Горохов запускает себе в костюм подряд две порции хладогена… О-о… животворная прохлада; при таком темпе ходьбы хорошо, если она продержится в костюме минут пятнадцать. Уполномоченный выдёргивает из блока рядового пустой баллон, вставляет на его место свой, там ещё… ну, чуть меньше половины.
Солдат тут же нажимает кнопку… И ещё раз… Он даже делает глубокий вздох, ему сразу становится легче.
– Пошли, пошли, пошли…, – подгоняет его Андрей Николаевич. Теперь ему ещё больше нужно торопиться, теперь он без хладогена, да и вода осталась только для Рогова. А на термометре… Он смотрит на термометр… Зараза! Всё ещё пятьдесят семь. Глупо было надеяться, что до вечера тут станет легче. Не станет.
Рогов уже пошёл, а он снова полез на небольшой барханчик метра в полтора высотой, и ещё не забравшись на него, тут же скатился вниз: он увидел две чёрные фигурки метрах в трёхстах на запад.
Конечно, дарги; он валится на бархан, не обращая внимания на обжигающий песок, тут же достаёт оптику. Так и есть, два пустынных ублюдка. Они бегут на восток. Нет, его твари не заметили, и по идее, они пробегут южнее того места, где сейчас находится Андрей Николаевич. Но вся беда в том, что они набегут на их следы. На следы сапог Горохова и ботинок рядового. Они просто не смогут пробежать мимо них.
Бесконечно везти не могло. В нём на пару секунд, всего на пару секунду разгорается раздражение. Он сейчас очень злится на… Кораблёву. Да, это она затащила его сюда. Уполномоченный смотрит на бегущих существ. Убежать от них невозможно. Они передвигаются по пустыне в два раза быстрее самого выносливого человек. Надеяться, что они не заметят следов – ну, это просто глупо. Они здесь ищут следы тех, кто уцелел в лагере. Именно. Может, эти двое повернут на юг… Нет, не повернут. Раздражение прошло. Осознание того, что этот вопрос придётся решать, придётся с ними что-то делать, послужило отрезвляюще. Он сразу вспомнил, сколько патронов осталось в винтовке. А ещё, глядя на те, ещё далёкие фигурки, он отметил их причёски и телосложение. Шевелюра не слишком пышная, сами худые, быстрые, проворные.
Молодые. Выросли в этой страшной жаре, а значит… людей почти не видели. Опыта у них нет. На это и придётся делать расчёт. И ему, а вернее, им с Роговым, может, ещё и повезёт. Да… нужно действовать, и Андрей Николаевич уже знает, что будет делать.
Он сползает с бархана и со всех ног бросается за Роговым. Ему бы окликнуть рядового, всё равно до даргов ещё далеко, но он почему-то боится кричать, однако Рогов останавливается сам, услышав, как Горохов за ним спешит, осматривается.
– Что?
Но уполномоченный ему не отвечает, он стягивает с плеча флягу, сам скручивает крышку.
– Пей. Пей сколько сможешь.
И пока удивлённый солдат пьёт, вытаскивает у него из подсумка полный магазин и вставляет на место своего, в котором уже нет части патронов. Горохов не любит, когда его оружие не полностью снаряжено. Затем он также вытаскивает из подсумка у Рогова одну за другой две небольшие гранаты. Гранаты интересные, Горохов таких ещё не видел. Ладно, он разберётся. Андрей Николаевич кладёт их в карман пыльника.
А солдат, выпив воды, отдаёт ему флягу.
– Так что случилось?
– Обычное дело, – отвечает ему уполномоченный. – Дарги. Двое.
– Двое? Уберём их…, – предлагает рядовой.
Но Горохов смотрит на него и понимает: нет, сейчас Рогов не боец. Он поднимает руку и указывает на север; там далеко, в паре километров, высится одна заметная скала.
– Вон тот камень видишь?
– Один который?
– Да; вот держи курс на него, иди как можно быстрее. Понял?
– Господин Инженер, – солдат явно сомневается, – вдвоём-то удобнее воевать будет.
