– Знаешь, а я вовсе уже не уверена, что мне стоит сфокусировать себя лишь только на отборе. Полагаю, что… Да и вообще имеет ли смысл вкладываться в лотерею, не зная, то ли выиграешь, а то ли нет? Не следует ли мне все ж планировать лишь то, что в моей власти? Как считаешь?
– Элма. – По его тону я представила, как Гершель испепеляет меня взглядом поверх своих очков. Подобный фокус он проделывал в моем детстве не раз, и выглядело сие весьма устрашающе, хотя однажды он и признался, что, опустив вдоль носа дужки очков, перестает хоть что-нибудь видеть. – Ты до конца своих дней будешь кусать локти, если по собственной инициативе упустишь свой теперешний шанс.
– Но что, если я провалю испытания?
Он рассмеялся:
– Если провалишь, то с меня – годовая подписка на «Космические тайны».
– Договорились. В конце концов, утоплю свои печали в комиксах.
– Слушай… Вот что мне секунду назад пришло на ум. Наше путешествие в Калифорнию в любом случае без пересадки невозможно. Так сделаем ее в Канзас-Сити. Тете Эстер все равно нужен будет отдых, так что мы переночуем у вас, и ты с ней увидишься. Возражать, надеюсь, не станешь?
– Возражать? Шутить изволишь? – Брат обладает удивительной способностью превращать меня в ребенка. Уразумев, что вскоре встречусь с тетей, я вдруг осознала, что руки мои перестали трястись. – И быть может, хотя и не обещаю, вам даже посчастливится узреть тут запуск очередной ракеты.
Тетя осталась в живых, и в самом ближайшем будущем я ее увижу! А еще меня пригласили на отбор в отряд астронавтов…
Придя следующим утром на работу, я вся светилась от счастья, и даже линолеум в здании МАК, как показалось мне, заиграл чистейшими природными красками.
Прежде чем мы разошлись по разным коридорам, меня в щеку поцеловал Натаниэль и предостерег:
– Осторожнее, а не то твоя улыбка лишит какого-нибудь бедолагу зрения.
– Не волнуйся. Улыбка с моих уст спадет, лишь только я выясню, какую именно свинью на сей раз подсунули нам твои обожаемые инженеры.
Он рассмеялся и легонько пожал мою руку, а потом неторопливо зашагал к своему кабинету, я же направилась в отдел вычислений.
Уже издали слышен был оттуда утренний гул: в основном доносились упоенные обсуждения новых нарядов сослуживиц да скороговорки, посредством коих обычно из уст в уста передавались наилучшие в текущем сезоне кулинарные рецепты. Но как только мы возьмемся за работу, звуки эти, несомненно, изменятся, и станут слышны лишь шорох логарифмических линеек, треск калькуляторов Фридена и негромкие дискуссии, касающиеся только математических формул, а чуть позже, разумеется, добавятся еще и зачастую невразумительные проклятия в адрес, как обычно, перегревшегося компьютера окаянной компании IBM.
Войдя в зал, я за нашим общим столом узрела Басиру. Руки ее порхали в воздухе, словно она дирижировала симфоническим оркестром.
– …и люстры там, люстры кругом! Я такого и не ожидала. А как они там поют! Любо-дорого!
Миртл покачала головой:
– Надо же. А мы лишь в боулинг играли. В зачет нашего любительского чемпионата.
– О чем речь?
Положив сумочку на стол, я одну за другой расстегнула пуговицы пальто. Как бы неистово меня ни жгло желание огорошить окружающих новостью про первый этап отбора, я однозначно уразумела, что в центре всеобщего внимания сейчас находится Басира, и потому время для моей новости еще не настало.
– Мы с Хэнком вчера вечером ходили на мюзикл в театр «Мидлэнд», что на противоположной стороне Миссури… – Она сложила руки в восхищении. – Девочки, да за такое и полжизни отдать не жалко. Там даже туалеты в лепнине.
Я сняла пальто, все еще непоколебимо держа свою ошеломительную новость при себе. Заметила лишь:
– А я уж и не припомню, когда мы последний раз с мужем в театр выбирались.
– Ну, если соберетесь… – Басира оборвала фразу, устремив взгляд мне за спину. – Боже, Хелен! Что с тобой?
– Ерунда, просто аллергия. – Хелен с улыбкой отмахнулась, но улыбка ее выглядела фальшиво, а голос прозвучал хрипло, и было очевидно, что глаза ее покраснели и распухли, а сама она сидит, неестественно сутулясь.
Вот же черт! Дело ясное! Ее не взяли.
На работе я так и не похвасталась тем, что меня пригласили на отбор, в воскресенье же отправилась в «Девяносто девятые», где обойти сей факт молчанием не имелось ни малейшего шанса, и оттого в сумке через плечо у меня лежало заветное приглашение.
Признаюсь, пообщаться с пилотами из Летного клуба мне не терпелось, но сталкиваться с Бетти я все еще совершенно не желала.
Отдаю ей все же должное, она воссоединила нас с тетей, но тем не менее продержала у себя письмо несколько месяцев, а ведь могла бы передать мне его, допустим, через Хелен или Николь гораздо раньше. У меня снова возникло подозрение, что она мной манипулирует и что я в ее глазах – лишь средство для достижения ее личных амбициозных целей.
Даже внутри помещения дыхание от холода превращалось в белый пар, и Ида и Имоджин зябко кутались в свои пальто.
