А идея разумеется у меня была. Меня захватила идея полётов! Но на воздушный корабль невозможно напастись метеоритного железа. Поэтому я стал думать о ДИРИЖАБЛЯХ. Об овальных гигантах способных достаточно быстро для этого мира преодолевать большие расстояния. И один из таких моих чертежей на столе увидел Ля Фисто.
— Что это такое? — спросил граф.
Проследив за его взглядом, я подвинул себе свиток со схематичным чертежом аэростата. Ещё раз посмотрев на рисунок, я свернул его.
— Планы на будущее, — не стал конкретизировать ответ я. Всё равно пока я не представлял как и где его строить. Опять же я поймал себя на мысли что нужны люди, нужны ученые, которые будут заниматься реализацией моих планов.
Граф по-видимому понял, что я не в настроении объяснять, и сменил тему.
— Ярар, меня снова спрашивал Михаил о том, когда ты начнёшь проводить процедуры омоложения. И откровенно говоря, я начинаю понимать его опасения.
Я с непониманием посмотрел на графа, и попросил его пояснить.
— Деньги! Деньги! И ещё раз Деньги. Мы тратим слишком много. А кроме твоих процедур, в наш бюджет денег не поступает! В общем, Михаил вчера показал мне выписку из банка. И ничего хорошего я не увидел. Ещё пару месяцев, и мы банкроты.
Я с удивлением посмотрел на графа. Вот чего я не ожидал это того, что деньги так быстро закончатся. Анри достал выписку из банка и показал мне её.
— Дааа уж… — задумавшись произнёс я. — Это же надо, почти сорок миллионов потратили!
— Ага, большие деньги потрачены на закупку рабов и их содержание.
Я посмотрел на Анри, и у меня появилась догадка.
— Анри, мы же друзья? — спросил я пристально на него посмотрев. Он кивнул. — Скажи мне, что он предложил тебе за разговор со мной?
Граф сделал вид, что подавился.
— Как ты мог такое подумать? — спросил он меня, изобразив на лице искреннюю обиду.
— Потому что я бы поступил точно так же на твоём месте, — ответил я.
— Он пообещал мне прислать копию книги по магии огня, — с раскаянием ответил граф. — Ярар, я…
Я поднял руку вверх, останавливая его.
— Всё в порядке. Откровенно говоря, я бы разочаровался, если бы вы не начали искать свою выгоду.
— Почему? — удивившись спросил граф.
— Потому что нельзя по-настоящему жить, не имея цели! А твоя цель вполне нормальна. Если ты станешь сильнее, то выиграем мы оба.
Анри задумался. Негромко цокнув языком, он повторил мои слова. Словно осмысляя их. Потом он посмотрел на меня.
— У тебя мышление взрослого человека. Твой ровесник должен был кричать, заявляя о предательстве, но не ты… Ярар, твои проколы скоро начнут доставлять неприятности.
— Анри, не начинай! — воскликнул я, ведь в последнее время он и Зес всё чаще стали ловить меня на оговорках.
— Хорошо, — отступил он, чтобы перейти к прошлому вопросу: — Что мне ответить Михаилу?
Я ещё раз посмотрел выписку. Оставалось и впрямь не так уж и много. А зима в этом году обещала быть короткой, и когда начнутся работы денег понадобится очень много.
— Скажи ему, что я готов принимать людей.
Граф тут же спросил.
— Сколько в неделю ты готов проводить процедур?
— Ничего не меняем. Одного в три дня, — ответил я.
Он задумался, будто что-то прикидывая в уме, но спросил абсолютно другое.
— А у тебя случайно нет желания помочь мне с гномами?
— У тебя появилась идея? — спросил я.
— Да. Но тут решать тебе.
— Рассказывай.
План оказался прост. В числе пленных гномов оказались два брата. Граф предложил поселить их в одну камеру и начать одного из них травить мышьяком. И когда тому станет совсем плохо, второму предложить сделку.
— Анри, а почему не поступить проще? Посадить их вместе, и начать пытать одного на глазах у другого. Рано или поздно гном сдастся.
— Увы, — развел руками граф, — гномы хоть и любят жить, но смерть в стане врага, считается у них почётной. Им проще пойти на сделку, чем сдаться попытками.
Немного подумав, я дал своё согласие. А когда понадобится моя помощь, я исцелю отравленного гнома.
Возможно было жестоко соглашаться на такое, но я уверен, граф в темницах не чаи с гномами распивал. К тому же коротышки напали на нас первыми, и поэтому я гнал от себя чувство жалости к ним. А с ритуалом надо разбираться, и как можно быстрее. Мне почему-то казалось, что после того, как Орлов разберётся с делами в землях Де Броф, он обязательно прибудет для того, чтобы забрать гномов.
Разговор с Ля Фисто навёл меня на мысль о том, что слишком много завязано на мне. И случись со мной что-нибудь, стройка города прекратится. И Граф правильно указал на то, что мы ничего не производим на продажу. И по этому вопросу я пошёл к Корфу и Гереку. У них были свои мастерские, в которых они занимались экспериментами. Периодически они подключали меня к своим работам, используя мою способность в своих опытах.
