— Ты хочешь, чтобы я исцелил Елену?
— Да! — быстро ответил он. — Как бы плохо не поступила Елена, но она была и остаётся моей дочерью. Поэтому у меня к тебе простой вопрос. Что ты хочешь за это?
Глава 13
— Дед, а чьими вассалами являются Долгоруковы? — спросил я.
— Хм, странный вопрос. Но большого секрета здесь нет. Мы, как и род Тьер, являемся вассалами императора. И опережая твой следующий вопрос поясняю, что больше над нами никого нет. — Дед прищурился и задал встречный вопрос: — А почему ты спросил?
— Я пытаюсь понять, как выглядит система правления в Славянской империи. Вроде есть император. Он является гарантом прав и свобод своих граждан. Но с другой, есть благородные, у которых есть власть на своих землях. Словно мы не империя, а конфедерация какая-то.
— А разве отец или мать тебе об этом не рассказывали? — немного удивленно спросил он.
Я сделал отрицательный жест головой.
— Понятие конфедерация скорее подходит Вольным баронствам. В той стране нет единого правителя. Во время тысячелетней войны они объединились, чтобы выжить. И чтобы сосуществовать друг с другом бароны заключили военные и экономические союзы. Если один из них нападёт на другого, то остальные приструнят агрессора. Это же касается их внешних врагов. Также один барон не может говорить от лица всего государства. И внешнеполитические решения принимаются на совете баронов. Это главные отличия от нашей Империи, ведь Александр V такими правами обладает. Помимо этого, он может призвать на суд любого благородного за совершение преступлений против государства и императорской семьи. И ещё, мы подчиняемся только действующему императору. И как только нынешний император передаст бразды правления своему наследнику, мы станем вассалами нового императора. А старый потеряет над нами власть.
— Это сделано, чтобы побочные ветви императорского рода не могли захватить власть в стране? — спросил я.
— Верно. Но возвращаясь к твоему вопросу, ты ведь думал, что раз Долгоруковы имеют графский титул, значит над ними есть княжеский род? — Я кивнул. — Ясно, но ты ошибся. Нам принадлежат земли графства за Уральскими горами. И наши земли граничат с Ля Демидовыми и Де Орловыми, а также с Ка Щетининым. И все они вассалы императора.
Когда дед замолчал, я задал следующий интересующий меня вопрос.
— А между благородными бывают военные конфликты?
Он ненадолго задумался.
— Ярар, а зачем тебе об этом знать? Неужели ты решил устроить с кем-нибудь конфликт?
— Нееет. — улыбнулся я. — Наоборот, я переживаю, что кто-нибудь решит воевать со мной.
— Глупости! Ты — Де Тьер, у вас в роду целых два магистра! Сейчас ваш род, наверное, может сравниться с Ва Меньшиковыми, Романовыми и Шуйскими. Дураков среди знати не водится. История планеты наглядно показывает, что дураки долго не живут.
— О чём это ты? — не поняв последних слов спросил я.
— Неважно, — отмахнулся он, — сам как-нибудь узнаешь. Я и так слишком много тебе рассказал. И, наверное, родители и учителя не просто так не доводили до тебя эту информацию, — прищурившись сказал он.
Жаль, что дед закончил этот разговор, ведь у меня оставался вопрос о том, чем отличаются люди служивые и благородные и кому принадлежит их верность — роду или императору? Ведь из его слов я понял, что его земли граничат с роднёй главы ГРУ, князя Орлова.
В дверь кто-то постучал, и когда мы повернули головы я увидел своего дядю, Михаила Ка Торена.
— Смотрю вы уже собрались, — вместо приветствия сказал он и, сняв себя теплую одежду, присел на свободный стул. — Надеюсь я не сильно опоздал, и вы не пришли к согласию о том, что получит род Де Тьер за свою работу.
— Миша, ты, наверное, хотел сказать Ярар? — спросил у него дед.
— А разве Ярар перестал быть Де Тьер?
— Эх, как у вас всё сложно! — И посмотрев на меня, Долгоруков сказал: — Внучок, если тебя эти, — кивнул он в сторону Михаила, — достанут, то, когда тебе исполниться восемнадцать, ты сможешь свалить от них, и я буду рад тебя принять.
— Дмитрий, — сквозь зубы прошипел Михаил, — думай, что говоришь!
Дед откинулся на стуле, и улыбаясь поднял руки в примирительном жесте.
— А что такого я сказал? Долгоруковы умеют быть благодарными конкретному человеку, а не всему роду. У нас, если кто-то получает за работу деньги, то род на них не претендует! — слегка повысил голос дед. — Внучок, — обратился он ко мне, — я готов за услугу, оказанную моей дочери, поставить тебе цементный завод и выделить мастеров на два года для отладки полного цикла и обучения твоих людей. Сделка? — протянул он руку.
И не дав времени Михаилу сказать хоть слово ответил:
— Сделка!
— Ну вот и отлично. Тогда с твоего позволения я пойду прогуляюсь. Сказав это Долгоруков вышел, оставляя меня с Михаилом.
Несколько минут мы сидели, молча разглядывая друг друга.
— Всё-таки ты его развёл?! — нарушил тишину дядя.
