– Ну… В общем, даже самое невероятное временами случается. Сразу после войны я слегка переквалифицировался, а недавно увидел газетную статью о вас и о том, как вы успешно выкрутились, угодив в сложнейший штопор, и обо всем прочем, а также об астронавтах и… В общем, слышали ли вы о шоу «Наблюдай за мистером Волшебником»?
– Я… – Его слова вовсе не касались того, о чем, как я полагала, пойдет разговор. Лишь на мгновение мне вдруг представилось, что он пригласит меня стать астронавтом, хотя, разумеется, я знала, что приглашение это может исходить только от директора Клемонса. – Да. Да, знаю о нем. Моей племяннице оно весьма нравится, хотя, признаюсь, сама я его ни разу не видела.
– Что ж, и такое бывает.
– Видите ли, телевизора у нас нет.
Он рассмеялся.
– И такое тоже бывает. Действительно бывает. Ну, так вернемся к цели моего звонка. Понимаете ли, я занимаюсь просветительством. В общем, просто науку пропагандирую, а в науке, как я убедился, вы сами так далеко продвинулись, что любые мои разговоры на научные темы, затей их я, наскучили бы любому до слез.
– Подождите, подождите. Так вы и есть мистер Волшебник?
– Так я же сообщил вам уже, что радикально изменил свою профдеятельность. – Из телефонной трубки снова раздался смех, и смех тот был абсолютно таким же, как и минуту назад, и я пожалела, что не посмотрела хотя бы одно шоу, хотя бы отрывочек с его участием. Захотелось мне вдруг знать, как он сейчас выглядит. – Дело в том, что дочь моего продюсера увидела по телевизору кадры, в которых было показано, как вы выходите из злополучного штопора, и сразу же заявила, что хочет быть, как вы, пилотом.
– Что ж… Признаюсь, такая оценка моей деятельности мне весьма лестна.
– Итак, мы разговорились, и я подумал, не захотите ли вы поучаствовать в НАШЕМ шоу.
Я в сердцах швырнула трубку на рычаг телефона и обеими руками оттолкнула его по столу от себя, да сделала это так резко, что еще чуть-чуть, и кресло бы подо мной опрокинулось. Я мгновенно покрылась по́том.
Оказаться в прямом эфире национального канала?
Нет, нет и еще раз нет. Абсолютно невозможно. Люди будут пялиться на меня. Тысячи, сотни тысяч людей разом. И что произойдет, если я совершу ошибку? Что эти люди обо мне подумают?
Зазвонил телефон, и я подскочила и, кажется, даже пискнула. Моя рука прижалась к груди, и биение моего сердца под ладонью участилось раза в два.
Телефон зазвонил снова.
Я, все же совладав с собой, облизнула губы и подняла трубку. Выдавила из себя:
– Миссис Йорк слушает.
– На проводе Дон Герберт. Похоже, нас разъединили.
– Похоже. Я… – Я прикрыла глаза и, наклонившись вперед, оперлась локтями о стол. – Вы что-то говорили?
– Говорил, что хотел бы видеть вас в своем шоу. Я подумал, что мы могли бы поговорить с вами на камеру о физике полета. Может быть, провести простой эксперимент с подъемной силой. Формат повествования, поверьте уж мне, непритязателен.
– Я бы того же тоже желала, да только полностью занята подготовкой к очередному запуску. Я просто и не знаю, смогу ли я выкроить для вас хоть толику времени.
– Я постараюсь, чтобы ваше участие в шоу вписалось в ваше расписание.
– Весьма любезно с вашей стороны, но… Может, для вашего шоу подойдет и какая-нибудь другая женщина-пилот?
Про себя я подумала, что Бетти великолепно бы вписалась в подобное шоу.
– Возможно, и подойдет… Возможно, подойдет даже гораздо лучше вас, да только мой продюсер настаивает, чтобы девушкой-пилотом были только и именно вы. Мне не нужен ответ прямо сейчас, но все же подумайте над моим предложением. Договорились?
– Конечно, конечно. Я подумаю.
Конечно, подумаю. Подумаю о том, как бы помягче сказать «нет», вот что я непременно сделаю.
Следующие две недели оказались по-настоящему заняты работой, которая, казалось, вовсе продохнуть не давала, и потому мне не пришлось даже лгать Дону, когда тот перезвонил мне неделю спустя, просто желая узнать, нет ли у меня к нему каких-либо вопросов. Я заявила, что слишком занята, даже чтобы разговаривать – запуск, судьба человечества и все такое, – но он оставил мне свой номер, надеясь, что ему теперь перезвоню я. Разумеется, я этого не сделала.
А жизнь за пределами МАК продолжалась.
Так, после работы, мы с Миртл соскочили с трамвая у рыночка, где торговали амиши[14]. Рынок располагался точно на полпути между нашими квартирами, и торговцы на нем мне нравились значительно больше, чем продавцы в продуктовом магазине, что находился ближе к тому месту, где жили мы с Натаниэлем.
– Как долго, по-твоему, твой задержится на работе? – спросила меня Миртл и, перепрыгнув через лужу, достигла тротуара.
– При желании успею и печенье ему испечь, и потом еще и на проходной встретить.