Перл принесла домашний кекс, и он красовался на столе посреди ангара. Николь, сняв перчатку, отрезала кусочек.
Дойдя до стола, я почувствовала тепло от крошечного электрообогревателя на полу. Здесь и замерла, и теперь пальцы рук у меня мерзли, а лодыжки припекало. Как блестящий оратор, я начала разговор с констатации факта:
– Ого! Кексик.
Вышло глуповато, но альтернативной темой для зачатия беседы мог бы быть разве что разговор об увеличивающемся в размерах животе Перл. А он действительно несказанно увеличился за последнее время, и я искренне удивлюсь, если у нее родится менее чем двойня.
Она, будто уловив ход моих мыслей, погладила свой живот, а затем с довольным видом сообщила:
– Было настроение что-нибудь испечь.
Николь взглянула на часы:
– Ждем только Хелен…
Тут же, словно от волшебного заклинания, дверь в ангар распахнулась, и в проеме появилась Хелен с сумкой через плечо. Войдя, она с силой захлопнула за собой дверь.
По крайней мере, печаль вроде бы ее оставила.
Она взглянула на меня, потом обвела взглядом остальных. Обронила:
– Мне пришел отказ.
– И мне тоже. – Ида подняла руку. – И вряд ли тому, кто удивлен.
Я, откашлявшись, сообщила:
– Меня пригласили на дальнейший отбор.
Николь, отставив кусок кекса на столе в покое и стряхнув крошки с юбки, обронила:
– Меня тоже.
Имоджин, отрицательно покачав головой, пробормотала:
– Отказали в связи с недостаточным временем налетов на реактивных самолетах.
– А меня взяли. – Бетти взглянула на Перл. – А тебя?
– А я заявку не подавала. – Перл погладила свой вовсю округлый живот. – Мы подождем, когда будет основана колония, а тогда уж и решим.
В ангаре воцарилась мертвая тишина, и лишь гул самолетов снаружи свидетельствовал о том, что жизнь по-прежнему идет своим чередом. Очевидно было, что пусть мы и собрались все вместе за одним столом, через нашу компанию пролегла трещина, и причиной тому было то, что некоторых из нас взяли в отбор, а иных – нет, что само по себе было далеко не во всех случаях справедливо. Мало того, в глаза бросалась вопиющая несправедливость, основой которой, несомненно, послужил цвет кожи.
Тишину нарушила Хелен. Она вывернула наизнанку свою здоровущую сумку, и на стол с шумом вывалились справочники и учебники. Я подхватила один, норовивший упасть на пол. Это оказалось руководство по управлению «T-33». Хелен, выудив из кучи оказавшегося на столе добра свой блокнот, воскликнула:
– Вот список авиабаз с реактивными самолетами.
– Но ведь срок уже истек… – Николь покачала головой. – Обидно до слез, спору нет, но что тут поделаешь?
– Будут и еще наборы, и я к ближайшему уж подготовлюсь. – Хелен перевела взгляд с Николь на Иду c Имоджин. – И вы двое тоже.
Лицо ее выглядело свирепо, и мне подумалось, что она-то свое непременно возьмет. Ведь не случайно же она уже добилась чемпионского титула в шахматах.
Ида, взяв наугад книгу и принявшись ее листать, резонно предположила:
– Часов налетать нам предстоит немало.
– И немало еще чего предстоит. – Имоджин обернулась к Бетти: – А ты же ведь напишешь статью о вопиющей несправедливости, которую намеренно учинили начальнички МАК?
– Есть о чем подумать…
Искусство вопросительно поднимать бровь у Имоджин было отточено до совершенства, сейчас же она добавила еще и поджатую нижнюю губу, так что ее недовольство стало почти таким же слышимым, как потрескивание разгорающегося костра в вечерней тиши.
Бетти, подняв руки в знак капитуляции, пояснила:
– Мне лишь нужно решить, под каким именно углом подать озвученную тобой информацию.
– А как насчет «Отбор астронавтов находится в руках расистов»? – Имоджин взяла со стола нож и с силой вонзила его в кекс. – Держу пари, что доктор Кинг пройдется по упомянутым тобой расистам катком, и пройдется не раз. Готова поспорить, кандидаты – все до единого белые.
– Я бы, наверное, могла… – Мне пришлось в очередной раз за сегодняшний день прочистить горло. – Поможет ли делу восстановления справедливости полный список отобранных?
Ида взяла любезно отрезанный кусок кекса и, кивнув, подтвердила:
– Несомненно, поможет. И не волнуйся, Бетти, негритянские газеты посчитают за счастье опубликовать, а затем одна за другой и перепечатать твою статью. И уж у кого-кого, а у них так точно проблем с «углом» подачи не возникнет.
29
ОРБИТАЛЬНАЯ ПЛАТФОРМА «ЛУНЕТТА-2» ГОТОВА УСТАНОВИТЬ НОВЫЙ МИРОВОЙ РЕКОРД ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ ПРЕБЫВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА НА ОРБИТЕ
Завтра утром, если ввиду объективных обстоятельств не будет нарушен график, экипаж в составе трех астронавтов отправится на международную орбитальную станцию «Лунетта-2», где и пробудет, согласно утвержденному МАК плану, рекордные 59 дней. Успешное завершение задания астронавтами станет, несомненно, очередной вехой на пути к предстоящим в будущем долгосрочным пилотируемым космическим полетам к Марсу, Венере и даже спутникам Юпитера.