И только Крысолов, оказавшись вне круга, никак не реагировал ни на заразный смех публики, ни на безрезультатно вопрошающего о правде Корана. Он протянул бутылку поспешившему на его кивок Арийцу, и тот принялся разливать коньяк в наставленные на него кружки.
— У нас еще остался нерешенным один вопрос, — сказал Крысолов и смех, дружеские подколы и разговоры сразу же стихли.
Глаза сталкеров, немного охмелевшие, рассеянные, улыбающиеся и выражающие приятное удивление — еще бы, ведь некоторым впервые в жизни выпадает шанс попробовать на вкус коньяк — вновь стали осмысленными, серьезными, сосредоточенно и испытующе сомкнувшись взглядами на Крысолове.
— Если ты о «Бессоннице», — шмыгнул носом Тюремщик, отведя руку в сторону, — то мне кажется, я уже слышу лязг ее гусениц. Или это у меня от пойла в башке гудит?
Словно по команде все сталкеры повернулись влево, прислушались к странной ночной тиши и всмотрелись на дорогу, туда, куда указывала рука Тюремщика. Откуда и вправду долетал едва различимый, прерывчатый, но все же до колик в сердце знакомый звук — слитые воедино звонкое бряцанье траков по асфальту и мерное рокотание двигателя, — дуэт, который не одному поколению несущих на кордоне службу солдат мешал спокойно выспаться. Такой ненавистный тогда, и такой безмерно востребованный сейчас, что, казалось, если он затихнет, навсегда затихнут и сердца тех, кто с таким чаяньем всматривается в темную даль уходящей на запад дороги.
— Слава Богу, — шепнул Крысолов, в главе угла стоящий перед остальными членами экспедиции.
— …а если не о ней, — продолжил свою мысль Тюремщик, и Кирилл Валериевич оглянулся на его голос, — то мы тут с ребятами посоветовались и решили, что раз уж мы выехали… — он пожал плечами. — То какого нам черта просто так возвращаться домой, не узнав, что там происходит в нашем Харькове? А? — он вышел в центр круга, и, глядя немигающим взглядом на Крысолова, поднял свою кружку. — Если нужно, мы продолжим наш путь, а не подожмем хвосты и будем драпать домой! Мы — братья попавшим в беду харьковчанам, а не тюфяки, испугавшиеся большой черной дороги! Мы хотим по возвращению домой давать ответы, а не как смущенные девицы прятать глаза, когда нас спросят об успехе нашего выхода! — Его немного покачивало, как белье от легкого дуновения ветра, но взгляд оставался по-прежнему трезвым и как всегда проницательным. — В общем, если тебя волновало это, то мы готовы! Так ведь, мужики?
— Кай-й-а-а! — выкрикнул Бешеный, и его боевой клич тут же был подхвачен другими голосами, довольными выкриками и просто свистом.