На тротуаре возле автобусной остановки, подтянув к себе колени, сидел бездомный. Сжимая в руках обрывок одеяла, к нему прислонилась девчушка. Я бросила в чашку бездомного доллар. Миртл последовала моему примеру, и я услышала звон падающих в чашку монет.
Вскоре Миртл меня догнала.
– Получается, у нас достаточно времени для разговоров.
Я толкнула дверь, ведущую в крытое помещение рынка. Бросила через плечо:
– Лучше и начинать не стоит. Наслушалась уже.
– Да я просто подумала, что неплохо бы нам устроить девичник. – Глаза ее были широко раскрыты и невинны. – Юджин нынче дежурным на военно-воздушной базе, и у меня потому вдруг неожиданно выдалась уйма свободного времени.
– Хм… – Я взяла корзину для покупок и кивнула мистеру Йодеру – управляющему рынком амишей. Порывшись в сумочке, извлекла свою продовольственную книжку. Открыла ее. – Да чтоб тебе! У меня закончились марки на мясо.
– Тебе все же следует принять участие в шоу «мистера Волшебника». – Миртл взяла пучок редиски и положила его в свою корзину для покупок.
Мое сердце бешено заколотилось при одном только названии шоу. Разумеется, ошибкой было рассказать женщинам из моего собственного вычислительного отдела о том, что меня туда настоятельно приглашают, но я-то наивно полагала, что над дурацким предложением единодушно посмеются, и никак не ожидала, что меня примутся подначивать на участие в нем. Оглядываясь назад, я, разумеется, поняла, что изначально поступила не слишком разумно.
– Поднимаешь этот вопрос просто так? – спросила я Миртл. – Ни с того ни с сего? Без вступления или перехода к теме вопроса?
Салат на прилавке выглядел вполне себе, но у нас в квартире в ящиках вдоль окон росло вполне достаточно салата, и пока один из нас – речь идет обо мне или Натаниэле – не забывал полить салат в ящиках водой, этих листьев нам вполне было достаточно.
– Не в первый раз, заметь. Прошлый девичник, помнишь? Так что… – Миртл взвесила гроздь винограда в руке, но, посмотрев на цену, положила ее обратно.
– Даже и не знаю… – Я понятия не имела, как объяснить то, что я ни с того ни с сего паникую. Каким образом уверить ее в том, что для нее смысла вовсе не имело? Ни для нее, ни для кого-либо еще? Ни даже для меня самой. – Это что, помидоры?
Среди зелени уютно устроилась коробка, в которой находились бледно-зеленоватые шары с едва заметным розовым окрасом по бокам. Уже целую вечность в течение летнего сезона не выдавалось достаточно долгого теплого периода для созревания местных помидоров. Конечно же, были еще тепличные помидоры с дальнего юга, но те почти всегда, добравшись до Канзас-Сити, оказывались совершенно безвкусными.
Позади меня мистер Йодер сообщил:
– Сегодня у нас было даже несколько спелых яблок, но они быстро разошлись.
– Оно и понятно. – Я взяла три помидорины, взглянула на Миртл и, улыбнувшись ей, предложила: – Давай отправимся ко мне. Там я тебя угощу жареными зелеными томатами, а ты приготовишь для нас обеих мартини и попытаешься убедить меня, что мне непременно следует поддаться уговорам мистера Волшебника.
16
ПЕНДЖАБЦЫ СТАЛКИВАЮТСЯ С НЕХВАТКОЙ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ
Действующий главный министр Пенджаба, житницы Пакистана, Миан Мумтаз Даултана, заявил Законодательному собранию, что если вызванная падением Метеорита зима продолжится, то в следующем году жители Пенджаба столкнутся с острейшей нехваткой продовольствия.
Я ненавижу рвоту, а рвало меня за сегодня уже второй раз, но даже и после этого в горле у меня все еще остался приторный вкус утреннего кофе.
Да чтоб вам всем! Мне теперь необходимо хоть как-то подправить макияж. И это после того, как милые женщины-ассистентки уже вовсю сотворили на моем лице презентабельный идеал для телевизионных камер.
Тело мое вечно меня предает, и я его за это люто ненавижу, а еще больше ненавижу себя саму за то, что толпы я боялась не всегда. Страхи эти появились лишь в колледже. Там вечно на меня пялились молодые люди. Насмехались, подначивали… И причиной тому было то, что я с легкостью решала в уме задачи, которые юношам-студентам не давались даже и на бумаге, и преподаватели, будь они неладны, вечно тыкали это недорослям в лицо, мне же при этом хотелось лишь поскорее спрятаться… Но я всегда вела себя достойно, поскольку была дочерью своего отца, а он в меня истово верил. Верил настолько сильно, что мне приходилось все терпеть. Я и теперь по-прежнему хочу, чтобы отец мною гордился, хотя его, да и мамы уже четыре года как не стало.
В итоге я научилась блевать незаметно для окружающих, хотя за слабость ту себя по-прежнему ненавижу.
Кто-то постучался в дверь выделенной мне гримерки.
– Миссис Йорк?
Я схватилась за край унитаза, а желудок мой снова свело судорогой. Сглотнув, я оторвала кусок туалетной бумаги и, поспешно обтерев им губы, крикнула:
– Одну минутку.
На то, чтобы, покинув туалет при гримерке, промокнуть лицо влажной салфеткой и нанести перед зеркалом новый толстый слой красной губной помады, мне действительно потребовалась всего лишь минута.