Оказавшись в вагоне, они расположились на ночлег. За окном уже стояла непроглядная темень, только мелькали огоньки пролетающих мимо полустанков.
Надя покормила малышку и уложила её спать, Николай забрался на верхнюю полку. Надо было отдохнуть, но сон не шёл, в голову лезли тревожные мысли. Однако ритмичный перестук колёс и покачивание вагона успокаивали, и утром он проснулся бодрым, готовым действовать.
С вокзала позвонил по телефону, который дал ему директор клиники, и сразу услышал приветливое:
– Приезжайте, разместим с комфортом.
Ехали на такси. Это было быстро, удобно, но дорого. Московские цены кусались, в их городе цены на такие же точно услуги были в два-три раза ниже.
По адресу оказалась мини-гостиница на восемь номеров. Уютный двухместный номер – душ, туалет, холодильник, телевизор.
– Надя, ты располагайся, а я в кардиоцентр.
Николай взял документы, поймал попутку и через четверть часа был в центре.
Кардиоцентр был огромным. Информационный стенд гласил, что сначала надо записаться на консультацию, – и очередь, как всегда в присутственных местах.
Николай понял, что надо задействовать телефон и письмо. Он созвонился с доктором, договорился о встрече, передал письмо и сразу представился.
К коллегам отношение было сочувственным, доброжелательным.
– Пройдёмте ко мне в кабинет, мне надо созвониться.
На звонки ушло не меньше получаса. Николай осознавал, что он задерживает доктора, отрывает от работы, и чувствовал себя не слишком удобно, но отступать он был не намерен.
– Фу! Договорился! Завтра в три часа, естественно – дня.
Доктор написал на бумаге реквизиты.
– Сошлётесь на меня, на звонок.
– Спасибо.
– Не за что. Коллег выручать надо.
За беготней и разговорами ушла большая часть дня, и когда он появился в гостинице, Надя бросилась навстречу с вопросами:
– Ну как, что?
– Консультация на завтра, на три часа.
– Долго ждать!
– Долго? Я шёл обходными путями, по письму. А если официально, то сколько ждать – вообще неизвестно.
– Не знала, прости.
На консультацию поехали все. Надю трясло от волнения. Николаю тоже было не по себе, но он старался выглядеть невозмутимым.
Таблички на двери впечатляли: доктор медицинских наук, профессор…
Доктор оказался относительно молодым и любезным. Ознакомившись с результатами обследования, он выслушал и осмотрел малышку. Та вела себя спокойно и тянулась ручонками к блестящему фонендоскопу.
Доктор подвёл итог:
– Оперировать надо. Предлагаю вам наиболее щадящий метод – видеоторакоскопическое клипирование открытого артериального протока с одновременной коррекцией дефекта перегородки. Как я понимаю, квоты у вас нет?
– Угадали. Буду платить.
– Предупреждаю, деньги немалые. Но хозрасчёт имеет один плюс – будет быстрее. К тому же есть варианты, можно использовать отечественное оборудование – так дешевле, а …
– Давайте остановимся на качественном.
– Согласен. Я бы на вашем месте поступил точно так же.
– Дочь у меня одна, – коротко ответил Николай.
– Я сейчас оформлю бумаги, госпитализация после оплаты счёта.
– Оплачу сегодня.
– Вы даже не спросили о сумме.
– Где можно оплатить?
– Даже так? – Доктор посмотрел на Николая с интересом и каким-то удивлением. Наверное, он пытался решить для себя, откуда у провинциального врача серьёзные деньги.
– Подождите, пожалуйста.
Пока доктор принёс счёт, ждать пришлось не менее получаса. Николай всмотрелся в листок.
– Можете оплатить в нашей бухгалтерии, но можно и через банк.
– Дочь госпитализируют в ваше отделение?
– Нет, в соседнее. Мы занимаемся консервативной терапией, отбором и подготовкой пациентов. А вам – в отделение реконструктивной хирургии ВПС детей первого года жизни. Удачи! – Коллеги пожали друг другу руки.
Когда они вышли в коридор, Надя спросила:
– А что такое ВПС?
– Врождённые пороки сердца.
– Коля, я из разговора почти ничего не поняла – какие-то клипсы…
– Главное – я понял. Не забивай себе голову, положись на меня. Да ты присядь, отдохни, вон диванчик. А я пока оплачу счёт.
Николай спустился на первый этаж, нашёл бухгалтерию, оплатил по карточке счёт, получил на руки кассовый ордер и уже хотел подняться наверх, как до слуха его донеслись странные звуки – в коридоре плакала женщина. Молодая, чисто, но бедновато одетая.
– У вас неприятности? – спросил Николай.
– Неприятности? Нет! У меня беда!
И такая боль была в её голосе, что Николай отшатнулся.
– Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?
– Вы? Да вы меня видите в первый раз, кто я вам?
– Как хотите.
Николай не собирался никому навязываться. Не хочет человек рассказывать – его дело. Он уже сделал пару шагов в сторону, когда женщина вдруг сказала ему в спину:
– Проклятые деньги! Сыну операция нужна, а у меня таких денег нет.
– Много не хватает? – остановился и обернулся Николай.
– Для кого как. Двести пятьдесят тысяч – мне столько не наскрести. Я только сто набрала, да и те одолжила.
