Натаниэль несколько мгновений глядел на меня с сочувствием.
– Понимаю… – произнес наконец он. – Пройдусь-ка я по телецентру. Посмотрю, как здесь что делается.
Я кивнула.
– Звучит прекрасно.
Затем я, не помню уж как, очутилась перед меткой у фальшивой двери. За дверью помощник режиссера произнес:
– Мы в прямом эфире через пять, четыре, три…
Три было простым числом.
Как и пять.
Я дышала через рот.
Семь. Одиннадцать. Тринадцать.
Тоже простые числа.
Ассистент с планшетом в руке кивнул. То был явный намек, адресованный исключительно мне. Я, изобразив на лице широченную улыбку, положила руку на ручку двери. Повернула ее и, распахнув дверь, вошла в студию.
Дон с усмешкой поднял на меня глаза.
– Доктор Йорк! До чего же я рад, что вы опять с нами. Мы тут с Ритой без вас пытались выяснить, какое топливо лучше всего подойдет для нашей бутылочной ракеты.
Рядом с Доном стояла Рита. На ней было усыпанное звездами голубое платье. В руках она держала пластиковую бутылку, к которой по бокам были прикреплены тоже пластиковые плавники, от чего бутылка эта и в самом деле походила на игрушечную ракету.
– Так уж получилось, что помочь вам в моих силах. – Я подошла к меловой отметке на полу и обнаружила, что улыбаюсь Рите. Та улыбнулась мне в ответ. Скорее всего, улыбка ее была притворством, но все же…
Все же ее улыбка вдохновляла меня, и ради таких улыбок, полагаю, я и явилась сегодня в студию.
И теперь мне отчаянно захотелось, чтобы меня сейчас и здесь увидел и Натаниэль.
Миниатюрная ракета, которую мы соорудили из пустой пластиковой бутылки, наполнив ее пищевой содой и уксусом, как и предполагалось, рьяно взлетела с импровизированной стартовой площадки. За нашей самопальной ракетой следовала струя пенящегося газа. Ракета, обогнув по дуге верх самой высокой в студии декорации, унеслась за нее, а там ее, уже, разумеется, за кадром, одеялом изловили двое рабочих сцены.
Рита от восторга захлопала в ладоши.
– Боже мой! Боже! Здорово же у нас получилось, доктор Йорк! – Она повернулась к Дону: – Скажите, мистер Волшебник, что бы произошло, если бы мы использовали ракету побольше?
Он засмеялся и положил руку на бедро.
– Ты помнишь те расчеты, которые тебе показывала доктор Йорк?
– Да, конечно. – Она просияла, глядя на меня. – Выходит, мне и нужно-то для начала выяснить, сколько весит новая ракета… Уверена, я с этим справлюсь!
Мистер Волшебник протянул ей лист бумаги, подготовленный нами заранее.
– Ну так дерзай. Увидимся на следующей неделе.
Возникнув из-за камер, которые в задней части студии скрывала полутьма, режиссер воскликнул:
– Разумеется, увидимся. А сейчас поздравляю всех. Отличная работа, ребята.
А из меня немедля словно стержень вынули, и я невольно прислонилась к стойке, за которой совсем недавно восседал Волшебник. Тут мне удалось с трудом вздохнуть.
Участие в телешоу было совсем не похоже на привычное мне выполнение вычислений, поскольку все возможные проблемы тут были обсуждены заранее. Но все же той точностью, с какой все работали при прямой трансляции, студия доподлинно напомнила мне «темную комнату» в день запуска, когда десятки компетентных людей оказывались сосредоточены на достижении одной-единственной конкретной цели.
Рядом облокотился о стойку Дон.
– Да у вас природный дар, – произнес он.
Я издала смешок. Поделилась своим открытием:
– В телевидении нет ничего от природы.
– Гм. Да, может, вы и правы. – Он ослабил галстук и поманил меня за собой. – Как бы то ни было, математика с вами кажется интересной.
– Ну, так математика – она математика и есть. – Я пожала плечами. – Просто большинство людей боятся чисел, и тому, несомненно, виной горе-учителя.
– Отличный задел на будущее. – Он придержал передо мной дверь, ведущую из студии в лабиринт коридоров, где, как я надеялась, найдется и гримерка, из которой я сегодня и стартовала. Он меж тем спросил: – Натаниэль где-то поблизости?
– Наверняка.
– Соединить бы вас в одной программе, так получилось бы отменное шоу про космос. Пожалуй, даже получше да подоходчивее, чем «Научное обозрение Джона Хопкинса». – Дон остановился у двери в свою гримерную. – Скажите, как долго вы двое еще задержитесь в Чикаго?
– Завтра же улетаем домой.
– Если у вас двоих на сегодняшний вечер нет планов, то, быть может, отужинаете со мной и моей девушкой?
– Прекрасно было бы, но у нас уже назначена встреча в планетарии Адлера. – Я печально пожала плечами, сохраняя при этом на лице улыбку.
– Тогда, быть может, в следующий раз.
– В следующий раз – несомненно.
Мы попрощались, а я вскоре добралась до собственной гримерки, а затем в нее почти и вползла. И тут-то меня проняло.
Трясущейся рукой я закрыла дверь и опустилась на крошечный диванчик вдоль стены.
