— Что ты там про сообщение говорил? — Вкрадчиво спросил он у Волка. — Какое сообщение, я спрашиваю?! О том, что мне поступил заказ? И что с меня драть можно в три шкуры? От кого оно было?!
Волк растеряно обернулся и посмотрел на окружающих, словно ища среди них того, кто написал ему сообщение. Потом задумчиво посмотрел на Сидоровича:
— Сообщение прислал Кир… — кажется, он начал понимать, к чему клонит старик.
— Киру я сообщил! — Подал голос Ёж. — А мне Толстый рассказал. А вот и он сам!
Ёж обрадовался, словно боялся, что ему бы не поверили, не появись здесь свидетель его слов. На лестнице стоял полный, улыбающийся мужчина. В суматохе никто не заметил его появления. На лице сталкера читалось предвкушение наживы, и он поглядывал на остальных, словно говоря: «Ага! Вы уже здесь! А вот и я».
— Чего такие кислые? Неудачный день выдался? Не повезло вам! А вот я кое-чего принес! — Он с самодовольным видом начал снимать рюкзак.
— Выверты и хвосты?.. — Спросили все чуть ли не хором.
Толстый замер, выгнувшись дугой, с наполовину снятым рюкзаком. Его насторожил тон, которым был задан вопрос. Он пробежал глазами по комнатке. Все расступились, открыв его взору кучу артов и хвостов на столе. Над ними, уперев руки в стол, возвышался покрытый красными пятнами Сидорович. Рюкзак сполз с рук сталкера и остался лежать на ступенях.
— Я не понял, я что, зря за собаками полдня гонялся? — В голосе слышалась почти детская обида.
— Не ты один, — усмехнулся Волк, — тебе кто про заказ рассказал?
Киса и Тумба сидели на чердаке полусгнившего дома и наблюдали за тем, как возле бункера Сидоровича понемногу собирается толпа. Все что-то возбужденно обсуждали, жестикулировали и показывали друг другу свои КПК. Тумба разглядывал происходящее в бинокль. Наконец, ему это надоело, и он спросил:
— Киса, а мы точно все правильно сделали? Ты говорил, что будет весело.
Его друг устало на него посмотрел:
— Будет, Тумба, будет. Вот сейчас разберутся, кто инфу в сеть запустил, и нам с тобой станет очень весело.
— Киса, а мы не переборщили? Что-то никто не смеется, — не унимался Тумба.
— Эх, Тумба. Не о том ты думаешь.
— А о чем думаешь ты?
Киса посмотрел на Тумбу, потом на толпу, двинувшуюся к лагерю, и задумчиво произнес:
— Интересно, бить будут в лицо или по печени?..
Два часа спустя, горе-шутники сидели на чердаке того же дома. Киса блистал синяками на оба глаза, а его товарищ, кряхтя, потирал поясницу. Оба радовались, что остались в живых, как говорится — «обделались легким испугом». Тумба ворчал что-то вроде: «За что? Мы же просто пошутили», а Киса старался приоткрыть левый глаз, что, впрочем, у него все хуже и хуже получалось. Внезапно Тумба, словно его что-то осенило, поднял голову и уставился на друга:
— Я все равно не пойму, кто сегодня в дураках-то остался?
Киса со стоном отвесил ему подзатыльник:
— Тумба! Заткнись!..
Никита Мищенко (Инквизитор)ЧАСТНЫЕ ДЕТЕКТИВЫ В ЗОНЕЭЛЕМЕНТАРНО, СТЕПАН…
— Интересно… очень интересно… — Анатолий оторвался от Донцовой, мельком взглянул на лежащий перед ним труп и подозвал Степана.
— Вы нашли какие-нибудь улики?
— Нет, но я нашёл булочки и горячий кофе, — доложил Степан с набитым ртом.
— Дайте мне одну.
Анатолий откусил от хлебобулочного изделия, потом сморщился, выплюнул и склонился над трупом.
— Жертва была убита большим, круглым и тупым предметом, предположительно — головой.
— Как вы это поняли? — Спросил удивлённый напарник.
— Элементарно, Степан. На теле присутствует характерная вмятина.
Степан покачал головой, хлебнул из одноразового стаканчика кофе.
— У жертвы отсутствуют ногти на пальцах рук и ног, следовательно, она делала маникюр незадолго до смерти, — продолжал Анатолий.
— И какой вы можете сделать из этого вывод?
— Жертва или женщина, или не женщина.
Степан и Анатолий одновременно повернули головы в сторону трупа.
— Не женщина, — сделал вывод Анатолий.
— Значит, гей, — дополнил Степан.
— Не факт.
— Но версия.
— Совершенствуетесь, — похвалил Анатолий.
— Спасибо.
— Вы допросили свидетелей? — Не унимался Анатолий.
— В каком-то смысле, да.
— Где они?
Степан указал на прислонившегося к фургону детективов бойца «Долга». Оба сыщика подошли к нему. Внезапно Степан ринулся вперёд и схватил бойца за грудки.
— На кого работаешь, скотина?
— «Долг» — ум, честь и совесть Зоны… — заплетающимся языком проговорил «долговец», — защитим планету — искореним Зону…
— Да он же пьян, — заметил Анатолий.
— Ну, так мы с ним… за знакомство! — Степан незаметно прикрыл раскрасневшийся нос.
— Он сказал вам что-нибудь, относящееся к делу?
— В общей сложности, нет.
— А до попойки он вам что-нибудь говорил?
