Раздался звонок в дверь. Распахнув её, Николай увидел вчерашних подружек.
– Николай, мы приглашаем вас продолжить праздник.
– Неудобно как-то…
– У нас столько еды осталось, а вы, наверное, голодны.
– Уговорили.
Николай выгреб из холодильника запасы. Идти в гости к едва знакомым людям с пустыми руками – фи!
Женщины прихорошились, надели другие платья, демонстрируя наряды.
Они перекусили, выпили, и Николаю пришлось развлекать подружек анекдотами. Обе оказались смешливыми, а может, выпитое подействовало. Снова потанцевали, и постепенно сложилась непринуждённая комфортная обстановка. Никто не грузил своими проблемами, хотя у каждого они были – просто праздновали и общались. Живое общение отвлекает от одиночества, грустных мыслей. Теперь, оставшись после развода один, Николай понял, почему некоторые сотрудники просили поставить их в графике дежурств на праздничные дни. И платят вдвойне, и дома скучать не придётся.
Развод – это тоже школа жизни.
Николаю с новыми знакомыми было спокойно. Глазки, правда, строили, не без того, но это уже по неискоренимой женской привычке. И ещё любопытство – тоже неотъёмлемая черта женского характера.
– А вы почему один, Николай? Новый год – праздник семейный.
– Был семейный, да весь вышел. Развёлся я.
– Как говорят все мужчины, жена стервой оказалась?
– Больше о личной жизни – ни слова. В каждой избушке свои погремушки.
Подружки переглянулись. Ну да, сейчас прикидывают, как охотиться начнут. Мужчина одинокий, и не пьянь подзаборная. Зарабатывает, судя по машине, неплохо. Большая часть женщин в марках не разбирается, но что машина не из дешёвых, чуют сразу и безошибочно. Нюх у них, наверное, на деньги. А впрочем, это скорее атавизм. Небогатый или нищий мужчина не сможет обеспечить семью, появившегося ребёнка, и женщина подсознательно выбирает добытчика и защитника, чтобы вырастить потомство.
Вечером Николай откланялся. Заводить более тесное знакомство он не собирался, слишком свежа была на сердце и в душе саднящая рана, слишком тяжелы воспоминания. Может быть, и даже скорее всего, пройдёт время, и он снова будет с интересом смотреть на женщин, но не сейчас. Время – лучший лекарь от любовных недугов.
Вернувшись в съёмную квартиру, он позвонил Наталье, матери Аксиньи, поздравил её с наступившим Новым годом и пожелал всего хорошего.
– Спасибо, – по голосу Натальи чувствовалось, что она улыбается. – Дочку балуешь, ноутбук купил.
– Исправляю ошибки нашей молодости. Дочь наша, и значит, не виновата она в наших с тобой грехах. А ноутбук – необходимость, без компьютера студенту сейчас сложно.
– Знаю, Аксинья не раз заговаривала о компьютере. Но она знает мою зарплату.
– Ты подскажи, что ей ещё надо. У меня ситуация сложная. Я для неё сейчас никто, отец ухажёра, не более. И подарок она брать не хотела. Лучше в следующий раз я тебе деньги переведу, а ты уже ей отдашь. Скажешь – премия или ещё что-то. А то она меня неправильно понять может. Вижу, отношения с сыном у них хорошие.
– Я что-то не поняла. Сначала ты отговаривал, меня просил вмешаться.
– Не по телефону, долго объяснять. А ехать – зима, скользко.
– Да и не добраться сейчас до нас. Зима нынче снежная, дороги замело. Если и расчистят, то после праздников.
Пожелав Наталье здоровья и счастья, Николай простился. И ведь придётся ехать, объяснять ситуацию. А то нелепо получается: то он отговаривал от отношений и вероятной женитьбы, однако сейчас почему-то не против. С её, Натальиной, точки зрения – странно, какие-то не мужские метания.
После праздников наступили трудовые будни. В работу Николай окунулся с головой, до самозабвения. Свою работу он любил, большие нагрузки не были для него в тягость, тем более что, судя по зарплате, труд его ценили.
Николай поставил перед собой первоочередную цель – купить квартиру. Пусть однокомнатную, но свою. Съёмное жильё угнетало. Чужая мебель, чужой дух. Как и любой мужчина, он пытался приспособить окружающий мир под себя. У женщин психология другая, они сами приспосабливаются под окружающую их действительность. Никуда не денешься, наследственность, гены.
В одну из встреч, когда Николай привёз сыну деньги, Лёшка его удивил:
– Покажи мне отца – того, настоящего.
– Зачем он тебе? Боюсь, он не знает о твоём существовании, за двадцать лет ни разу не поинтересовался.
– В глаза хочу посмотреть, – заупрямился Лёшка.
– Ты не мазохист, только душу разбередишь. А это больно.
– Всё равно.
– Мать попроси. Полагаю, она до сих пор с ним общается. А мне это удовольствия не доставляет.
– Ты тряпка! Мог бы и морду ему набить! Ты думаешь, я не понял, почему ты работу сменил?
– Устраивать кулачные бои? Сейчас двадцать первый век, и мне не двадцать лет.
– Трус! – Алексей хлопнул дверцей машины и ушёл, не попрощавшись.
Николаю стало обидно. Он его растил до двадцати лет, воспитывал, и вдруг получить в лицо – «трус»? Как плевок! Или он заслужил?
