– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы перебраться в Северную Конфедерацию?
«Вот они и пошли!».
– Об этом, наверное, все думают, – ответил уполномоченный.
– А какие-нибудь шаги для этого предпринимали?
– Говорят, что вид на жительство в Конфедерации можно получить, если скопить шестьсот килограммов олова.
– Это целое состояние, – заметил консул. – У вас есть шесть центнеров олова? Или, может, вы имеете другие материалы, эквивалентные ценности олова?
– Я на пути к этому.
Консул опять кивнул: понимаю, деньги у вас, конечно, есть. И продолжил:
– Я внимательно изучил ваше личное дело… Безусловно, вы преуспели в своей профессии, да и ваши заслуги перед Институтом трудно переоценить. Пожалуй, возьму на себя смелость заявить, что Конфедерация нуждается в специалистах вашего уровня, – он внимательно поглядел на Горохова. – Если вы заинтересованы в получении «вида»… Для вас и вашей семьи… То мы обязательно рассмотрим вопрос о предоставлении вам статуса «проживающего» в Конфедерации. Это сразу откроет для вас и вашей семьи границу и право приобретения жилья в любой области Конфедерации.
– Жильё в любой области Конфедерации… Даже у моря? – уточнил уполномоченный.
– Район проживания будет зависеть только от вашей финансовой состоятельности, – объяснил консул, и по его тону Горохов понял, что жить у моря – дело как минимум накладное.
– Рад, что вы отметили мои заслуги, – произнёс уполномоченный и, чуть подумав, спросил: – И если я всё правильно понимаю, рассматривать мой статус вы будете, только если я соглашусь отправиться в экспедицию с Кораблёвой?
– Ваше участие в экспедиции значительно повышает ваши шансы на благоприятный вариант. Я сам буду ходатайствовать о предоставлении вам и трём вашим близким вида на жительство.
– Четырём моим близким, – поправил его Горохов.
– Четырём? – кажется, удивился консул.
– Возможно, что у меня ещё будет и приёмная дочь, – сказал уполномоченный. – Это дочь моей женщины от первого брака.
– Ну хорошо, – согласился Климент Константинович. – Значит, буду ходатайствовать о предоставлении вам и четырём вашим близким доступа и права на проживание на территории Северной Конфедерации.
Глава 15
У Горохова хватило ума понять, что никаких гарантий консул ему дать не сможет. Экспедиция – вид на жительство. Нет, так это не работало. Всё это были только слова… Хотя и слова непростого человека. Консул всё-таки. Поэтому уполномоченный обещать ему своё участие в экспедиции не стал. Сказал, что ему нужно посоветоваться. И завтра до двенадцати дня – на этом времени настоял Климент Константинович – он обещал дать ответ. Горохов, уточнив нюансы, с удовольствием покинул ледяной кабинет консула и, поёживаясь, вышел в коридор. Он был немного удивлён, но там, в этом пустом и прохладном помещении, его всё ещё ждала юная Элла. Девушка увидела Горохова и пошла к нему навстречу.
– Как прошла ваша беседа с консулом? – спросила она вежливо, идя рядом с ним по мягкому покрытию.
– Беседа… беседа была очень интересной.
– Я надеюсь, что она будет полезной для вас.
– И я, признаться, на это надеюсь, – он взглянул на её чистое, без каких-либо следов болезней, даже подростковых, красивое лицо и опять удивился её свежести. – Элла, извините, а сколько вам лет?
– О, если вы переживаете за мой фертильный возраст, то ваши опасения напрасны, – она опять улыбалась, – меньше чем через два года мне исполнится тридцать.
– Да вы что? – не поверил уполномоченный, он даже остановился у двери, что вела вниз, в гаражи, и внимательно смотрел на неё.
– Да, – кажется, его удивление позабавило эту молодую женщину, – у меня уже четверо детей. Так что я намного старше, чем выгляжу.
– Это точно, – всё ещё удивлённо произнёс Горохов. – Вы прекрасно выглядите для своих лет.
– Да, я знаю, вот вы, например, выглядите как старик, хотя по нашим меркам ещё очень молоды, но выглядите вы так не потому, что у вас плохие гены, а потому, что значительную часть своей жизни вы провели в экстремальных условиях.
– Я выгляжу как старик? – переспросил старший уполномоченный.
– Да, ваши морщины, ваша кожа – наглядный пример того, как меняется человек в условиях иссушающей жары, плохой пищи и постоянного стресса, – Элла вдруг, не особо стесняясь, взяла его руку, стала ощупывать кожу на ладони. – Вот видите, она почти вся ороговела, твёрдая, как подошва. Это защитная реакция организма на тяжелейшие условия, в которых вы часто пребываете, и на большое физическое напряжение. Такие руки в спортивных залах не заработать. Думаю, что мне было бы тяжело, попади я с вами в те условия, в которых вы бывали. Наверное, мне было бы тяжело в пустыне.
Он заглянул в её ясные глаза. Потом мельком оглядел её всю, в этом её тончайшем и коротком платье.
Самара – да, степь была её домом. Люсичка – ну, туда-сюда, она была, как говорят, – что надо… Наташа – с трудом. Она неглупая и волевая, но тем не менее… А эта Элла… Нет, степь – это точно не для неё.
