Я приобнял Аделину за талию и мы рухнули на кровать в шапочках Деда Мороза и Снегурочки. И ничего другого нам было не надо. Ну, по крайней мере мне. Она поднялась на локтях, и облокотившись на один из них, нависла надо мной, проведя пальцем свободной руки по моей нижней губе. Я успел укусить ее за подушечку, за что она наградила меня легкой улыбкой и поцеловала. Ее губы лучшее, что я когда-либо пробовал, но иногда, меня посещала чувство, что в наших отношениях чего-то не хватает, но я тут же откидывал эти мысли. Она дает мне все, что нужно и в большем я не нуждаюсь.
- Я люблю тебя, - тихо произнес я, и взяв ее личико в свои ладони, крепко поцеловал. Наш поцелуй становился страстным и мои руки уже оказались под ее белоснежной майкой. Возможно, мы бы не остановились, если бы не звонок в дверь.
Поправив кофту с новогодними оленями, которую мне как раз-таки подарила Аделина, я проверил на месте ли деньги и открыл входную дверь. На пороге стоял курьер с нашим заказом. Расплатившись за все, я убрал деньги, которые остались в задний карман, и пообещал себе, что верну их в кошелек Альберта, как только вернусь домой. Захлопывая входную дверь ногой и возвращаюсь в комнату Аделины, которая, видимо, ищет фильм на ноутбуке. Увидев меня, она захлопнула крышку ноутбука, а я нахмурился. Это было слишком быстро и резко. Теперь, комнату освещали только разноцветные гирлянды.
- В чем дело? - спросил я, положив две коробки и колу с фантой на письменный столик. Взобравшись на кровать рядом с ней, я попытался взять ноутбук, чтобы найти фильм, но она вырвала его из моих рук с криком:
- Нет! - я снова нахмурился, смотря на нее непонимающим взглядом. Поняв, что это было странно, она улыбнулась, и, убрав прядь волос за ухо, сказала уже спокойнее, - я сама найду фильм, а ты пока нарежь пиццу, она, наверное, как обычно целая, а не разрезанная по кусочкам.
- Ладно, - пожал я плечами и встал с кровати, бредя на кухню. Взяв нож, я вернулся и услышал голоса начинающегося фильма. Было что-то знакомое в них, быть может вспомню, когда увижу.
Этот новый год, был лучшим для меня. Мы дурачились, смеялись, смотрели фильмы и любили друг друга. Мне казалось, что это у нас навсегда. А еще спустя время мы расстались и я стал другим.
АЛЕКС, 31 декабря, 2014
Я откинулся на спинку сидения и выдохнул дым косяка. Рядом со мной сидела Вита и что-то напевала. У нее был потрясающий голос и охренненое тело. Наши телефоны разрывались от сообщений, добрая половина которых была от родителей. Но что мне, что ей было на все плевать. Это наш маленький мир, пузырь, который мы не хотели разрушать или лопать. Никто не знал, что мы встречаемся и это устраивало нас обоих. Вообще, ее зовут Виолетта, но я был слишком пьян, когда мы познакомились, поэтому она навсегда осталась для меня Витой. Мой «рукав» был почти готов, и нам обоим нравилась эта татуировка, половина рисунков которой, была посвящена ей, не забывая о знаке бесконечности на запястье. Машина отца Виты, которую он дал ей под предлогом, что она будет сидеть возле дома (однако, она нарушила это обещание, и сейчас мы оказались на другом конце Москвы, профессионально увильнув от полиции), пропахла дымом травки. Сделав еще одну затяжку, Вита высунула руку на улицу и, потянувшись ко мне, раскрыла мои губы языком и выдохнула дым мне в рот.
- Я люблю тебя, - сказал я и поцеловал ее. Спустя пару секунд, она уже оказалась на моих коленях, закрыв окно. Мы сидели в одних футболках и джинсах, так как в салоне было тепло, даже жарко.
Также мы украсили салон машины гирляндами, которые были на батарейках и мишурой, которую откопали дома, перед тем, как свалить. Пушистая мишура была навешана не только в салоне, но и на наших шеях. На фоне играла приглушенная музыка, хит, который был популярен этой зимой. Теперь, вместо сообщений, нам начали названивать, поэтому, написав родителям одинаковое «ОТСТАНЬТЕ!», мы выключили телефоны и выкинули их на заднее сидение.
Она снова поцеловала меня, только теперь намного глубже. Эти губы, мое чертово спасение. Я не люблю говорить о своих чувствах слишком открыто, но в душе, при виде Виты у меня происходит настоящая химия, которую ничто не остановит.
Я думал, что мы с ней до конца, что ничто и никто никогда нас не разлучит. Мы были незнакомыми в школе, но любили друг друга за ее пределами. Единственный, кто о чем-то догадывался - это Лео. Он всегда пристально смотрел на меня. Однажды, я не выдержал и рассказал ему и он дал мне слово, что никому не скажет. Этому парню, я могу доверять все, что только угодно моей душе. Мы чуть ли не росли вместе, и я всегда знал о нем больше, чем другие. Кажется, я знал его даже лучше, чем Альберт. Мы творим безумие вместе. Мы любили своих девушек абсолютно одинаково. Но потом, мы стали одинокими. С тех пор, я перестал верить в слово «всегда» и татуировка в виде бесконечности, начала жечь мою кожу. Мы изменились и казалось, что ничто не сможет нас заставить снова полюбить. Пока не появилась ОНА.
