– Тогда командование передаётся Кораблёвой, – продолжал упрямиться Терехов.
– Ну уж нет, – Горохов быстро оборачивается на неё, начальница экспедиции и вправду ненормальная, она продолжает копаться вместе с одним из подчинённых возле торчащего из земли чёрного образования. – Она нас угробит! В общем, я пошёл.
– Стойте! – орёт на него Терехов, орёт с угрозой. Мало того, он направляет винтовку на уполномоченного. – Без приказа нельзя. Сейчас я спрошу у Кораблёвой.
В принципе, это и должно было произойти. Ещё минуту назад Горохов предполагал, что этим всё и закончится. Он пытался этого избежать. Но теперь… Теперь включились его рефлексы, рефлексы выживания.
Уполномоченный делает быстрый шаг к солдату, левой рукой хватает за ствол винтовку, дёргает её на себя, Терехов не выпускает оружие из рук и чуть подтягивается к Андрею Николаевичу. Тому этого достаточно. Он без размаха бьёт его в лицо правым локтем, старый и добрый бандитский удар, на который, из-за неожиданности, всегда трудно среагировать. И сейчас он сработал.
Локоть попадает солдату чуть ниже очков, в левую скулу. Несмотря на кажущуюся пустяковость, этот всегда неожиданный удар получается весьма увесистым. Ещё и сбивает солдату очки. Горохов сильный человек с хорошей массой, и удар вышел неплохим, но солдат не потерялся, только слегка поплыл. Терехов и сам был высоким и сильным человеком. Он даже не выпустил оружия после удара, и Горохову пришлось повторить, пока он не пришёл в себя. Уполномоченный нанёс солдату резкий и тяжёлый крюк справа, теперь точно в челюсть. И ещё один,
Всё. Терехов потерялся, откинул голову, и его очки окончательно сползли вниз. И после этого завершающий удар уполномоченного полностью закрыл дискуссию.
«Чёрт, я ему челюсть не сломал?».
В руках у Горохова оказалась винтовка Терехова. Он выглянул из-за бархана: как там Кораблёва? Нет, всё в порядке, тут можно пятерых тереховых убить, эту чокнутую от её занятий это не отвлечёт.
– Извини, друг, – негромко произнёс уполномоченный, скатываясь с бархана вниз, – Но другого выхода у меня не было, и ты слишком тупой, чтобы выжить в пустыне.
Он быстро пошёл от места, то и дело оборачиваясь назад. И уже жалея о том, что не забрал у Терехова подсумок по глупости. Теперь же возвращаться ему очень не хотелось. Терехов лежал на склоне песчаной волны, подняв вверх руки. Он словно сдавался. Кораблёва и её помощники остались за барханом.
– Прости, друг, – повторил Горохов, нажал на кнопку впрыска хладогена и пошёл на юг, пошёл быстро.
А страшный чёрный дым повис над лагерем, почти не уплывая от него из-за безветренной погоды. И стрельба там не утихала. Идти туда у него не было никакого желания. Вообще никакого. Но это нужно было сделать; во-первых, нужно было понять, что там происходит, во-вторых.... Может, там нужна его помощь.
Но добраться до лагеря ему не пришлось. Едва он прошёл пару сотен метров, как нашёл следы. Две переплетающихся между собой цепочки вели прямо к лагерю. Одни следы он знал: длинные шаги, узкая нечеловеческая ступня. Прыгун. Он шёл первым, а за ним шла ещё одна… Бог её знает, какая тварь. Когтистая лапа, три толстых пальца впереди, один длинный назад. Он был, как и прыгун, двуногий, но шаг имел в два раза короче, чем у прыгуна, а ещё он что-то тащил за собой время от времени. Может, это у него был хвост? Следы вели к лагерю. Идти по следам Горохову совсем не хотелось. А ещё он понял, что бой в лагере шёл не с даргами. В принципе, это и так можно было понять, дарги никогда не осмелились бы напасть на военную колонну. Но надежда на это была. Теперь она растаяла. И он опять пожалел, что не забрал подсумок с патронами у Терехова.
Идти, конечно, не хотелось, но пришлось. Хотя теперь он шёл уже не так быстро, как поначалу, теперь нужно было соблюдать осторожность. Когда в очередной раз он поднялся на один из барханов, то заметил ещё одну цепочку следов. Это был ещё один прыгун, на этот раз он двигался не в лагерь.
«Да сколько же их тут!».
Он быстро спустился с бархана и прилёг на песок. Поднял винтовку и стал осматривать местность через коллиматорный прицел.
Полминуты назад он не отдавал себе в этом отчёта, а тут вдруг понял: из лагеря больше не доносилось стрельбы. Дым продолжал валить, там что-то горело, и, кажется, ещё что-то взрывалось в машинах, но стрельбы не было.
И вот тут уполномоченному стало нехорошо. Нехорошо по-настоящему.
«Что? Всё?». Он не мог в это поверить, ему хотелось, очень хотелось, чтобы капитан Сурмий и его люди отбились, пусть с потерей транспорта и всего снаряжения, но отбились. Но почему-то Андрею Николаевичу в это не верилось. Острое и знакомое чувство опасности, то чувство, когда ты осознаёшь, что остался один, один в степи, наполненной беспощадными врагами. Если бы у него хотя бы гарнитура была. Хоть с кем-нибудь можно было связаться. Но нет, идиотка Кораблёва ему не доверяла.
