Я искоса взглянул на нее. Поинтересовалась:
– А какой именно вопрос он задаст?
– К примеру, такой: господин президент, скоро станет общеизвестно, что отряд астронавтов состоит исключительно из мужчин. Так какова вероятность того, что коммунистический блок, исходя из этого факта, сочтет нашу экспансию в космосе попыткой создать там военный форпост США, а вовсе не гражданскую колонию?
Хелен подняла руку и напомнила нам:
– Я – из Тайваня, а не из США.
Я кивнула, а Бетти принялась перечислять:
– У нас в МАК есть люди из Тайваня, Алжира, Испании, Бразилии, Франции, Германии, Сербии, Гаити, Конго…
Вмешалась Хелен:
– Бельгии, Канады, Дании, Франции, Исландии, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Соединенного Королевства…
– И США, – подытожила Бетти и покачала головой. – И ни одна из перечисленных стран не является коммунистической.
– Ну, в МАК трудятся граждане многих стран, – удивилась я. – Кто-то – из капиталистических, кто-то – из развивающихся. Так что нам с того? Разве из этого следует, что в состав отряда астронавтов должны быть включены и женщины?
– Нынешний год – год выборов, и противостоять друг другу будут Эйзенхауэр и Бреннан, – уверенно заявила Бетти. – И публичное признание того, что в составе отряда астронавтов – только мужчины, вполне может повлиять на окончательный результат выборов. Да я и вообще готова прямо сейчас биться об заклад, что вопрос о возвращении к «нормальной жизни», в которой женщины снова станут или не станут «домохозяйками», окажется ключевым в предвыборной кампании обоих кандидатов.
По моему телу пробежал холодок.
– Но… Но директор МАК не отчитывается перед американским президентом. Он… – После того как слова слетели с моих губ, я осознала, что сморозила глупость. Ведь хоть МАК, как это широко известно, – международный проект, но все же центр запусков находится на американской земле, и США обладает значительно бо́льшим влиянием на Программу, чем даже все, вместе взятые, страны-участники, а то, что директор проекта – британец, так это только для вида. А еще к тому, видела я список астронавтов, и целых три четверти из них были американцами либо британцами. И почти все – белые. – Все пристегнулись?
Они обе почти одновременно произнесли «да», даже не поинтересовавшись, зачем я их спрашиваю. Естественно, мой норов им уже был вполне известен.
Я свечой устремила самолет ввысь. Набрав высоту, сделала петлю. Центробежная сила прижала нас к креслам, и сначала над нами, а затем и под нами зеленовато-коричневым одеялом раскинулась земля.
Воздух на высоте, где маневры совершал мой самолетик, был насыщен туманом, от чего граница между землей и небом отсюда казалась нечеткой, размытой.
Я видела фотографии с орбиты, на которых Земля представлялась сине-зеленым шаром. Я жаждала оказаться в космосе, жаждала парить в невесомости и видеть звезды во всей их поразительной красоте и яркости.
Я бы там и оказалась, если бы не желающие везде и всюду доминировать мужчины. Такие, дай им только волю, непременно затащат всех нас обратно в темные века.
Выведя самолет из петли, я немедленно перевела его в «бочку», и мы оказались в центре вертушки, а серебристое и зеленое, что было то сверху, то снизу нас, закружилось, почти сливаясь. Позади меня засмеялась и захлопала в ладоши Хелен.
Меж тем мне думалось, что о грозящей катастрофе люди хоть уже и наслышаны, но разумом это пока не воспринимают, поскольку парниковый эффект, который скоро сделает Землю непригодной для жизни, проявляться будет весьма неспешно, но нам, пока у нас на то имеются ресурсы, необходимо как можно быстрее основать колонии на Луне и других планетах Солнечной системы, а без женщин во внеземных колониях, разумеется, не обойтись, и доводы относительно того, что космос-де небезопасен для женщин, необходимо как можно скорее опровергнуть. То есть следует доказать, что способности женщин в экстремальных условиях ничуть не уступают способностям мужчин.
– Как думаешь, ваша газета была бы заинтересована в освещении авиашоу, участниками которого станут исключительно женщины?
– А то! Разумеется, да! И еще раз да!!! – Бетти ткнула в направлении меня пальцем. – И конечно, необходимо будет использовать твое имя в раскрутке предстоящего действа.
– А я-то тут при чем? Я что, всемирно известный пилот?
– Ты же жена ведущего инженера МАК. А еще я будто ненароком приплету ту историю, как вы с ним улетели от Метеорита. Если я ее своевременно и должным образом освещу, уверена, она привлечет изрядное внимание публики к авиашоу.
Я с трудом сглотнула.
Оказаться в центре всеобщего внимания?..
Ну, если это – совершенно необходимо, то…
– Конечно, – не выказав вроде бы внешне ни малейших сомнений, согласилась я. – Поступай так, как считаешь правильным.