— Нет.
— Плохо дело. Вы, Степан, сколько выпили?
— 50 граммов, — доложил детектив, — чисто символически.
— А вы в курсе, что 50 граммов алкоголя убивают тысячи нервных клеток вашего головного мозга. Что в нашей профессии недопустимо.
— Я больше так не буду, — заканючил Степан.
— Это вы будете вашей матери говорить. А вот, кстати, и она.
К парочке детективов подбежала полненькая розовощёкая женщина.
— Сынок! — Она обняла Степана. — Как же ты похудел! Анатолий Сергеевич, вы его кормите?
— Через день-два, — с железным лицом доложил Анатолий.
— И вам не стыдно?
— Если бы мне было за что-нибудь в этой жизни стыдно, я бы частным сыщиком не работал.
— Не волнуйся, мам, — успокоил её Степан, — Анатолий Сергеевич мне леденцы даёт.
— Мятные, — заметил Анатолий.
— Ага, — подтвердил Степан и в доказательство дыхнул на мать. Женщина покачнулась от сильной волны перегара.
— Сынок, ты пьешь?
— Никак нет, — оправдался Степан, — выпиваю.
— Но ты же обещал!
— Да и мне вы кое-что обещали, Степан, — невозмутимо сказал Анатолий, — перевыполнить план по раскрываемости за прошлый месяц.
— Так я же перевыполнил!
— Инсценировав собственную смерть?
— Вы же знаете, я актёр, — Степан лукаво улыбнулся, — по мне МХАТ плачет.
— По-моему, по вам плачет ваше незаконченное среднее образование, — ответил Анатолий. — И что нам теперь делать?
— Бар… — прошептал засыпающий боец «Долга». — Идите в бар…
— Придумал! — Радостно воскликнул Степан. — А пойдемте в бар!
— Как не стыдно, Степа, — Анатолий укоризненно покачал головой.
— Да я не об этом! Парень ведь оттуда? Следовательно, там могут быть и те, кто знал убитого! Поехали!
В баре «100 рентген» был полный разгром. Повсюду валялись вдрызг пьяные посетители, поломанная посуда и мебель были раскиданы по лужам разлитой водки.
Анатолий невозмутимо прошёлся по помещению, преступая через неподвижные тела, и обратился к бармену.
— У вас, случаем, никто не умер? А то, гляжу, празднуете, то есть, скорбите…
Бармен вдохнул.
— Да, вчера пошёл Шаман в ходку и не вернулся.
— А кто с ним ходил?
— Картошка и Орёл…
— А кто вернулся?
— Только Орёл.
— Хорошо, спасибо.
Анатолий вернулся к Степану.
— Ну, как?
— Убитый имел тесные отношения с неким Орлом.
— Значит, к нему?
— Значит, к нему!
— Волки позорные, ничего я не скажу, вот вам крест! — Орал во всю глотку привязанный к стулу Орёл.
— Во-первых, мы не милиция, — заметил Анатолий.
— Все вы на одно лицо, лишь бы первого попавшегося крайним сделать!
— Во-вторых…
— Я вас всех в гробу видел!
— Анатолий Сергеевич, можно, я его ударю? — Подал голос Степан.
— Ну, бей меня, бей! — Закричал Орёл.
— Степан, пишите в протокол, — начал диктовать Анатолий, — «Сталкер средних лет, уроженец России. Мазохист. Мировоззрение специфическое. В связи с совершением преступления, назначить наказание — на пять лет посадить в одиночную камеру, ежедневно показывать клипы Верки Сердючьки».
— Ну, хорошо, хорошо! — Наконец сдался Орёл. — Всё скажу, только отвяжите!
Степан отвязал его. Орёл вздохнул.
— Шли мы с ходки. Втроём — я, Картошка и Шаман. Тут из кустов — кровосос. Картошка в первый попавшийся угол забился, а я только автомат расчехлил, как Шаман заорёт — «Беги!». Ну, я и побежал — нехорошо товарищу в трудную минуту отказывать.
Анатолий всё внимательно записывал, а Степан в это время неожиданно выкрикнул.
— На кого работаешь?
— На Советский Союз! — Машинально отчеканил Орёл, и Степан довольно улыбнулся.
— Бырбырбыр-бырбыр-бырбыр, — с явной агрессией лепетал сквозь щупальца на лице привязанный к стулу кровосос.
— Я не понимаю, что он говорит, но, по-моему, он нам угрожает, — сделал вывод Степан.
— Будьте добрее, Степан. Наверняка хочет чистосердечное надиктовать. Просто пишите всё, что он говорит.
И Степан начал записывать все «бырбырбыры» которые издавал кровосос. Когда тот, наконец, замолчал, Степан удивлённо рассматривал показание монстра.
— Анатолий Сергеевич… белиберда какая-то получается!
— Значит, по-хорошему не хочет, — Анатолий помрачнел, — тогда будем по-плохому. Степан, пишите в протокол дела: «В связи с отказом от дачи показаний, подсудимый приговаривается к пожизненному заключению в стенах Московского зоопарка».
Кровосос попытался сбежать, но его оглушил вовремя подоспевший Степан.
— Ну что, Анатолий Сергеевич, с ещё одним успешно раскрытым делом.
— Взаимно.
Частные детективы сидели у камина. Анатолий потягивал виски и раскуривал любимую трубку, доставшуюся ему от дедушки, Степан раскрашивал поляну и порхающих над ней бабочек.
— Анатолий Сергеевич?
— Что?