— Нет. И вообще, мы в детективах старались Питер изображать документально. Вот там, где речь шла о русалках или волхвах — там да. А названия улиц! Тут все точно!
— Посмотрите, какая прелесть! — перебила ее вдруг Лиза. — Вы и это не придумали!
Под ручку, неторопливо о чем-то беседуя, к скамейке подходил Петр Первый и Екатерина. Понятно, что это были актеры, изображающие государя и его супругу, но в Петропавловской крепости, на фоне вывески на доме «Улица Времени, дом один», это смотрелось феерично.
— Вот за это я люблю Петербург, — проговорила Тереза. — Нарисуете мне такую пастораль? Жаль только, что сейчас не лето…
— На фоне белого снега они смотрятся замечательно! — не согласилась Лиза. — И домики канареечного цвета на заднем плане… Красота!
Глава тринадцатая
Роберт устал слушать в трубке жизнерадостный голос:
— Этот вид связи не доступен для абонента! Пожалуйста, перезвоните позже!
За эти два дня он устал уговаривать себя, что есть какое-то простое объяснение, почему до Лизы невозможно было дозвониться. И почему не было связи и по скайпу.
Перестали его успокаивать разговоры с Терезой, которая убеждала его, что все хорошо.
— Я ее видела позавчера, у нее очень хорошее настроение. Света — моя секретарь, с ней регулярно общается.
Два дня. Его хватило на два дня. На третий день он отснимался, позвонил Лизе еще раз — с тем же неуспехом. Позвонил Терезе — узнал, что найти Лизу так никому и не удалось, секретарь приходила к ней домой — не застала, в редакции художница тоже не появлялась. С этим он и отправился к режиссеру.
— Мне необходимо уехать. Дня на три, — безапелляционно заявил Роберт.
Режиссер посмотрел на него с таким изумлением, словно у актера отросла вдруг вторая голова. Во-первых, такое поведение было не принято — дело есть дело. А во-вторых, за все эти годы Роберт успел приучить всех к той мысли, что у него не бывает капризов, заскоков, личных просьб, плохого самочувствия или отсутствия рабочего настроения во время съемок.
— Пожалуйста, — чуть помолчав, добавил актер, что уже было совсем странно…
— Слушай, — попробовал воззвать к здравому смыслу режиссер, — у тебя осталось несколько дней съемок. Давай все вобьем в завтрашний день — отснимаешься — и свободен.
Это было великодушно, более того, щедро, однако Роберт не мог находиться здесь еще одну ночь и еще один день. К тому же, еще до беседы с режиссером, он заказал билеты на Санкт-Петербург. Вылет был через три часа из местного аэропорта с пересадкой в Москве… Поэтому Роберт лишь отрицательно покачал головой.
— Три дня. Я вернусь через три дня.
— Что-то случилось? — спросил режиссер, сдаваясь.
— Надеюсь, что нет, — пробурчал Роберт. А перед глазами у него стоял Дворцовый мост — и рыженькая девочка, перекидывающая тело через перила… Он вздрогнул.
— Ладно. Я буду вынужден оштрафовать вас на пять тысяч фунтов за нарушение трудовой дисциплины, но, в целом, можете ехать.
Он уже входил на территорию местного аэропорта, когда у него зазвонил телефон — это была Тереза.
— Насколько я тебя знаю, ты сейчас подъезжаешь к аэропорту…, - начала она.
— Я уже подхожу к стойке регистрации, — ответил ей Роберт.
— Скажи номер рейса и время прибытия. Я созвонилась с Питером — тебя встретят.
— Спасибо! Но не стоит беспокоиться, — отрезал британский актер.
— Да, конечно, — пробурчала Тереза, — не стоит беспокоиться… Ты что думаешь — я отпущу тебя одного по Питеру гулять. Да еще и в том районе, где Лиза живет?
— Тереза, — Роберт понимал, что она права, но почему-то заупрямился, — я взрослый.
— Взрослый, — не стала спорить Тереза, — но иностранный. Поэтому возьмешь с собой охранника — я уже созвонилась с мужем своей однокурсницы — с Колей — ты его знаешь. Он согласился помочь. Речь идет даже не о том, будут тебя сопровождать или нет. Речь идет о том, во сколько тебя встречать…
— Тереза, — продолжал упрямиться он.
— По своему Лондону гулять ночью один будешь, — Терезе изменила ее всегдашняя выдержка, и она стала гневаться, — Роберт, у меня Лиза заболела — у нее температура и кашель. Все не так страшно, как может показаться, но Зубов, объятый родительскими чувствами и страхом за дочь — это нечто… Мы тут вторые сутки резвимся… Вот объясни — чего ты-то со мной споришь, если прекрасно понимаешь, что я — права?!
— Прости, — ему стало стыдно, — прости.
— Ничего, ничего, ты нервничаешь…, - обычным тоном заговорила Тереза, — рейс во сколько и какой?
Рейс прибывал почти в полночь по местному времени. Роберта встречал мужчина, по виду типичнейший охранник: бритый череп, раскачанная шея, плечи борца. Черный костюм, накинутая на него кожаная куртка нараспашку.
— Добрый вечер, господин Рэнделл, — на вполне приличном английском обратился к нему охранник, — как добрались?
— OK, спасибо, — ответил ему на родном языке актер, — едем?
— Конечно.