Корф воспринял мои слова по картофелю буквально, став его проращивать в специально отапливаемой теплице.
И я неоднозначно отнёсся к этому. С одной стороны, он занимался одним из самых насущных проблем, которой был голод! Но с другой, он не проявил никакой инициативы в этом вопросе. Ведь помимо картофеля он мог заняться селекцией пшеницы, овощей и других продуктов. Да даже свиней разводить! Ведь с использованием моей способности, открывались большие перспективы для развития этих и многих других направлений. Нужно было только понять на что и как воздействовать!
И пока у меня сложилось мнение, что Корф больше исполнитель, чем новатор. Кроме опыта с шафраном, который он продолжал, ничего нового не придумал.
Что же касается Герека, то он развернулся во всю. Во-первых, он выписал научную литературу, касающуюся строения человеческого организма, а также строения животных. Во-вторых, он организовал работу морга, в котором, помимо того, что определял причину смерти, изучал на практике строение человека. В-третьих, он взял пятерых учеников обучая их лекарскому ремеслу. Его ученики с утра и до позднего вечера следовали за ним, тщательно всё записывая. А тех, кто ленился, он не задумываясь прогонял. На выходных они собирались вместе, и сверяли свои записи с книгами. И если находили расхождения, оставляли этот вопрос для повторного изучения.
Для многих это была возможность выбиться в люди, ведь ни для кого не было секретом, что в городе будет строиться огромный медицинский центр. И именно они могут стоять у истоков этого творения.
И видя это, я радовался. Потому что именно Герек мог стать тем, кто возглавит мой исследовательский центр, в котором он будет двигать науку вперед.
Что касается морга, то за полгода стройки погибло сорок три человека. В основном это были рабы. Кто-то погиб из нарушения техники безопасности, кого-то загрызли дикие животные, и, что было самым неприятным, некоторые погибли в разборках друг с другом.
Первым делом я направился к Гереку. Найти его удалось в одной из аудиторий.
— Милорд, — поднялся он, склонив голову. Вслед за ним поднялись его ученики, и поклонившись попытались покинуть помещение. Не знаю почему, но они избегали общения со мной.
— Здравствуйте, — поприветствовал я их в ответ. — Не нужно никуда уходить, я хочу послушать что вы обсуждаете.
С большой неохотой они вернулись на места. Я сел рядом с Гереком за стол, и стал рассматривать документы, лежащие на нём. Заинтересовавшись рисунком, я спросил, что это.
— А, это, — со скепсисом на лице, произнёс Герек. — Лиля, встань и расскажи Де Тьер, что ты пыталась донести до нас.
На рисунке был схематично изображён микроскоп. И мне стало очень интересно, что она хотела в нём увидеть. Девушка, скорее всего, волнуясь, а возможно от страха, слегка дрожала.
— Господин, — заговорила она, — это микроскоп. Я такой видела в одной из книг. Он служит…
Я перебил её.
— Я знаю, что такое микроскоп.
Насколько я знал, самые мощные были с приближением не больше восьмикратного. Я сильно не вникал, но, насколько я успел разобраться, вся проблема была в линзах. Тогда я понял насколько слабо развита отрасль стекловарения. Основной заработок стекловаров — бутылки для вина. А остальное они делали за большие деньги и под заказ. И линзы выходили плохого качества.
Девушка немного замялась, но найдя в себе силы продолжила.
— С его помощью я хочу понять, почему во множестве случаев переливание крови не помогает спасти человеку жизнь. Не значит ли это что не вся кровь одинакова? — очень тихо ответила она.
Послышался смех с соседней парты. Вероятно, когда она первый раз озвучивала свои мысли, именно такая реакция и последовала.
Герек поднялся со своего места, и как бы извиняясь стал говорить.
— Милорд, девушка умная, внимательная. Прошу, не сердитесь на неё. — И не понимая мой потерянный вид, продолжил: — Я уже объяснил, что кровь ничем не отличается.
— Но при переливании люди умирали! — воскликнула Лиля.
Не став слушать Герека и других учеников, я спросил у неё.
— А что ты хочешь, в ней увидеть?
— Господин, когда я была в столице, мой отец выполнял ремонтные работы в особняке у одного целителя. И однажды я случайно подслушала, как целитель рассказывал о том, что один из ученых мужей, которого звали Маттиас Шлейден, доказал, что любое вещество состоит из невидимых обычному взгляду микрочастиц. И я видела такой прибор, — указала она на свой рисунок, — у него в мастерской. И сейчас слушая учителя, у меня появилась теория о том, что кровь имеет отличия друг от друга. Просто мы не научились её различать.
Я внимательно слушал её, пока она не замолчала. А ведь это то, что нужно моему медицинскому центру. Многие операции будут требовать переливания крови. А вопрос с классификацией крови по группам ещё не решён.
— Лиля, — посмотрел я в её глаза, — как звучит твоё полное имя?
Она опустила взгляд в пол, и тихим голосом ответила.
— Лилия Иванова Кузнецова.