12
ЛЮДИ КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ
Специалисты по ракетам – те самые люди, кто придумывает, проектирует и запускает мощные машины для поднятия научных приборов в стратосферу и даже выше и от которых страна ждет скорейших достижений в Космическую Эру, работают во многих областях, начиная от создания наиболее подходящего для ракет топлива и заканчивая компьютерными системами, от новых сплавов для корпусов и сопел современных космических аппаратов до коммуникационного оборудования. Наиболее известным из людей, приближающих нас к будущему, несомненно, является доктор Натаниэль Йорк, ведущий инженер Международной Аэрокосмической Коалиции.
Пресс-конференция прошла именно так, как и предсказывала Бетти. Отвечая на вопрос об исключительно мужском составе в предоставленном публике списке астронавтов, директор МАК, Норман Клемонс, сказал, что женщины не стали таковыми лишь только «из соображений их же собственной безопасности». Также он напомнил, что женщин оберегали во все века. Так, женщин не было с Колумбом, когда тот открыл Новый Свет. Или в путешествии Шеклтона[10] к Южному полюсу. Вместе с тем он ясно дал понять, что предстоящая экспансия человека в космос силами МАК носит исключительно мирный характер, даже несмотря на отсутствие в ней поначалу женщин в качестве астронавтов.
Некоторые женские журналы с готовностью подхватили сомнения Бетти относительно искренности официальной точки зрения на роль женщин в освоении космоса и немедленно призвали МАК допустить женщин к непосредственному участию в создании колоний, но, разумеется, ни один из мужчин, имеющих хоть какой-то вес в обществе, на статьи в женских журналах ни малейшего внимания не обратил.
Это было неприятно, но, впрочем, вполне ожидаемо.
Басира как бы невзначай присела на противоположной стороне нашего с ней совместного стола и едва слышно промолвила:
– Он вернулся.
Я украдкой огляделась. Не то чтобы действительно имело значение, слышит ли нас кто-нибудь, но все же.
Все женщины в вычислительном отделе МАК были сейчас заняты расчетами, и, как обычно, скрип карандашей по бумаге и шорох стеклянных курсоров, скользящих по бакелитовым логарифмическим линейкам, перемежались стуком нашего механического, произведенного, наверное, еще в доисторической эре калькулятора Фридена, а даже если бы среди этого шума кто-нибудь и обратил внимание на то, что Басира сообщила мне о возвращении директора Клемонса с полигона, ничего бы плохого не случилось.
Кроме того, большинство из вычислительниц о моих намерениях уже и без того знали.
Я кивнула и, закрыв свой блокнот, поместила его на край стола. Рядом аккуратно положила свой карандаш. Открыла ящик стола и вытащила из него другой блокнот, на обложке которого печатными буквами было выведено «ОСы» и в котором мною были собраны данные о женщинах-летчицах, пилотировавших самолеты во время Второй мировой.
Встав, я прижала блокнот к груди. Басира улыбнулась и, понимая, что мне сейчас отчаянно нужна поддержка, провозгласила:
– Операция «Дамы вперед» начинается.
От своих вычислений глаза подняла Хелен и толкнула локтем Миртл, с которой делила стол, а та повернулась ко мне и показала поднятый большой палец.
Кивнув им, я вышла из комнаты и направилась по коридорам к кабинету директора Клемонса.
Ни малейших причин бояться его у меня не было. Ведь мы не раз и не два наслаждались любезной беседой друг с другом на праздничных вечеринках и корпоративных пикниках, а одно только его присутствие в «темной комнате» в дни запуска непременно вселяло во всех присутствующих уверенность и спокойствие.
Тем не менее мои руки, сжимающие блокнот, вспотели, и я остановилась, не дойдя лишь шаг до дверей, ведущих в приемную Клемонса. Я вытерла ладони о юбку. О простенькую такую серую юбку-карандаш. А еще на мне была строгая белая блузка, и такое облачение я выбрала, надеясь, что оно придаст мне максимально деловой вид, поскольку изначально решила, что любая броня, пусть даже и самая никчемная, самая тонюсенькая, весьма вероятно, сегодня для меня окажется не лишней.
Сглотнув, я вошла в приемную, и миссис Кар, его секретарша, как всегда лучезарно улыбаясь, подняла на меня глаза.
– Миссис Йорк. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
– Хотела бы записаться на прием к директору Клемонсу.
Сказала я так, поскольку вдруг струсила.
А ведь у меня была записная книжка. Да и к тому же дверь в его кабинет была распахнута настежь, и мне от стола миссис Кар отчетливо было видно, что директор Клемонс, возложив обе ноги на стол и зажав в зубах сигару, читает, а на обложке книги в его руках изображена ракета на фоне припорошенных красной пылью скал, из чего однозначно следовало, что читает он вовсе не актуальную техническую статью, а какой-то научно-фантастический роман или сборник рассказов.
Так стоило ли мне трусить?
– Сейчас сверюсь с его расписанием, – сообщила мне миссис Кар.