Ну, конечно! Для встречи британского актера подогнали хаммер! Как говорят сыновья Терезы? Понты бьют! Он уселся на заднее сидение, время от времени продолжая набирать номер Лизы — звонки шли, а вот трубку она по-прежнему не снимала.
Хаммер рванулся от аэропорта так, что Роберт вжался в сидение. Охранник что-то сказал шоферу: насмешливое и непристойное.
— Так, на всякий случай, — заметил актер, — я говорю по-русски. Не все выражения, правда, понимаю…
Смех оборвался. Охранник насупился — водитель стал внимательнее всматриваться в дорогу.
Доехали они быстро: город был свободен, а те немногие машины, что им встречались, кидались от хаммера в разные стороны.
— Приехали! — они зарулили в какой-то двор, машина остановилась, и охранник открыл перед Робертом дверь, — второй подъезд.
Он подошел к двери перед Робертом, и крикнул:
— Тут домофон.
— Какая фирма? — шофер стал что-то листать в телефоне.
Охранник назвал.
— Набирай код, — донесся голос шофера из машины, — я диктую.
Охранник распахнул перед Робертом и эту дверь.
— Спасибо, — сказал актер, — дальше я сам.
— Извините, — замотал охранник головой, — мне приказано вас сопровождать и оказывать содействие. Так что я вами. К тому же, неизвестно, что нас там ждет…
Роберт услышал это — и рванул по лестнице так, словно за ним гналась стая демонов. Однако охранник как-то незаметно оттер его плечом — и побежал впереди него.
Пятый этаж. Дверь налево. Роберт позвонил. За дверью явственно слышался какой-то дикий шум — музыка что ли, но дверь никто не открывал. Охранник замолотил изо всех сил кулаком, а Роберт закричал:
— Лиза! Лиза! Откройте!
В этот момент дверь распахнулась. На пороге появился пьяный покачивающийся дед в грязной майке. С топором:
— Вы че, ох…
Охранник одновременно швырнул Роберта себе за спину и отобрал у деда оружие.
— Суки! — заорал дед, нянча правую руку.
— Тихо, тихо, — проговорил охранник так, что тот замолчал, — мы к Лизе. Где она?
— Кто это, — у Роберта прорезался голос — он показал на деда, — что это? — он обвел взглядом, полным ужаса, помещение, в которое они зашли.
Видимо, это была прихожая. Размером где-то два на два метра… Стены, выкрашенные отвратительного оттенка зеленой краской. На проводе под потолком покачивалась желтая тусклая лампочка, вкрученная в цоколь. В квартире за одной из дверей грохотала музыка. Оттуда кто-то появился, смазал прибывших равнодушным взглядом — и исчез.
— Адово пламя! Что это? — не мог успокоиться Роберт.
— Это, — зло улыбнулся охранник, — коммунальная квартира… А это, — он поочередно ткнул пальцем в деда и в дверь, где грохотала музыка, — соседи.
Роберт длинно и энергично выругался — эту тираду в русских переводах обычно стыдливо переводили как «блин».
— Добро пожаловать в Россию! — хмыкнул охранник, — дед! Где комната Лизы?
— Вот, — дед тыкнул пальцем в белую дверь, что была напротив входа.
— Где она? Где девушка?!
— Там она, — сосед с еще большим старанием затыкал пальцем в дверь, — не выходила еще сегодня.
Охранник подошел к белой двери, постучал — ничего.
— Лиза, — позвал Роберт, — Лиза, это я! Откройте! — и он беспомощно воззрился на охранника.
— Будем ломать — без вопроса в голосе заявил тот, примерился, ударил ногой возле ручки — и с первого раза вышиб дверь.
— Фанера, — презрительно отметил он.
И первый прошел в комнату. Роберт, холодея от ужаса, зашел за ним — и первое, что увидел — это Лизу, скрючившуюся на диванчике. Ему вообще показалось, что она не дышала.
С яростным воплем, сметая все на своем пути, он кинулся к ней. Лиза очнулась, распахнула перепуганные глаза — и кинулась к окну.
— Нет, — кричала она, дергая ручку створки окна, — нет, не надо!
Глава четырнадцатая
Лиза сидела на полу, обхватив себя руками, и негромко подвывала. Роберт без сил опустился на ее продавленный диванчик — и лишь беспомощно смотрел на нее. Сначала он пытался ее обнимать, надеясь, что это ее успокоит, но быстро понял, что его прикосновения дают лишь обратный эффект — она напрягалась и начинала подвывать интенсивнее.
Деда выпроводили. Охранник придумал себе какое-то поручение и исчез за выбитой дверью — кажется, он что-то пробурчал о том, что необходимо отчитаться перед Терезой Ивановной и шефом — Роберт энергично закивал: конечно, надо — особенно сейчас, во втором часу ночи… Кроме того, охранник пообещал, что они с шофером будут придумывать, что делать с дверью.
И вот Роберт остался с Лизой наедине. Глупо получилось. Он оттаскивал ее от окна, которое она распахнула, как тогда, летом от перил моста, кричал ей:
— Лиза, это я, Лиза… Успокойтесь…
Он скривился от резкой неприязни к себе — это надо же было так перепугать — спаситель!..
— Что вы здесь делаете? — вдруг спросила Лиза осмысленно, придя в себя.
— Вы не брали трубку, — смущенно пожал он плачами, — я испугался. — Я не мог связаться с вами по скайпу.