— Нет, он сам себя развёл. — ответил я. — Мне не пришлось предпринимать никаких уловок, которые заготовили к разговору с ним. В основном говорил только он, а я только слушал и задавал уточняющие вопросы.
— Но цементный завод с рабочими! — неопределенным тоном, произнёс Михаил, по которому я не понял радуется он или нет.
— Тебя что-то смущает?
— Разумеется. Я планировал получить раза в три меньше! Вспомни, Ярар, сколько ты взял с той женщины за сведение шрамов и восстановление целомудренности! В общем, я пытаюсь сказать, что завод стоит дороже!
— Думаешь, что что-то не так? — спросил я.
— Уверен! Я бы мог подумать, что поставив у нас завод, он решил, что мы будем скупать сырьё у него. Но ведь это не так! У тебя в горах есть залежи известняка, а гипсовый камень добывают недалеко от Артуила. Остальные компоненты у тебя разве что под ногами не валяются. Не понимаю я… — с задумчивым выражением лица сказал Михаил.
— Дядя, я в любом случае не буду отказываться от завода. Закупать цемент и доставлять его сюда выходит очень дорого. И потребность в нём будет постоянно расти. Сразу после постройки порта я и так планировал строить цементный завод.
— Да, Стихия упаси! — воскликнул он. — Но надеюсь ты понимаешь, что Долгоруков не так прост, как пытается казаться?
— Дядя, — чуть ли смеясь ответил я, — Вы ведь ничем не лучше. Вас отличает только то, что мы с Вами из одного рода. И если бы я родился в роду Долгоруковых, то, мне кажется, Вы бы вели себя отнюдь не лучше.
Михаил принял задумчивый вид. Я решил дать ему время обдумать мои слова и не дожидаясь его пошёл на выход. Когда я стоял в дверях, услышал от него слова сказанные печальным голосом.
— Жаль, что ты так думаешь.
Я повернулся в сторону, где он сидел.
— За это говорят твои же действия, дядя. И мне кажется, что тебе не удастся меня когда-нибудь переубедить.
Напоследок я увидел, как его лицо приняло бледный вид. И посчитав разговор оконченным, покинул его.
Тем же вечером я провёл процедуру с Долгоруковой. Пока я был за ширмой, в помещении находился дед с какой-то пожилой женщиной.
— Я закончил, — сообщил я, выходя к ним. — Моя магия продержит Елену в таком состоянии до утра.
Дед кивнул, показав, что услышал мои слова.
— Ты знаешь, что делать, — сказал дед, после чего женщина прошла к Елене за ширму. — Извини, внучок, но слишком многое поставлено на карту. Я должен быть уверен, что ты выполнил свою работу, как надо.
Я пожал плечами.
— Кто она?
— Слуга моего рода, — ответил дед.
— Сегодня к ней зайдёт Анри Ля Фисто с магическим договором о неразглашении. — Долгоруков удивленно изогнул бровь, и я пояснил: — Об этой процедуре должны знать, как можно меньше людей. Мне не нравится то, что я делаю. И за Елену я взялся только из-за того, что она сестра моей матери.
— А если тебе будут ставить за такие процедуры по заводу или по два? — спросил дед.
— Даже за десять, — ответил я, вызвав у деда удивление.
— Не пояснишь? — спросил он. — Я не собираюсь настаивать, но должно же быть объяснение, и, если ты не возражаешь, мне хотелось бы знать.
Я объяснил деду, чем проведение этой процедуры может быть чревато для меня в будущем. А именно то, как люди могут в будущем интерпретировать нахождение лиц женского пола у меня в гостях. Вариант, как меня могут подвести под венец, его вообще добил. Он сообщил, что под таким углом не смотрел на это. И согласился, что чем меньше людей об этом знают, тем лучше.
Как раз, когда мы закончили обсуждение этой темы к нам подошла повитуха. Она что-то неразборчиво прошептала на ухо деду, после чего он отсыпал ей несколько золотых монет за работу. Не сказав мне ни слова, он прошёл за ширму, где взял Елену на руки. Перед уходом он кивнул мне, и пошёл с дочерью домой. На этом моя работа была окончена.
С наступлением темноты я ушёл спать, но к моему неудовольствию сон никак не приходил. У меня было какое-то непонятное чувство тревоги. Лезли всякие мысли, и самая главная была связана с гномским ритуалом.
Мой бывший учитель артефакторики объяснял мне, что по написанным рунам и их расположению можно понять, что делает тот или иной артефакт. Но начерченные на пентаграмме символы нам были неизвестны.
«А что если просто повторить ритуал?» — подумал я. Но быстро прогнал от себя эти мысли. Приносить в жертву людей или пленных гномов, я не был готов. К тому же мы не знаем, как активировать ритуал. Я рассматривал, как вариант, теорию, что нужно направить свою энергию в пентаграмму. И МЫ БЫ ЗНАЛИ ОТВАЕТ НА ЭТОТ ВОПРОС, если бы Орлов не сжёг в горах ритуальный круг!
За дверью я услышал чьи-то шаги. И быстро посмотрев на часы, стрелка которых показывала начало четвёртого ночи, тихо проворчал:
— Кому это не спится?!
Когда моя дверь открылась, я решил притвориться спящим. Первой мыслью было, что ко мне снова пришла Инесса. Но её я отбросил, когда услышал мужской шёпот, за которым последовал второй голос.