Он увидел её, как только открыл дверь кабины квадроцикла. Это была очень высокая девушка, туфли без задника на невысоком каблуке почти уравнивали её с уполномоченным. Красавица-шатенка, с роскошными волосами. Ей было… ну, наверное, чуть больше восемнадцати, и носила она неприлично короткую юбку.
Это была одежда проституток. Никто из приличных женщин, ни в Городе, ни тем более в степи, одежду такой длины не носил. И длина юбки была выбрана неспроста. Эта одежда совсем не скрывала её великолепных длинных ног.
– Андрей Николаевич…, – девушка пошла к нему навстречу на этих своих обалденно длинных и красивых ногах. Шла и лучезарно улыбалась ему, как старому знакомому.
– Элла, – догадался Горохов. Он поглядел в её красивое лицо и… И на секунду задумался, какое-то мимолётное воспоминание всплыло в его памяти, какими-то чертами эта девушка ему кого-то напоминала. Но это всё было слишком тонко, слишком неуловимо. Он не смог вспомнить, кого.
– Да, это я, – она протянула ему крепкую, длинную, сухую ладошку для рукопожатия, – рада вас видеть.
– И я…, – Горохов пожал её руку, – признаться… тоже рад вас видеть.
«Кажется, не зря Наташа хотела ехать со мной. Она как чувствовала!».
– Мы очень рады, что вы приняли наше предложение, – продолжала красавица.
И тут уполномоченный заметил, что в гараже прохладно, он даже немного поёжился, когда попал под струю ледяного воздуха из кондиционера.
«Градуса двадцать три, наверное. Они тут не очень экономят электричество».
– Прошу вас, – Элла указала на дверь, всё так же обворожительно улыбаясь, – нам туда. Консул уже ждёт вас.
– Ваше платье…, – тут уполномоченный сделал паузу, он смотрел теперь на неё сзади, – очень красивое.
Она чуть обернулась и не остановилась, стала говорить:
– Рада, что вы заметили, обычно я хожу в другой одежде, но знала, что буду вас встречать, и решила надеть это платье.
– Вот как…, – Горохов был удивлён.
– Я надеялась, что оно произведёт на вас эффект, – Элла улыбнулась, в который уже раз, и не дала ему открыть для себя дверь, открыла сама и первой пошла по ступеням лестницы наверх.
Уполномоченный пошёл за нею, он пару раз поднимал глаза и видел её великолепные ноги сильной, юной женщины почти полностью. Признаться, это зрелище его немного взволновало, хотя, въезжая в это здание, Андрей Николаевич был очень серьёзен.
С лестницы они вошли на этаж, прошли по такому же холодному коридору, устланному звукоизолирующим ковром, и в конце него остановились перед большой дверью:
– Андрей Николаевич, человека, который вас ждёт, зовут Климент Константинович, – девушка протянула уполномоченному небольшой и ровный пластиковый листочек. – А это мой контакт. Если вы вдруг решите продолжить наше знакомство, я буду очень рада, ближайшие лучшие дни для встречи – это с семнадцатого по двадцать первое число.
– Что? – Горохов был немного растерян, и как-то неуверенно улыбался. – А почему именно в эти дни? Вы в эти дни свободны?
– Нет, свободна я в любые дни, – она, в отличие от уполномоченного, ничуть не стеснялась их разговора, – просто в эти дни я способна зачать.
Горохов вертел в руках красивый кусок пластика и растерянно смотрел то на него, то в лицо этой девушки. Это было немного странно, он был старше её… ну, на первый взгляд, раза в два. Недвусмысленное предложение девушки было… удивительно, как минимум.
– Ой, ну пожалуйста, не волнуйтесь… Это будет просто приятная встреча, – она засмеялась и положила свою ладонь на его руку. – А дети… Если всё получится…. Уверяю вас… Эти дети не будут для вас обременением.
– А их будет несколько? – тут уполномоченный наконец собрался с мыслями.
– Моя вероятность зачатия более одного плода превышает шестьдесят процентов.
– Слушайте, Элла…, – Горохов смотрел на неё пристально и, несмотря на то что она продолжала ему лучезарно улыбаться, стал серьёзен. – А у вас случайно нет сестры?
– У меня много сестёр, – отвечала она очень приветливо.
Теперь-то Горохов наконец понял, кого она ему напоминает.
– У вас нет старшей сестры по имени Людмила?
– Старшей сестры по имени Людмила у меня нет, – уверенно сказала девушка.
– Странно, – произнёс он.
– Ну так вы свяжетесь со мной? – она снова положила свою тёплую ладошку на его руку.
– Да, – ответил уполномоченный после некоторого раздумья. И привлекательность Эллы была тут не при чём. Он ещё не знал, зачем это ему. Но что-то внутри подсказывало… – Да, я с удовольствием встречусь с вами.
– Я очень рада, я буду ждать, – она открыла ему дверь, и произнесла тихо: – Не забыли? Его зовут Климент Константинович.
Горохов кивнул и вошёл внутрь.
***
Консул. В комнате не было ничего, кроме массивного стола и стула перед ним. За столом сидел какой-то невыразительный человек. Возраст его было определить трудно. Судя по всему, он был невысок, а лет ему было… ну, приблизительно за пятьдесят.
