Вексель побледнел:
— Ты хочешь сказать, что мы пытаемся продать разумное существо?
— Похоже на то…
Наступила неловкая пауза. Торговля разумными существами была незаконна даже в самых коррумпированных секторах галактики.
— Что ж, — наконец сказал Вексель, — придется искать другого покупателя. Исследовательские институты могут заинтересоваться новой формой разумной жизни.
— Но тогда это будет не торговая сделка, а научное открытие, — возразил Кларк.
— А в чем разница? Деньги есть деньги.
Однако не все оказалось так просто. Когда они попытались взлететь, астероид отреагировал неожиданным образом — кристаллы начали генерировать мощное электромагнитное поле, которое заблокировало их двигатели.
— Мы застряли, — констатировал Кларк, изучая показания приборов.
— Замечательно, — съязвил Вексель. — Разумный астероид взял нас в заложники.
Следующие несколько часов они потратили на попытки наладить коммуникацию с кристаллическим разумом. Кларк использовал все свои знания о ксенолингвистике, пробуя различные математические последовательности, музыкальные паттерны, световые сигналы.
Наконец, прорыв произошел, когда Кларк начал воспроизводить собственную мелодию кристаллов через корабельные динамики. Астероид ответил сложной симфонией, которая длилась почти час.
— Что он говорит? — спросил Вексель.
— Если я правильно понимаю… он одинок, — ответил Кларк. — Он дрейфует в космосе уже тысячи лет и впервые встретил разумных существ. Он не хочет причинить нам вред, просто… хочет пообщаться.
Вексель задумчиво почесал подбородок:
— А что если предложить ему сделку?
— Какую сделку можно предложить астероиду?
— Путешествие. Мы отбуксируем его к Научной станции Омега-7, где работают лучшие ксенобиологи галактики. Он получит возможность общаться с другими разумными существами, а мы — комиссию за доставку.
Идея была безумной, но каким-то образом привлекательной. Кларк передал предложение астероиду через звуковые сигналы.
Ответ не заставил себя ждать — кристаллы засияли радостными цветами, а электромагнитное поле исчезло.
— Думаю, он согласился, — улыбнулся Кларк.
Транспортировка разумного астероида к научной станции стала самым странным приключением в жизни Кларка. Они использовали гравитационные буксиры корабля, чтобы медленно тащить TK-421 через несколько звездных систем.
По пути астероид — который попросил называть его «Симфония» — развлекал их кристаллическими концертами. Он мог воспроизводить музыку любых стилей, от классической до совершенно инопланетной, которая звучала как пение квазаров.
— Знаешь, — сказал Вексель во время одного из таких концертов, — возможно, мы открыли новое направление в торговле планетами. «Этичная торговля» — помогаем разумным мирам найти свое место в галактике.
— Это не торговля, — возразил Кларк. — Это скорее… дипломатия.
— Коммерческая дипломатия, — поправил Вексель с ухмылкой. — Звучит почти респектабельно.
Прибытие к научной станции Омега-7 превратилось в настоящий фестиваль. Ученые со всей галактики собрались, чтобы встретить первый известный науке случай кристаллического коллективного разума.
Симфония был в восторге от количества новых собеседников. Он исполнял персональные концерты для каждого ученого, изучая их эмоциональные реакции и создавая музыку, идеально подходящую их психотипу.
— Удивительно, — сказал главный ксенобиолог станции, доктор Релис Тань, — этот разум развивался в полной изоляции, но каким-то образом интуитивно понимает основы межвидовой коммуникации.
— А что насчет оплаты? — деликатно поинтересовался Вексель.
Доктор Тань улыбнулся:
— Научный совет единогласно проголосовал за выплату вам премии за выдающееся открытие. 10,000 парсеков плюс эксклюзивный контракт на любые будущие находки подобного типа.
Кларк и Вексель переглянулись. Это было больше, чем они рассчитывали получить за продажу простого астероида.
— А еще, — добавил доктор Тань, — Симфония выразил желание отблагодарить вас. Он хочет подарить вам несколько своих кристаллов.
— Подарить? — удивился Кларк.
— Эти кристаллы будут сохранять связь с основным разумом Симфонии. Своего рода живые талисманы. Он говорит, что это поможет вам находить другие одинокие разумные существа во вселенной.
Церемония прощания была трогательной. Симфония исполнил прощальную мелодию — грустную и одновременно полную надежды. Когда она закончилась, несколько небольших кристаллов отделились от основной массы астероида и подплыли к кораблю Кларка.
— Спасибо, — передал Симфония через звуковые волны. — Теперь я не один.
— И это была твоя первая сделка? — спросила Мери, когда Кларк закончил рассказ. — Не похоже на типичную торговлю планетами.
— Вот именно! — рассмеялся Кларк. — Вексель потом долго сетовал, что «испортил» меня с самого начала. Он надеялся превратить меня в хладнокровного бизнесмена, а вместо этого я стал искать «особенные случаи» — планеты и существа, которым нужна была помощь, а не эксплуатация.
Он достал из кармана небольшой кристалл, который слабо пульсировал голубоватым светом.
— Подарок Симфонии, — пояснил он. — За все эти годы он помог мне найти семнадцать уникальных разумных существ, которые нуждались в переселении или контакте с галактическим сообществом. Я устраивал им новые дома, вместо того чтобы продавать в рабство.
— А что случилось с Векселем? — поинтересовалась Мери.
— О, Вексель! — глаза Кларка заблестели от воспоминаний. — Он оказался прирожденным дипломатом. Сейчас он работает специальным посланником по контактам с недавно открытыми цивилизациями. Официальная должность в Федерации, респектабельная зарплата, государственные награды. Он часто шутит, что я «научил его быть хорошим».
— Звучит так, будто ты был необычным торговцем планетами с самого начала.
— Наивным — вот правильное слово, — поправил Кларк. — Я думал, что могу заниматься этой профессией «по-человечески». Помогать цивилизациям развиваться, находить им подходящих партнеров, способствовать культурному обмену… Я создал для себя иллюзию, что занимаюсь благородным делом.
— А что изменилось?
Кларк помолчал, глядя на биолюминесцентных рыбок в озере. Одна из них — особенно яркая, с переливающимися плавниками — подплыла к поверхности воды прямо под их ногами.
— Реальность изменилась, — наконец ответил он. — Чем дальше я продвигался в этом мире, тем больше понимал, что исключения не меняют правила. На каждую «этичную сделку», которую заключал я, приходились десятки безжалостных операций других торговцев. На каждый мир, который я помогал интегрировать в галактическое сообщество, приходились сотни планет, проданных в рабство.
Он активировал свой персональный голопроектор, и над водой озера появилась трехмерная карта галактики, усеянная разноцветными точками.
— Зеленые точки — это миры, которые я помог сохранить или защитить, — объяснил Кларк. — Красные — планеты, которые я продал и которые впоследствии были уничтожены или порабощены новыми владельцами. Желтые — те, судьба которых остается неизвестной.
Мери с ужасом смотрела на карту. Красных точек было значительно больше, чем зеленых.
— Понимаешь, — продолжал Кларк, — проблема не в отдельных торговцах. Проблема в самой системе. Когда планеты становятся товаром, когда цивилизации оцениваются по их коммерческому потенциалу, когда разумные существа рассматриваются как рабочая сила — этичная торговля становится противоречием в терминах.
— И тогда ты решил остановиться?
— Не сразу. Сначала я пытался реформировать систему изнутри. Создавал альянсы с другими «этичными» торговцами, лоббировал изменения в Галактической Федерации, спонсировал образовательные программы о правах развивающихся цивилизаций.
Голографическая карта изменилась, показывая хронологическую последовательность сделок Кларка. Мери увидела, как со временем соотношение зеленых и красных точек начало меняться в пользу зеленых.
— Кое-что удавалось, — признал Кларк. — Я помог принять «Хартию прав развивающихся цивилизаций», создал фонд защиты уникальных культур, установил контакты между десятками миров, которые теперь процветают как равноправные партнеры в галактическом сообществе.
— Это же замечательно!
— Да, но недостаточно. На каждую планету, которую мне удавалось спасти, Сирус и ему подобные уничтожали пять других. Система оказалась сильнее отдельных попыток ее изменить.
Кларк деактивировал голопроектор и повернулся к Мери:
— Знаешь, что окончательно убедило меня бросить торговлю планетами?
— Что?
— Планета детей. Мир под названием «Инносентис» в системе Капелла. Цивилизация, которая никогда не взрослела. Буквально — из-за особенностей биохимии местные жители оставались детьми всю свою тысячелетнюю жизнь. Наивные, любопытные, творческие, полные радости и удивления перед миром.
Голос Кларка стал тише и печальнее:
— Я нашел их случайно, когда исследовал аномальную звездную систему. Их общество было совершенным — никаких войн, никакой агрессии, никакой жадности. Они создавали невероятное искусство, музыку, которая могла заставить плакать от красоты даже самых черствых существ в галактике.
— И что с ними стало?
— Я попытался скрыть их существование, внес ложные данные в галактические каталоги, объявил систему «непригодной для жизни». Но Сирус каким-то образом узнал правду. Он продал планету Корпорации Развлечений «Вечное Детство».
Кларк сжал кулаки:
— Теперь обитатели Инносентиса работают в тематических парках по всей галактике. «Живые талисманы» для развлечения туристов. Их творчество, их радость, их удивительная культура — все превращено в коммерческий продукт.
Мери инстинктивно положила руку на плечо Кларка:
— Мне так жаль…
— Именно тогда я понял, что система не может быть исправлена. Она должна быть разрушена. И именно тогда я начал искать способ покончить с торговлей планетами раз и навсегда.