Вот так попасться!
Я отчаянно лягалась, попадая больше по собственной ноге, но все же попала по врагу пяткой, а может просто повезло, щупальце разжалось, и я точно сквозь кисель пыталась продраться к поверхности. Рука уже почувствовала свободу от этой гадкой каши. Но в следующий момент мы с, как оказалось, подкрадывающимся и не ожидавшим такой подставы тентаклем взлетели вверх, будто подбросило взрывной волной. Пара секунд невесомости дала возможность судорожно протереть лицо от грязи, открыть глаза и обозреть картину в деталях, не иначе как благодаря адреналину.
На берегу стояли Клад, охранник и, собственно, тот, кто этот неоплачиваемый полет мне и устроил.
Крассис, сложив руки на груди, являл собой изваяние, полное спокойствия и презрения к моей жалкой персоне. Мысль, что я к лекарям, лечащим от тупости, направляюсь, была им прекрасна передана приподнятой бровью и уголком губ. В итоге щупальце подумало и удалилось в глубину лужи, откуда собственно и торчала только его часть, а меня выбросило на берег к ногам блондина. Если честно, я была счастлива, ибо умирать как-то не планировала, а ведь скорее всего я не опередила бы тварь, и она уволокла бы жертву вглубь уже безвозвратно. Я закашлялась, пытаясь избавиться от пустоты в легких, отвратительного привкуса болота и страха во рту.
Маг поднял руку, и Клад с охранником почему-то тихо попятились и скрылись в зарослях.
— Госпожа не знает про трясину? — послышался мне сквозь шум в ушах холодный надменный голос, да, в первую встречу он мне нравился больше.
— Теперь знает, — отплевываясь, прокаркала я. Меня начало колотить от пережитого ужаса.
— Раздевайтесь!
— Что? — я даже кашлять перестала.
Он спорить не стал, подошел и, схватив за ворот платья, рванул на себя, ткань послушно разошлась по швам. Я осталась стоять в одном лифчике и трусиках, которые он, не задумываясь, отправил туда же. Плащ остался в луже. А потом на меня обрушился поток теплой воды, смывая грязь, но мне как-то было не до этого, разглядывая из-под слипшихся волос этого ублюдка, подумалось, что я, конечно, не магиня, и прав никаких не имею, но это перебор! В моем мире ты бы сел, гад! На пятнадцать суток точно! Я уж молчу про моральную компенсацию!
Поток воды был такой силы, что я еле удержалась на ногах.
— Так-то лучше, госпожа, — заявил этот… этот… — За одеждой, полагаю, дойдете сами. Возьмите мой плащ.
А я вдруг поняла великую вещь, а мне по барабану, что я голая.
— Спасибо вам за заботу о нас жалких, — злобно выплюнула любимую фразу Лаври ему в лицо и, откинув назад его протянутую с плащом руку и мокрые волосы, гордо голышом прошлепала мимо. В конце концов, чего он там не видел у баб. Сисек или задницы? Я думаю, их в его жизни было предостаточно, если он, конечно, не склонен к мальчикам, а то блондины — они такие.
Сзади послышался хмык, я швырнула, не глядя, на звук комок грязи со склона, конечно, не попала, потому что вскоре пришел второй хмык, но сверху откуда-то.
— Чтоб тебе на том свету провалиться на мосту, спаситель хренов, — выдала я на родном русском.
Кое-как выбравшись из леса (слава Богу, промокшие насквозь башмаки хоть при мне остались) я наткнулась Кардиша, тот стоял спиной к лесу и держал в вытянутой руке мою сумку. В тот момент я прониклась еще большей благодарностью к этому мрачному человеку. Быстро одевшись и вымыв ноги из фляги, гордо подошла к костру, у которого уже стояла и лыбилась белобрысая магическая мужская особь, и, удостоив, его нижайшим реверансом заявила, не поднимая головы: 'Хочу вас еще раз поблагодарить, лорд господин маг, за вашу доброту и за спасение моей жалкой жизни. Прошу простить за то, что от пережитого не смогла себя держать в руках и кинула в вас грязью, еще раз прошу прощения'.
Слова честно просила дословно мне повторить Клада, раз пятьдесят, заучила как стих. И, даже не смотря в его сторону, улеглась, расстелив покрывало, завернулась в плащ, выданный Кардишем. И хорошо, иначе бы увидела, как почернели и стали, точно два бездонные колодцы с алыми всполохами, глаза мага.
Глава о страхе
— Юр! Боги, да что же это?! Риан, пожалуйста, пожалуйста, помоги! — Дея рыдала навзрыд, прижимаясь к груди мужа.
От увиденного ее трясло. Юрао Найтес больше не был собой. Тем, кто умудрялся шутить в самые тяжелые моменты, кто находил выход из безвыходных ситуаций, кто стал Дее больше чем другом или партнером по бизнесу, он стал частью ее семьи, ее сердца.
А теперь это был лишь призрак. Невозможно было предположить, но черная кожа способна бледнеть, а прекрасная золотая шевелюра тускнеть, он превращался в старичка с каждой минутой, будто для него время ускорилось в сотни раз.
— Родная, любимая, — пытался докричаться до жены Темный. — Я сделал все, что мог, но то, что происходит вне моих возможностей. Я не могу вернуть ему магию, как и Шейдеру.
— Он… Он умрет?