НИК, 25 декабря, 2014
Я гонял Риту по всему дому, периодически кидая в нее елочные шары. Она заливалась смехом и бегала по лестнице квартиры туда-сюда. Мы жили в слишком большой квартиры, а с учетом того, что Рита занимала первые места по бегу, мне было довольно-таки сложно догнать ее. В этом году, родители решили отмечать рождество в Нью-Йорке, и пока они поехали за недостающими продуктами вместе с бабушкой, мы с сестрой пытались украсить дом.
Я кинул в нее последний пластмассовый шар и, сделав большой выступ, повалил ее на пол, придавив сверху. Она заливалась смехом и просила, чтобы я отпустил ее. Натянув ей на глаза шапку Санты, я засмеялся от смешного зрелища и начал щекотать ее. Рита вскрикнула и ударила меня кулаком по плечу. Это было больно, но терпимо. Отпустил я ее только тогда, когда остался час до приезда родителей из магазина «Fairway.» Они дали нам задание украсить оставшиеся комнаты до восьми, а мы всегда пытались делать так, как они говорят. Мы всегда пытались радовать их своим послушанием и выполнением их поручений вовремя.
- Подай мне дерево, - попросил я Риту, стоя на стуле. Она протянула мне маленькое деревце, с искусственными белыми ветвями и коричневым лакированным стволом. Это дерево горело разноцветными фонариками так ярко, что, наверное, им можно было бы осветить половину Манхеттена.
Как и было обещано, мы украсили гостиную, большую елку и кухню. Нам осталось наклеить новогодние стикеры на стекла и что-то мне подсказывало, что пятнадцати минут нам не хватит. Когда я взял одну пластинку с наклейками, мой телефон зазвонил, поэтому я передал ее в руки сестре и поднялся в свою комнату, сев на кровать, я ответил:
- Привет, - сразу же сказал я Аннет. Мне было приятно слышать ее голос. Она учится в моем классе и я часто подвожу ее до дома, так как ей еще нет шестнадцати, а мне есть.
- Как твои дела? Чувствуешь запах Рождества? - я прямо-таки чувствовал, как она улыбается и представил, как Аннет лежит на своей кровати и смотрит в потолок. Я помню, когда она впервые меня пригласила. Ее родителей не было дома, поэтому мы могли целоваться сколько влезет, лежа на ее постели.
- Если бы ты спросила меня об этом, когда мне было восемь, я бы тебе ответил радостным визгом, но сейчас, к сожалению, я чувствую только запах шампанского, которое лежит «под семью замками» в холодильнике. А ты, прекрасная Аннет, написала уже письмо Санте? - я откинулся на подушки и посмотрел на потолок.
- За прекрасную - спасибо, а вот насчет письма, вынуждена тебя разочаровать. Если бы ты спросил меня об этом, в лет так семь, а может и пять, я бы сунула тебе в лицо листок с пожеланиями или же с известными одному богу каракулями, - я засмеялся и она спустя минуту тоже.
- Как ты? - спросил я, когда мы успокоились.
- Скучаю по тебе, - так же тихо, как я задал вопрос, ответила она. Дело в том, что Аннет уехала в Германию к дедушке вместе с родителями, и приедет только к началу учебы, когда закончатся каникулы.
- И я, - мы молчали несколько минут. Я слышал мягкое дыхание по ту сторону трубки, а когда я собирался что-то сказать, с гостиной послышался душераздирающий крик моей сестренки. - Прости, но мне пора.
- Я слышала, - посмеявшись, сказала она. - Я тебе потом позвоню, будь на связи. Целую, - и остались слышны только гудки.
Спустившись вниз, я помог наклеить последнюю пластинку и когда мы приклеили к окну последний стикер, входная дверь открылась и зашли родные. Я забрал пакет у бабушки и некоторые у мамы, и, пройдя с отцом в кухню, поставил их на стол, заранее проверив не грязные ли они снизу.
- Как вижу, вы, как и обещали, как мы и просили, успели украсить все, до нашего прихода, - улыбнулся папа, поставив пакет с алкоголем за барную стойку. Именно там находились круглый год разные напитки с градусами, и именно оттуда я пару раз забирал несколько бутылок.
- Ты ведь знаешь, что по-другому никак, - ухмыльнулся я, и вытащил из пакета пару палок колбасы, сразу же отправляя их в холодильник из серого, поцарапанного снизу метала. Я даже помню, как поцарапал его. Это было летом, из моей руки выпал нож, которым я делал сэндвичи и ударился лезвием об холодильник. Конец истории. Дырявые руки.
Когда пришло время садиться за стол, мы зажгли бенгальские огни, которые горели в придачу с гирляндами на елке и с деревцами на шкафах и комодах. Я вытащил телефон из кармана, и, держа его под столом, написал Аннет. В моем сообщение была строчка: «Вместе и навсегда!» Она ответила мне: «Обещаешь?» Я сказал, что обещаю. Но кто знал, что на следующие лето, я уеду навсегда и не сдержу обещанного слова?
СТАС, 31 декабря, 2014
Мы с Мишей сидели в каком-то странном клубе, который открылся совсем недавно. Мама нашла под моим матрасом пакет с кокаином и поэтому сказала, что не хочет меня видеть. Я, психанув и не извинившись, забрал ключи от дома и немного денег и вышел из дома. Сначала, я позвонил Лео, думая, что можно будет переконтоваться у него, ведь его не родной папаня, как всегда будет зависать у своей женщины. Но эта идея не прокатила, так как Лео сам уехал к Аделине, которую кинули родители. Алекса вообще я отбросил, потому что его родители слишком правильные, да и его, как выяснилось, нет дома.