– А зачем же вам я? – спросил он у этой молодой женщины. – Старик, и руки у меня как подошвы.
– У вас феноменальный набор генов. Вы просто созданы для выживания в экстремальном окружении, – сразу ответила Элла. – Моё руководство одобрило вас как наиболее удачного партнёра.
– О, – восхитился старший уполномоченный, – ваше руководство в курсе нашей вероятной интрижки?
– Андрей Николаевич, вы неправильно поняли, – вдруг с неожиданной серьёзностью сказала молодая женщина, – моё предложение вовсе не интрижка. Это предложение завести потомство.
– Я просто неправильно выразился, – смягчил свои слова Горохов.
– Это серьёзное решение, одобренное руководством. И вряд ли наше с вами знакомство будет носить длительный характер. Мы встретимся с вами исключительно для дела.
– Ну, раз так всё серьёзно – я обязательно подумаю, – он ещё раз поглядел на Эллу и спросил: – И всё-таки, у вас нет старшей сестры по имени Людмила?
***
Наташа Базарова его ждала, не спала. Сидела на кровати под кондиционером, навалившись на собранные в гору подушки, что-то читала. Она отложила книгу, когда услышала, что он пошёл на кухню.
– Ты есть хочешь?
Горохов насчёт еды был очень неприхотлив, он пошел на кухню и отрезал себе кусок свежего жирного тыквенного хлеба, ему этого было достаточно.
– Хлеба поем, ложись.
Она встала и пошла к нему. Остановилась в дверях и скептически глядела на него.
– Как можно есть один хлеб?
– Ты не понимаешь, хлеб – это очень вкусно; саранчи навалом, дрофы хватает, козодои попадаются, а хлеба нет, – отвечал он. – Иногда, когда повезёт и ты в степи найдёшь свежий хлеб, так сразу съешь два куска, и сыт целый день.
– Целый день продержаться на двух кусках?
– На тамошней жаре есть не очень хочется, – пояснил Горохов. – А здесь постоянно хочу есть.
Она взглянула на него, скорее осмотрела.
– Это хорошо, что ты вернулся голодный.
– Почему? – Горохов доел хлеб, помыл руки.
– Значит, там тебя не кормили, а значит, если ты был у женщины, то это не очень хорошая женщина.
– Ну вообще-то, там была одна женщина, но она не очень хорошая. Даже чаю не предложила, – он пошёл в спальню, Наташа пошла за ним.
– Да? И что, она была красива? – строго спрашивает Базарова.
– И красива, и молода, – отвечает старший уполномоченный. Ему нравилось немного её дразнить. – Но тебе не о чем волноваться.
– Не о чем? – спросила Базарова.
– Абсолютно. – заверил её Горохов. – Она сказала мне, что я выгляжу как старик.
– Инфантильная дура, скорее всего малолетка, – сразу резюмировала Наталья. – А ты, что, ею интересовался? Чего это вдруг она тебе начала говорить про старость?
Горохов, быстро скинув одежду, с удовольствием завалился на кровать. Под кондиционер.
– Нет, не я ею, это они мной интересуются.
– Тебе что-то предложили? – догадывается Наталья.
– Предложили, – он отвечает коротко, чтобы она продолжала спрашивать.
– Стоящее? – её разбирает любопытство.
– Ну, в принципе, – Горохов специально не развивает тему.
– Ты меня сейчас раздражаешь! – произносит Наташа. – Говори наконец, что тебе предложили и что от тебя хотят!
– Триста рублей за командировку на далёкий юг. И ещё обещали всякие большие перспективы.
– Триста рублей? – Наташа задумалась, а потом сказала твёрдо: – Отказывайся.
– Отказываться? – вот теперь он удивлён.
– Ты из последней командировки сколько дней назад?
– Триста рублей, Наташа. Триста! Рублей! Это помимо моего оклада, – он, признаться, удивлён. Кажется, что-то с нею произошло. Раньше она никогда не отговаривала его от лишнего заработка.
– Ты еле живой приехал, ещё трёх дней не прошло. Я же вижу, как ты устал…, – она села рядом. – Не забывай, дорогой, ты уже не мальчик.
– Да что ж это такое?! – возмутился старший уполномоченный, – и двух часов не прошло, как мне второй раз напоминают про возраст.
– Обойдёмся мы без этих трёх сотен, – настояла Наталья. – Побудь дома, это и твоим мальчикам будет полезно. Старший совсем меня не слушается.
Горохов смотрит на неё, берёт её за руку:
– Слушай, а ты когда-нибудь мечтала о Севере?
– Все мечтают о Севере, – как-то нейтрально отвечала Базарова.
– Да? И что ты думала?
– Я была уверена, что перееду на Север. Я ведь такая умная, такая красивая, такая обалденная. Думала, что меня заметят, ну, или мужа себе найду такого, который меня туда перевезёт.
– А теперь что?
– А теперь поумнела.
– Уже не ищешь себе мужа? – спросил Горохов с улыбкой.
– Больше нет необходимости. Нашла уже, – серьёзно отвечала Наталья. – И мой мужчина не должен слушать всяких сопливых дур, он вовсе никакой не старый. Он в самом расцвете лет. В лучшем возрасте для мужчины.
Горохов обнял её, прижал к себе:
– Надо всё как следует обдумать… Триста рублей не лишние.