Горохов чуть привстал и обернулся. У него даже появилось желание вернуться к большому бархану, к Терехову и Кораблёвой. Но как только он подумал об этом, как оно сразу же пропало. В подобной ситуации такой попутчик, как Женечка Кораблёва, смертельно опасен. Он ещё раз посмотрел на дым, который так и висел над лагерем, и понял, что придётся уходить. Уходить одному.
В его голове сразу сложился план. Во-первых, обойти лагерь, не столкнувшись с теми, кто на него напал. Потом ему нужно пройти пятнадцать километров и добраться до мотоцикла. А уже на нём доехать до Красноуфимска. Там убедить коменданта выслать спасательную партию. Может, кого-то ещё можно будет найти. Горохов прикинул: пятнадцать километров до тайника с мотоциклом, если повезёт, то он доберётся туда до темноты, часов за пять. Мотоцикл лёгкий, на нём можно оставшийся путь проехать до рассвета. И утром уже быть в Красноуфимске.
Осталось только решить, как идти. Как обойти лагерь – с востока, где всю местность заполонили россыпи самых разных по размеру камней или с запада, где камни, конечно, присутствуют, но всё же преобладают песчаные волны?
Он думал недолго. Ему не дали долго думать. С запада из барханов донесся знакомый и так ненавидимый им звук:
Дарг-дарг-дарг-дарг-дарг-дарг-дарг-дааарг…
Гортанный, нечеловеческий, неприятный звук вызывал в нем раздражение и желание стрелять. Он крепче сжал винтовку. Прыгуны, боты-солдаты, твари с когтистыми лапами, а теперь ещё и эти животные.
«Ну да, как же тут без вас-то? Будьте вы прокляты…».
Горохов сразу встал и пошёл на восток к камням. Дело заметно осложнялось. Не дай бог, эти твари найдут его следы. Пешком от них не уйти. Он запускает себе в костюм ещё порцию хладогена и переходит на бег.
Песок улёгся волнами с востока на запад. Казалось бы, бежать по степи, по относительно твёрдому грунту, не маневрируя между барханами, удобно. Да, это было бы так, если бы местность к востоку не поднималась. Там, у горизонта на востоке, лежал, как его принято было называть, Большой Камень. Большая каменная гряда.
Но туда ему было не нужно, сейчас он мечтал найти место, где его тяжёлые сапоги с каблуками не будут оставлять следов. И тут были такие места. Он бежал, ему пришлось стянуть с лица маску, пыль и мелкая песчаная тля уже не пугали его. Воздух горячий, насыщен невидимой, тончайшей степной пылью, которая некогда была чем-то живым, скорее всего, какими-то растениями. Пыль сразу высушивает носоглотку. От неё дерёт горло, сразу появляется желание выпить воды.
Но это ещё не всё, в этой летающей пыли масса столь же мелкой тли, а вот от неё одной жаждой не отделаешься, она ядовита, если надышаться ею, можно и заболеть, отравиться до рвоты, ослабнуть. Но это если долго дышать воздухом в степи без маски. Правда, уполномоченный уже попривык к степному воздуху. С детства уже столько дышит им, столько раз его от него рвало, что теперь уже и иммунитет должен появиться. Ну а в маске бежать вообще невыносимо.
Пробежав сто метров, он оборачивается назад. Секунду смотрит, вторую, не видит никого. Ему бы посидеть, приглядеться, но он хочет быстрее добраться до твёрдой почвы, до камней. Пока дарги не нашли его след. И он снова бежит вперёд, одной рукой придерживая флягу, в другой держа винтовку.
Бежать даже при охлаждающем костюме нелегко. Температура всё ещё выше шестидесяти. Ему снова приходится нажимать на кнопку компрессора. Интересно, насколько ему хватит хладогена?
До вечера, до того как температура упадёт до сорока градусов, хватит? Да, было бы неплохо дождаться вечерней прохлады, имея хладоген в костюме и не изнывая от страшной жары.
Глава 29
Ещё метров сто… Ещё… Всё, сил нет, он переходит на шаг и снова оглядывается. Замирает на пару секунд. Нет, вроде никого. Андрей Николаевич надевает респиратор и теперь просто идёт быстрым шагом.
Камни. В некоторых местах обычный рыжий песчаник, но кое-где из земли выходят крепкие, тёмные «зубы» гранита. Иной раз, перепрыгивая с камня на камень, ему удаётся преодолеть пару десятков метров, не оставляя следов на грунте. Нет, конечно, если дарги возьмут его след, они уже его не потеряют, но в этих местах им придётся потратить какое-то время, чтобы снова пойти за ним.
Времени терять нельзя, но это сделать нужно. Горохов взбирается на полутораметровый плоский гранитный валун, достаёт оптический прицел из кобуры. Смотрит на запад, туда, откуда пришёл. Это наиболее опасная для него сторона. Если опасность и появится, она придёт по его следам. Но пока он ничего не видит. Горохов смотрит на лагерь. Дыма стало заметно меньше, и звуков стрельбы совсем не слышно.
«Неужели совсем никого не осталось?».
Он бы расстроился. Расстроился по-настоящему. Ему всегда было очень жалко людей, которые гибли в пустыне. Будь то мирные, или охотники, или промысловики в развалинах древних городов, или солдаты. Но сейчас… Сейчас ему было некогда грустить. Он спрыгнул с камня и всё тем же быстрым шагом пошёл на восток.
Уполномоченный собирался обойти лагерь по большой дуге и хотел пр