В следующий раз?
Да никогда в жизни!
Вообще-то ничего плохого со мной не случилось, и я пребывала в добром здравии, но…
3,14159…
Наклонившись вперед, я положила голову на колени и спрятала свое лицо в шерсти юбки.
Моя дорогая леди, ваше тело не должно столь бурно реагировать на стресс.
Мне необходимо было взять себя в руки прежде, чем сюда заявится Натаниэль.
Ведь к чему ему волноваться? Ведь правда?
Я же не больна.
Глубокий вдох.
Все у меня отменно.
Медленные, глубокие вдохи. Вызванный нервным напряжением узел в животе почти рассосался.
2, 3, 5, 7, 11…
Шоу прошло замечательно. Дон был доволен, а меня не съели медведи. А еще…
В дверь постучали. Я, быстренько утерев глаза, нацепила на лицо улыбку. Воскликнула:
– Войдите!
Дверь открыл Дон. Его лицо было напряженным, брови сдвинуты на переносице.
– Элма… Вам бы пойти со мной. Похоже, Натаниэль получил плохие новости.
Комнату будто стужей охватило. Я и не заметила, как оказалась рядом с Доном.
– Что за новости?
– Я толком ничего не знаю. – Он повел меня по коридору. Сказал на ходу лишь: – По радио говорят, что взорвалась ракета.
22
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРОПАНА ВМЕСТО БЕНЗИНА ПОКОНЧИТ С ВЫХЛОПНЫМИ ГАЗАМИ АВТОБУСОВ
Руководитель городской службы по борьбе с загрязнением воздуха, доктор Леонард Гринбург, призвал вчера к использованию вместо бензина пропана, известного также как «Баллонный газ», что, по его мнению, радикально сократит вредные выбросы от работы двигателей внутреннего сгорания автобусов, усиливающие «парниковый эффект», вызванный падением Метеорита, однако мэр Чикаго усомнился в целесообразности проведения столь дорогостоящих работ по реконструкции всех автобусов во вверенном ему городском хозяйстве.
В комнате, предназначенной, очевидно, для проведения совещаний, стоял длиннющий стол с десятком стульев при нем. Натаниэль, склонившись над телефоном, сидел в одиночестве у самого дальнего от входа конце стола. Одна его рука была прижата к глазам, в другой же была зажата телефонная трубка. На столе перед ним валялся сломанный карандаш.
При моем появлении он даже взгляда не поднял.
Дон почти бесшумно затворил за мной дверь. Я пересекала комнату. Стук моих каблуков был неестественно громким, но голова Натаниэля тем не менее осталась опущенной.
– Да… Если имеются данные с датчика высоты, то вычислительницы быстро рассчитают, сколько топлива осталось в баках.
Стараясь, чтобы ножки не заскрежетали по линолеуму, я выдвинула из-под стола стул и, зашелестев невольно кринолином, пристроилась на сиденье. Положила руку на спину Натаниэлю. Его спина оказалась напряженной и влажной от холодного пота.
С трудом я различила отдельные слова, произносимые человеком на другом конце провода. То, несомненно, был кто-то из МАК, и, вероятнее всего, сам директор Клемонс.
– Нет, нет, я понимаю. Но… Хотя правильно. По крайней мере, подскажем пожарным, насколько долгим и бурным будет горение.
– Да, именно. – Натаниэль глубоко вздохнул и понурил голову еще ниже. – Нет. Мы не можем принять в расчет топливо, что, вероятно, имелось и на самой ферме.
Мое сердце отчаянно заколотилось.
Ферма? Траектория полета ракет была тщательно рассчитана так, чтобы не проходить над какими-либо городами или даже фермами, а из того, что сказал Дон, я решила было, что ракета взорвалась на стартовой площадке, как это уже случалось в ходе испытаний, хотя и никогда прежде с уже многократно проверенными ракетами класса «Юпитер».
– Да, верно… Элма здесь свою миссию уже завершила, так что мы немедленно возвращаемся. – Натаниэль кивнул, подтягивая к себе ближе корпус телефона. – М-м-хм. Понимаю.
Он повесил трубку и остался сидеть, отреченно уставившись на поверхность стола перед собой. Хотя, быть может, глаза его и были закрыты. Определить точно не представлялось возможным, поскольку он все еще прикрывал их рукой.
– Что случилось? – вопросила я.
Он откинулся на спинку стула и наконец опустил руку. Его глаза были налиты кровью, а на щеках виднелись дорожки слез.
– Пока еще до конца ничего не ясно, но, похоже, первая ступень отделилась слишком рано, от чего ракета сбилась с курса и вскоре упала.
– О боже!
– Упала на ферму. – Он снова прижал руки к лицу.
– А на ферме в то время кто-нибудь был?
– Ничего пока толком не известно, поскольку значительная площадь все еще охвачена пламенем. Черт возьми. – Он вытер глаза рукавом и, оттолкнувшись от края стола, встал. – Необходимо как можно быстрее вернуться.
– Разумеется. – Я, тяжело вздохнув, добавила: – Но помни, что твоей вины в случившемся нет.
– Я как-никак – ведущий инженер. – Натаниэль отвернулся от меня и замер, уперев руки в бедра и наклонив голову.