. Вот только выйдут из него только тогда, когда я сам доберусь до контрольной точки. Ну, и последний на сегодня вопрос: что делает храм Проклятого на болоте? Вилл вот так просто залез в вотчину другого бога, а Ургот (или кто там у них за главного?) вот просто так взял и утерся? Не верю! Впрочем, судя по всему, храм прикрыт кровью Безымянного, и Ургот просто мог о нем и не знать. Гадать можно сколько угодно, вот только смысла в этом нет. Завтра схожу и сам все узнаю.
У берега раздался громкий плеск, и из воды на землю вылезло крупное неагрессивное животное, внешне похожее на земного ленивца. Болотный Йо – триста семьдесят второй уровень и три миллиона ХП. Животное огляделось, блеснув в темноте желтыми радужками глаз, и по-хозяйски неторопливо направилось к ближайшим деревьям. Размером с медведя. Голое синюшное тело, плоская морда, выпученные овальные глаза, кривые широкие лапы. Вот и чудовища наконец пожаловали! Выглядел этот безобидный Йо скорее няшно, чем ужасно, но за неимением лучшего посчитаем его самым страшным в мире монстром и запишем в актив этому миру исполнение еще одной детской мечты. Себя бы еще, конечно, представить Хомой Брутом из гоголевского «Вия», но это уже как-нибудь в следующий раз. Я проводил странное создание взглядом, улыбнулся, отложил трубку и улёгся на уже расстеленный плащ. Пора спать. День завтра предстоит весёлый.
Мы добрались до храма с наступлением вечера, когда оранжевое солнце медленно покатилось на закат. Весь день моросил мелкий дождь, почва под ногами проминалась и хлюпала, но на скорости передвижения это не сказывалось. Линара тоже летела без каких-то видимых проблем и всю дорогу засыпала меня вопросами.
Я рассказывал. О пришедших в мир двуживущих, о Землях Демонов и Орочьей Степи, о воссоединении эльфов и нашествии Древних. О себе говорил мало – и, разумеется, не выводил над головой звания. Вот незачем раньше времени расслабляться. Ее триста семидесятый уровень и сто десять миллионов ХП – это, конечно, немало, но рисковать в любом случае не стоит. Хилер мне пригодится, так что пусть себе пока пребывает в неведении. Нет, дурой Линара не была и, разумеется, понимала, что абы кого к ним в план не закинет. Но на все её наводящие вопросы я банально включал дурака. Получил квест, заснул возле храма, очнулся здесь… С Сатой разговаривал во сне, поэтому меня волки и не тронули. Князем стал по игровому заданию. Нет, не будь во мне крови Безымянного, Линара, возможно, и заподозрила бы что-нибудь, но кровь есть, и поэтому прокатило.