Решение пришло моментально:
– Давайте счёт.
– Счёт? А что вы хотите? Вы что, сумасшедший олигарх?
– Да какая разница? – устало отмахнулся Николай.
Всхлипывая и утирая слёзы и сопли, трясущимися руками женщина достала из пакета пачку документов, нашла и протянула Николаю счёт.
Он вернулся в бухгалтерию.
– Что-то не так? – улыбнулась бухгалтер.
– Всё так, просто мне надо оплатить ещё один счёт.
У бухгалтера брови полезли на середину лба. Но она сдержалась и не сказала ни слова.
Николай оплатил счёт, принял ордер и счёт со штампом, в коридоре вручил всё это женщине. Та побледнела и осела на банкетку. Она явно не могла поверить, что нашёлся абсолютно незнакомый человек, который помог ей.
– Вы понимаете, что я не смогу вернуть вам эти деньги? Я библиотекарь, живу без мужа, и все деньги уходят на лечение Андрюши.
– Разве я дал вам их в долг?
– Тогда возьмите, что у меня есть! – женщина достала портмоне.
– Вам ещё жить в Москве на что-то надо, взятые деньги вернуть. Вы о сыне думайте.
– Как хоть звать вас? Я в церкви за вас молиться буду!
– Николай.
Женщина неожиданно схватила его руку и поцеловала. Николай отшатнулся – ему стало вдруг как-то стыдно и унизительно. Несправедливо устроен мир, если жизнь и здоровье ребёнка зависят от наличия денег у родителей.
Женщина снова зарыдала, и слёзы потоком лились из глаз.
– Я… к кому только не обращалась… никто… А до квоты… сынок не доживёт… – слова прерывались рыданиями.
Николай её понимал. Он сам оказался в подобной ситуации, с той лишь разницей, что у него были деньги. Да и то повезло. А что бы он предпринял, если бы не было наследства? Иногда не знаешь, что тебя ждёт в следующую секунду за углом. А ведь и работа была любимая, без которой себя не мыслил, и жена, и ребёнок, и квартира… И всё его благополучие рухнуло в один момент. Воистину – все под богом ходим.
Николай шагнул к женщине, погладил её по голове, успокаивая. А та прижалась к нему, как будто ища в нём защиту и опору.
Постепенно она успокоилась.
– Простите, прорвало. Я, наверное, нехорошо выгляжу. Она достала платок – скомканный и мокрый.
– Подождите, – Николай достал свой платок и протянул ей.
– Спасибо, – женщина вытерла глаза. – Меня Любой зовут.
– Идите к сыну, Люба, вы ему сейчас нужнее. И перестаньте слёзы лить. Всё наладилось, операцию парню сделают – ещё завидовать будут, таким здоровяком вырастет.
– А вы работаете здесь?
– С чего вы взяли? Я дочь на операцию привёз.
– Так мы коллеги по несчастью?
– Вроде того. Удачи вам! – Николай повернулся и твёрдым шагом направился к лифту. О том, что он оплатил чужой счёт, жене решил не говорить. И дело не в том, что Надя могла осудить. Нет, не осудила бы она, и в укор не поставила бы – не пропил ведь, и не на пустое истратил… Но как-то неловко было признаваться Николаю в своей жалости к чужой беде, в слабости. Ведь он сейчас не разумом действовал, а сердцем решение принял. А сам думал: это каким же дубовым надо быть на месте тех чиновников или депутатов, к кому обращалась за помощью библиотекарь Люба? Никто не озаботился, не помог. Для чего же тогда все эти фонды? Всё-таки хорошо иметь деньги, когда не надо считать каждый рубль. Правда, деньги не им заработаны. Но и не на себя, любимого, он их все тратить собирается.
Однако, зайдя в коридор, где ждала жена, он напустил на лицо улыбку:
– Ну вот, всё прекрасно! Счёт оплачен, идём в отделение.
– А вдруг у них мест нет?
– Должна быть палата, причём, как мне сказали, повышенной комфортности.
– Господи, да я готова в чулане тёмном жить, лишь бы у дочери всё прошло хорошо!
– Зачем так уж? Будем лечиться цивилизованно.
Отделение оказалось небольшим, но уютным. Понятное дело, по медицинским меркам – отдельная палата, все удобства.
Николай вертел головой по сторонам. Если есть что-то новое, удобное, надо и у себя в клинике внедрить.
Тут же появилась палатная медсестричка и проводила их к заведующему отделением.
– А, Жарикова! Звонили уже. Располагайтесь, ваша палата четвёртая. Завтра сделаем некоторые исследования, а потом наметим день операции. И, пожалуйста, впредь в отделении появляться только в медицинской маске, знаете ли. Нам только ОРЗ или гриппа не хватало. Ребятишки слабенькие: сердечки-то больные, иммунитет ослаблен.
– Простите, исправимся.
– Мамочка, вы располагайтесь. А где же ваши вещи? Я имею в виду соски, подгузники…
– Сейчас привезу.
Пока Надя располагалась, Николай поймал такси, съездил в гостиницу и взял всю сумку целиком. Жена сама отберёт, что ей надо.
Но почти всё содержимое сумки и осталось в палате – в основном брали детское.
Заглянула медсестра:
– Просим вас покинуть отделение, после восемнадцати часов посторонним находиться в отделении запрещено.