Вернувшись на квартиру, Николай приготовил немудрящий ужин – сосиски с яичницей, но аппетит пропал. Это Лёшка максималист или он на самом деле тряпка и трус? Вопрос, наверное, в другом. Можно было морду набить, побороться за свою женщину. Но если она сама жила двойной жизнью, то стоила ли она этой борьбы? Право на ошибку Николай признавал за любым человеком, но на ежедневный, многолетний осознанный обман? Нет! Да жена его просто не уважала, ни в грош не ставила. Выходит, никакой любви с её стороны и не было никогда, не было изначально. Был только холодный расчёт, меркантильность. Вот только от Лёшки услышать такие слова он не ожидал. В запале сын это сказал или обдуманно, но только сильно задел за живое.
Вот и выходило, что он сам ошибся, ещё при выборе невесты. А теперь расплачивается. Как там в Библии? «И Аз воздам…» Вот и ему воздаётся сторицей за его слепоту.
Лёшка не звонил и не просил встреч два месяца. Николай же, хоть и беспокоился за сына, первым решил не звонить. И не гордыня это была. Позвонить первому означало для Николая признать, что Лёшка прав. А это далеко не так. Просто не готов он был к такому разговору. Подсознательно понимал, что прав, только аргументов в свою защиту сразу привести не смог.
Пришла весна, неожиданно ранняя и тёплая. Быстро стаял снег, на улицах – потоп.
Николай, хоть и экономил, но решил съездить в выходные к Наталье, в Сухую Балку – надо же объясниться и деньги передать.
В полдень субботы он уже стоял у почты.
– Здравствуй, Коля. Или Николаем Васильевичем называть?
– Не юродствуй.
– Пойдём ко мне домой, чего на работе разговаривать? Тем более что суббота, у меня рабочий день короткий. Чайку попьём, поговорим.
– Пойдём.
Они вышли из здания почты, и Николай распахнул перед Натальей дверцу машины:
– Садись.
– Да нам недалеко…
– Мне потом за машиной идти. Где у вас магазин?
– А что купить надо?
– Продукты.
Наталья усмехнулась:
– Я как знала, пирожков напекла.
Тем не менее в магазин Николай зашёл. Купил коробку конфет да разных консервов. Время обеденное, и чай, даже с пирожками, – утешение слабое.
Увидев его с пакетом, Наталья улыбнулась:
– Зачем было тратиться? Уж накормлю.
Но у Николая были свои принципы, и изменять им он не хотел.
Наталья и в самом деле накормила вкусно. Борщ, пирожки, какие он любил – с рисом, луком и яйцом. Сладкие он не очень привечал.
– Спасибо! – Николай отодвинул кружку. Потом достал из кармана деньги и положил на стол. – Для Аксиньи.
Наталья кивнула.
– Объясниться хочу. Сначала я был против того, чтобы твоя… – он поправился, – …наша дочь встречалась с моим сыном. Теперь ситуация изменилась. Сын оказался мне не родным. Так что препятствий нет никаких. С женой я развёлся.
У Натальи от удивления глаза стали круглыми:
– Я думала, такое только в индийском кино бывает. А оказывается, жизнь покруче.
– Да, захочешь – не придумаешь. Я работу сменил, живу на съёмной квартире. Лёшке, которого воспитал, как сына, помогаю. Выходит, наследница у меня одна, Аксинья.
– Как же ты узнал? Да и точно ли?
– Точнее не бывает, генетический анализ показал.
– Видала по телевизору. Стало быть, жёнушка твоя бывшая стервой оказалась?
– Выходит, так. Сам виноват, не разглядел вовремя.
– Да, всю жизнь чужого воспитывал, как кукушонка.
– Наталья, я же о дочери не знал! И не узнал бы, если бы Лёшка в дом её не привёл.
– Наверное, Бог наказал. Ты знаешь, я в церковь ходила, как родила, молилась, чтобы он тебя покарал. Выходит, сбылось. А радости нет. Наоборот, гадко себя чувствую.
– Думаешь, дошли твои молитвы?
– Они от всей души были, искренние. Потому и дошли.
Глава 4Холостяк
Минул ещё месяц. Николай уже привык и к новой работе, и к новому положению холостяка. Сложно было поначалу. Лишиться семьи, работы, налаженной жизни и начать всё сначала в зрелые годы непросто. Но он не сломался, не запил. Мировоззрение немного поменялось – это да, но не принципы. Он стал иногда покупать газеты, пролистывал разделы о продаже жилья. Однако денег пока не хватало даже на покупку бэушной однушки.
Но всё же был интерес, была поставлена цель, а Николай был упорен и целеустремлён.
Позвонил Лёшка, попросил о встрече. Вёл он себя как всегда. Деньги взял, о настоящем отце больше не спрашивал, слов обидных в лицо не бросал.
Они поговорили об отношениях с Аксиньей, об учёбе в академии, и на прощание Лёшка даже извинился за своё поведение во время последней встречи. Вот уж чего Николай от него не ожидал. Для людей молодых существует только чёрное и белое, полутонов они не признают. О бывшей жене Николай никогда не спрашивал, но сегодня Лёшка сам обмолвился:
– Мать на работу устроилась. Зарплата мизерная, работать отвыкла. Иногда слышу, как она в спальне ревёт.
– Лёш, для меня эта тема закрыта. Прости, но твоя мать меня больше не интересует.