– Входите, Андрей Николаевич, – консул жестом предложил Горохову войти.
– Климент Константинович, – уполномоченный вошёл в комнату, в которой было ещё холоднее, чем в коридоре.
– Прошу вас, садитесь, садитесь.
Климент Константинович указал на стул, что стоял перед столом.
Горохов сел, думая, что может и замёрзнуть в этом помещении. Редкое для него было бы состояние.
– Уверен, что вы знаете, кто был инициатором нашей с вами встречи, – сразу перешёл к делу консул.
– Наверное, это был… господин Тормышов, – вспомнил фамилию уполномоченный.
– Почти угадали. Вообще-то это была Евгения Кораблёва.
– Ах, вот как, – Горохов этого не ожидал.
– Да, дело в том, что экспедиция на юг поручена ей, она имеет право подбирать персонал для этого мероприятия. И она хочет видеть среди своих людей именно вас.
«Экспедиция поручена ей… Подбирать персонал… Она хочет видеть среди своих людей… – для уполномоченного, привыкшего работать в одиночку, ну или самому руководить небольшой группой людей, звучало всё это не очень заманчиво. Честно говоря, эта высокая сухопарая женщина неопределённого возраста не казалась ему тем человеком, который будет хорошим руководителем, командиром в крайне опасной и сложной экспедиции. – Она вообще представляет себе, что такое степь и предгорья? Да ещё всё это на крайнем юге».
Горохов молчал, а этот Климент Константинович, видимо, был неплохим физиономистом, он чётко уловил настроение старшего уполномоченного и продолжил с заметной улыбкой:
– Я понимаю ваш скепсис, вы разумно полагаете, что из Кораблёвой не выйдет хорошего руководителя в столь сложном деле, но я вас уверяю, у Евгении Андреевны огромный опыт работы в песках. Огромный.
– Вот как? – Горохов был, признаться, удивлён. – Она много работала в степи?
– Да, причём в большинстве случаев работала на юге, в самых экстремальных областях, в тех, где преобладают высокие температуры, – продолжал консул. – Конечно, я понимаю, что у неё нет таких специфических навыков, которыми обладаете вы, – он чуть подумал, – впрочем, таких навыков, как у вас, возможно, нет даже у наших самых опытных военных, но в деле выживания в степи она многое понимает. Я вас уверяю.
– Вот видите, а эти, как вы изволили, выразиться, специфические навыки очень нужны, – сказал Горохов, – ведь я не знаю, как она поведёт себя, если встретит даргов.
– Вам не о чем волноваться. На этот случай в экспедиции будут наши военные, они весьма компетентны насчёт любых угроз, которые могут встретиться в пустыне, – заверил уполномоченного консул.
– Кораблёва сама является знатоком юга, с нею будут военные, скорее всего отличные солдаты, тем не менее, Кораблёвой почему-то нужен я. Зачем я ей?
– На этот вопрос я с уверенностью ответить не смогу, возможно, её восхитили ваши возможности выживания при высоких температурах. Как вы выкапывали ямы возле термитников и сидели там часами, лично у меня в голове не укладывается. Скорее всего, я бы там просто погиб.
«Это точно, такого холода, как в этой комнате, там тебе ни один кондиционер не выдал бы».
– А может, потому что вы обладаете навыками системного анализа, который почти все ваши начинания приводил к успеху, – продолжал Климент Константинович. – В общем, она начальник экспедиции, и она вправе сама подбирать себе персонал. Евгения выбрала вас, и моя задача – просто обеспечить её всем необходимым. По мере сил.
«Навыки системного анализа, мои возможности выживания. Сто процентов – отцы-командиры передали им моё досье», – подумал Горохов и тут же вспомнил:
– Мне было предложено триста рублей.
– Да, – сразу оживился консул, – это предложение всё ещё в силе.
– Я не об этом, – произнёс Горохов. – Просто где-нибудь в Губахе, в Полазне или в других оазисах, даже на самых дальних блокпостах за такие деньги можно нанять трёх или даже четырёх надёжных проводников. Там достаточно и охотников, и старателей, и солдат, хорошо знающих окрестности. Почему её выбор всё-таки пал на меня?
– Ещё раз повторяю: я не знаю. Людей выбирала Кораблёва, – консул развёл руки. – Я же занимаюсь только реализацией её программы.
– Я понял, – задумчиво кивнул уполномоченный. – Понял, но я повторю и вам то, что сказал Евгении Андреевне. Если бы она пригласила меня через месяц, я бы согласился. Даже не из-за денег. Просто потому, что самому интересно. Но теперь… Нет. Мне нужно привести себя в порядок. Я плохо перенёс пребывание там. Мне нужно отдохнуть. Иначе… Может так случиться, что я буду просто обузой в этом, сразу нужно отметить, непростом деле.
Консул выслушал его до конца. У Горохова сложилось впечатление, что тот был готов к его очередному отказу. Но вот только принимать его Климент Константинович не собирался.
«Сейчас пойдут козыри», – догадался уполномоченный. А его собеседник спросил у него:
– Вы живёте с женщиной и двумя приёмными сыновьями?
– Да, – коротко ответил Горохов.
Консул покивал и продолжил: