Машина спотыкалась на многочисленных выбоинах, покряхтывая измученными рессорами.
– Товарищ генерал-лейтенант, – не унимался Воробей. – А вы как его брать-то будете? Должно, снайперским выстрелом? Или вон тот ковбой долговязый приемом каратэ дом развалит?
– А ну заткнись, пакость! – Велин с таким натуральным остервенением потянулся к левой подмышке, что Игнатьев испуганно скосился, а Танков положил на его руку свою:
– Ты что, Сереж?
– Э-э, жизнью рискуешь, а тут… – Велин дернул плечом и опять прислонился к стеклу.
Игнатьев прирос глазами к дороге: фары уже "выстригали" сельскую улицу.
ЗАДВОРКАМИ и огородами, дважды чуть не увязнув в грязи, заляпанный, с выключенными фарами "уазик" выскочил на унавоженный пятачок за одноэтажным зданием правления. В тусклом свете раскачивающегося на ветру фонаря толпились, должно быть, добрые две трети субботинских жителей. Одна из женщин, икая, всхлипывала, прислонясь к стене. Ее участливо поддерживали. Велин эффектно шагнул из темноты навстречу обрадованным людям.
– Здравствуйте, кормильцы! Оперативный уполномоченный Велин, – бодро представился он. – По какому поводу собрание? Какая повестка дня?
– Быстро! Не ожидал. – Мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака прочувствованно тряхнул ему руку. – Директор совхоза Захаров Виктор Мефодьич.
– Так что тут у вас за паника, товарищ директор? – Велин благосклонно позволил пожать свою руку и с доброй отеческой усмешкой оглядел собравшихся. Из-под ненароком распахнувшегося кожаного пальто выглянула полированная рукоятка пистолета. – Едем по селу – тихо. Думали – нашутились и спать разошлись. Так чего не спится, сельчане?
– Лейтенант Танков, – стоящий сзади него Танков улучил минуту, чтобы представиться.
Захаров радушно, но невнимательно кивнул, как и все, привлеченный к великолепному Велину.
– Ой, спасите! – вдруг с новой силой вскрикнула постанывающая женщина. – Ой, детишки мои!
– Да уймись ты наконец, курва! – рявкнул один из мужиков. – Всех уже растравила.
– Кременчук! Вечно ты, Степан, как-то с перебором! – Захаров укоризненно покачал головой. – Дети ее в доме, – пояснил он досадливо.
– В каком доме? Кто? С кем? – Велин строго оглядел галдящую толпу. Танков смотрел за его работой с удовольствием. Сейчас Велин был воплощением мужества и уверенности, чего, похоже, так не хватало этим растерявшимся людям. Установив тишину, Велин поощряюще кивнул Захарову. – Давайте строго по фактам.
– Ну, тогда, значит, часа два назад…
– Точнее!
– Точнее б надо у секретаря моего спросить. Она как раз правление закрывала и видела, как он ее гонял.
Танков подтолкнул Велина:
– Слушай, зачем нам сейчас-то все по минутам?
– Товарищ лейтенант, – Велин заметил, что реплику услышали, – гляньте-ка лучше, как там подозреваемый. К вам, товарищи, торопились, даже вот задержанного не успели высадить.
– Спасибо вам, – поблагодарил кто-то в толпе.
– Так что дальше?
– В десятом часу это было. Минут сорок, – уточнила одна из женщин.
– В двадцать один сорок?
– Чего? Ну да. Я как раз к корове выходила. У них дверь открыта, мат, Галина голосит, ну, я так и сообразила: отсидел Будаков свои пятнадцать суток. Из города, говорят, пьяным приехал.
– Да вдрызг, – уточнил всё тот же бойкий Степан.
– Точно, – обрадовался вдруг Велин, – чувствую, фамилия знакомая. Я ж его и сажал за семейное. Жену, что ли, избил?
– Избил! – подтвердила икающая в стороне женщина. – Так теперь и мстит, проклятый, чтоб он сдох! Только на детишках-то, на них-то зачем вымещать!
– Тихо, Галина! – Захаров махнул рукой, и несколько женщин уже привычно принялись ее успокаивать.
– Словом, кто-то ему насчет жены нашептал. – Захаров взял Велина под локоть и осторожно отвел в сторону. Увязался следом за ними и неприглашенный Танков.
– Вообще-то бабенка еще та. – Виктор Мефодьич интимно убавил голос: – Как у нас говорят, ручная. В смысле – по рукам ходит. Раньше с бывшим механиком путалась, теперь вот с агрономом.
– Это в которого Будаков стрелял? – уточнил Танков. Захаров, по-прежнему стоя к нему спиной, кивнул.
– Словом, ситуация такая. Начал ее метелить. Это у них водится. Бросить, видно, не может, но и не прощает. А она по злобе или еще как и крикни, что, мол, дети не его. Он за ружьем. Двустволка в доме была припрятана. Эта-то, пока он бегал, опомнилась, уползла. Так он в доме с детьми закрылся.
– Детям сколько? – опять вмешался Танков.
– Пацан восьми лет и девка. Пяти, что ли? Пальнул вдруг из двух стволов по грузовику. Кузов – в щепки, машина – в кювет. Сунулся было к дому агроном – чего полез, дурень? Так он по нему на полном серьезе шарахнул. В плечо попал.
– Опасно?
– Да вроде в мякоть. В медпункт отвели. Вот кончится карусель, повезем в город. Чем только кончится? – Захаров вздохнул. – Совсем озверел мужик.
– Как это он пьяный попасть ухитрился? – усмехнулся Велин, ласково поглаживая большим пальцем ненаглядную свою кобуру.