— Нет, но если магия не вернется, жизнь его сильно изменится, хорошо, что в нем жил более-менее чистокровный дроу. По крайней мере, организм жизнеспособен без магии, — Риан понимал, что даже так дроу не сможет долго протянуть, лишиться того, что дано с рождения это не просто подрыв здоровья — это и подрыв психики.
— А Лорд Шейдер?
— Он… сходит с ума.
Дея отстранилась от любимого, пытаясь собраться с духом, и начала дышать, как тогда, когда было очень больно, когда рождался Руад Тьер. Дышать, чтобы совладать с собой, чтобы голова прояснилась, только так можно было попытаться спасти целую Империю, которой сутки назад кто-то очень страшный бросил вызов, и дроу, друга, за которого стоит бороться. Хотя, как оказалось, далеко не сутки, а гораздо раньше.
— Дети исчезают, возвращаются без магии уже и в Империи и в королевствах.
— Я даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь.
— Я прошу защитить… — ее голос чуть дрогнул, но она собрала всю свою силу и волю.
— До Руда никто не дотронется, — он сам себе верил с трудом, но знал, что пока дышит, сын тоже будет жить.
— Мне страшно, Риан.
Темный прижал к себе жену. Он знал, что такого еще не было, были зарвавшиеся Темные, демоны мечтающие получить все, полубоги, выползавшие из Бездны за своей данью, но не было тех, кто забирал все просто так, ничего не прося, не требуя, и от этого становилось страшно даже ему.
Его пугала любая отлучка из дома последние месяцы, и теперь он не мог оторваться от жены и малыша, потому что удар мог последовать в любой момент. Руад — потомок сильнейшего рода, смеси охотников и демонов. И он, еще даже не родившись, сумел проявить себя магически, доставив огромное беспокойство отцу. Но то, что было лордом Тьером отодвинуто и забыто, то, что ранее было его долгом перед Империей, напомнило, кто он есть.
Убитые горем матери, дети которых без магии могут не выжить!
И как бы силен не был Тьер, он мог оказаться на их месте. Единственным решением было обезопасить Руда и приступать к своим обязанностям, чтобы найти того, кто страшнее всех прежних врагов в тысячи раз, ибо покусился на самое ценное.
И перво-наперво надо было наведаться к Лаври.
Найрина поджала губы, и хоть по позвоночнику бегали мурашки, лекарь не прекратил осмотра.
Перед ней на кровати в крохотной светлой комнатке с белыми занавесками и окном, в которое стучалось утреннее солнышко, сидел человек, которому было хоть здесь в уюте и тепле хоть в Бездне совершенно одинаково. Мир вокруг он не воспринимал. Иногда он даже на легкие уколы боли не реагировал.
Лорд Шейдер Менос был когда-то хорош собой, но одна встреча изменила для него все. И таких как он в больнице Третьего Королевства, где Найрина и работала и училась, было уже больше десятка. Лорд Тьер и Даррэн доставляли их сюда, среди них были и высокопоставленные чиновники и простые жители и не только Империи, но и Королевств, разных рас, что сильно смущало остальных служащих больницы, потому как к вампирам и, как они считали, нечисти многие из них отказывались подходить.
Темным лордам пришлось их доставлять сюда и выставить охрану, потому как многие представители родов, к котором они относились, считали их заразными и требовали уничтожить. И если принц Хаоса и Глава безопасности Темной Империи видели в это разбазаривание улик и свидетелей, для лекаря они были живым дышащими и когда-то думающими существами. Убийство душе Найрины претило, какими благородными ни были бы цели.
Она приходила к ним каждый раз, когда выдавалась свободная минутка, исследовала под разными углами, заглядывала в самые дальние уголки, но способа помочь не находила.
Люди и нелюди представлялись ей остовами кораблей, потерпевших кораблекрушение и выкинутых на берег. Глаза мужчины перед ней были широко открыты, но вряд ли он что-то видел, иногда его губы шевелились, но разобрать слова было невозможно.
— Не повезло ребятам — старый профессор Итинур тоже частенько наведывался с ней в палаты, прицокивал языком, горестно качая головой и совершая магические пасы. Но, как и она, не находил ответов, как бедолагам помочь.
— Я перепробовала все: магическое вливание, простейшие артефакты, сложные артефакты, — Найрина склонилась к пациенту, аккуратно убрав прядку волос, упавшую мужчине на лицо.
— Да, леди Эллохар. Я сам не раз все это пробовал, для лекаря неспособность помочь, как кость в горле.
— Мне кажется, они страдают внутренне, — вырвалось у Найрины.
— Может вы и правы. Да, страшно быть бессильными. Но надо пытаться госпожа — лекарь. Для этого нас боги и наградили даром. Надо думать, искать выход. Пока есть время… — прошаркал профессор к двери.
Найрина наклонилась, чтобы поправить съехавшее одеяло, укрывавшее ноги больного, и легкий ветерок донес до нее мольбу-стон, заставив женщину замереть.
— Дея…
Глава о смятении
Когда я проснулась, ночь правила миром и было еще далеко до рассвета. От прохлады там, за пределами одеяла, нос заледенел, но голова была настолько ясной, что сразу стало понятно — не засну. Такое бывало, когда появился Тоха. От волнения или переутомления, а может от гормонов, я часто не могла заснуть. Сперва просто лежала в кровати, ворочаясь, до победного пытаясь выиграть битву за сон, прислушиваясь к сопению маленького носика, а потом сдалась и обнаружила, что лучше большая чашка травяного чая и книга или хороший старый фильм, чем это ночное мытарство, так что в обнимк