– Чего ж не попасть? – опять втерся Степан Кременчук. – Он же егерем был. Одних кабанов сколько завалил. Так что в лоб – без смысла. Мы уж мозговали. Это он щас притих, а то ведь даже на площадь не подпускает, орет, требует, чтоб курва эта вышла, а иначе грозит мальцов порешить, а себя сжечь.
– Керосин у него там, – растерянно добавил Виктор Мефодьич. – Прямо хоть штурмом бери.
– А может он, по-вашему, это сделать? Захаров помолчал, давно, видно, этим мучился.
– Н-не знаю. Не могу поверить. Хотя вон чего наворотил. Не приведи Бог такое несчастье. Да и в районе потом объясняться.
– Обязательно может. – заверил Кременчук. – Так-то он на вид спокойный, не шебутной, только вот мозги к лесу передом повернутые. Я сколько раз замечал, изобьет – на ней-то как на кошке, а он по три дня сам не свой. Я ж говорю: такая коза.
– Дом обложили? – строго прервал Велин.
– Как это?
– А вот так. – Велин незаметно оказался на прежнем месте и говорил громко, для всех. – Так что надоест ему в доме отсиживаться, выйдет сейчас вот из-за угла с двумя стволами и жахнет. Может, уже стоит за углом?
Люди занервничали, кто-то из женщин охнул.
– Раззявы! – Велин задумался. Танков меж тем подошел к углу сельсовета и оттуда выглянул. Прямо перед ним открылась небольшая, где-то сорок на сорок, площадка, вытоптанная и выезженная до последнего чахлого стебелечка, – центральная площадь. На противоположном, крутом ее конце над сельсоветом завис небольшой деревянный дом в три окна. Ни справа, ни слева от него строений или густых посадок не было.
– Специально вы бандита в такую крепость поселили? Чтоб ему отбиваться легче было? – досадливо съязвил выглянувший из-за его плеча Велин. – Хоть сзади огородами можно подойти?
– Нет там ни огородов, ни пристроек. Дом для рабочих из города держали, а потом этих вот пустили. На свою голову, – Захаров удрученно насупился. – Кто ж мог такое знать?
– Мило, – оценил ситуацию Велин. – Маленькая загадочка из детской игры: как казакам поймать разбойника, если последнему помогает власть на местах?
– А вы что ж, так втроем и прибыли? – поинтересовался не отстававший Кременчук. – Дело-то, кажись, серьезное. Как тут втроем-то?
– Кажись! Серьезное! – передразнил раздраженно Велин. – Привыкли, понимаешь, вороньего шума пугаться. Одна пьянь всю деревню в страхе держит.
– Пьянь-то пьянь. Это не он один, – не стал спорить Кременчук. – Да ведь пальнуть может. Эдак картечью из двух стволов – и пополам.
– Выкурим. Значит, так. – Велин повернулся к Танкову и подошедшему Игнатьеву. Танков невольно подтянулся. – Наша задача, служивые, – обложить дом. Чтоб не вышел. Ну, и попробуем склонить к сдаче. Мужики с ружьями есть?
– Найдутся, – поспешно заверил Захаров.
– А чего ж, браконьеров-то полно, – подтвердил Кременчук.
– Сам, небось, промышляешь?
– А то.
Он хотел добавить что-то развеселое, но Велин повелительно махнул рукой и продолжил:
– Значит, обкладываем дом. Потом попробую с ним поговорить. Рупор найдется?
– Пробовали уж. – Захаров кивнул на прислоненный к бревнам большой, свернутый трубкой металлический лист.
– Не так пробовали, – отрезал Велин. – Ну, и после этого будем ждать прибытия группы захвата.
– А вы-то кто ж? – Кременчук, не любивший ироничного с собой обращения, задал вопрос со всей немалой насмешливостью, на какую оказался способен.
– А мы, – Велин оглядел толпящихся жителей, – передовая бригада группы захвата. Обеспечиваем подготовку объекта к дезъюкции.
От диковинного этого слова, смысл которого Танков, как ни напрягался, осилить не смог, народ почувствовал к Велину безграничное доверие.
– Уж побыстрей бы, ребята, – попросил кто-то. – Детишки в доме. Мать уж отливали.
– Быстро что? Правильно: кошки родятся. – Велин браво подмигнул какой-то смазливой девице, отчего та покраснела. – Игнатьев!
– Чего орешь? – Игнатьев стоял рядом с Велиным и без малейшего к нему почтения ковырял в зубах. От панибратского обращения на людях Велин поморщился и строго спросил:
– С отделом по рации связывался?
– А то сам не знаешь – не берет. Сколько раз просил: замените, замените. Как километров за пятнадцать отъедешь, так и недостает.
Велин неодобрительно покачал головой.
– Стало быть, так, Виктор Мефодьич. – Он ткнул директору совхоза в грудь длинным и холеным, словно револьверное дуло, пальцем. – Беги в правление, звони в отдел. Объясни от моего имени ситуацию. Пусть ускорят прибытие группы.
Замаявшийся от бессилия и теперь обрадовавшийся возможности подчиниться другому, более ответственному и знающему, увесистый Виктор Мефодьич, перепрыгивая через лужицы, припустил к задней двери правления.
– Ставлю задачу. Танков, обойдешь дворами, заляжешь с той стороны дома. Теперь ты, зубоскал. Кременчук, да? Поглядим, на что ты годен. Твоя задача…
ВЫСТРЕЛ, короткий, с мерно угасающим эхом, прервал диспозицию.