– Давай-давай, – настаивает уполномоченный. Да, он согласен, вдвоём убить этих двух даргов будет легче, но пока они будут их тут поджидать, действие стимулятора у Рогова совсем прекратится. Нет, он справится один. Дарги молодые, так что у него получится. – Иди на тот камень.
– Господин Инженер, – солдат всё ещё сомневается. – Если с вами что-то случится… Я ведь не найду вашего тайника…
И в этом он прав, и Горохов уже начал склоняться к согласию, но, произнося это, солдат покачнулся. И Андрей Николаевич понял: нет, сейчас он точно не боец. В бою, случись какая-нибудь неожиданность, он будет скорее помехой, а не боевой единицей.
– Рогов, считай, что это приказ, – сухо говорит уполномоченный. – Иди на тот камень. Иди изо всех сил. Я тебя догоню, – он мог бы прибавить, что убил даргов намного больше него, но не стал хвастаться, просто добавил: – Не боись, солдат, я справлюсь.
Глава 31
Времени у него оставалось мало, пятнистые твари бегают быстро; по его прикидкам, они вот-вот должны найти их с Роговым следы. Он ещё раз взглянул на спину уходящего солдата и потом осмотрелся. По правую руку от него, метрах в тридцати, лежал небольшой, невысокий, но длинный камень с пологой дюной. Ну… в принципе… Он ещё раз огляделся. Местность перед камнем открытая. Да, всё подходит. Жаль, правда, что у него забрали его обрез с револьвером, но и с винтовкой он справится.
Горохов сначала пошёл вслед за солдатом, чтобы обе пары следов хорошо были видны в пыли и песке, а потом, пройдя метров тридцать-сорок, свернул направо, на восток, и, стараясь уже не оставлять следов, прыгая с камня на твёрдый грунт, пробежал метров двадцать, а затем повернул на юг, так чтобы скрытно подойти к плоскому камню с востока. Он добрался до камня, залёг у него и достал оптику. По его расчётам, дарги должны были уже найти их следы. И… он не ошибся.
Бах…
Звонкий хлопок донёсся до него через барханы. У даргов нет раций, и чтобы оповестить друг друга на большом расстоянии, они либо орут своё мерзкое «дарг-дарг-дарг», либо, если расстояние слишком большое, используют оружие. Если не пожадничали и израсходовали патрон, значит, нашли что-то очень важное. Так они вызывали подкрепление.
– Вот твари, а! – тихо произнёс уполномоченный; он надеялся, что всё будет проще. Теперь же Андрею Николаевичу приходится достать из кармана гранаты и положить их на песок перед собой.
Не хотелось бы пользоваться ими. Но это уже как получится.
Он приподнял голову над камнем, чуть-чуть. Ему нужно было знать, пойдут ли эти двое по следу или будут ждать подкрепления. И увидел их. Они промелькнули между двумя барханами.
«Ну, слава Богу. Побежали».
Горохов снял винтовку с предохранителя. У него было немного времени. Поэтому Андрей Николаевич взял флягу и не спеша сделал два больших глотка. Конечно, вода была тёплой. Всё равно это вода. Он взглянул на термометр: пятьдесят шесть. Температура падает слишком медленно, и этот убивающий зной он уже начинал чувствовать на себе. Песок и камень были раскалены, от камня несло таким жаром, что даже и прикасаться к нему не надо было, чтобы понять, насколько он раскалён. А ведь хладогена у него уже не было. Дальше всё по-честному, без охлаждающих костюмов, как раньше.
Уполномоченный понял, что ему повезло, когда дарги подбежали поближе. Это были совсем молодые воины, он определил это по винтовкам. Длинноствольное оружие смотрелось у них в руках нелепо, даже гротескно. Оно было им явно не по размеру. Дарги напоминали скорее не опасных воинов пустыни, а двух тринадцати-четырнадцатилетних подростков, которые взяли оружие отцов.
«Торопятся, тли песчаные. Хотят заслужить первые победы, чтобы старшие не отняли славу. Ну-ну…».
Да, это были подростки, но никаких иллюзий на этот счёт у него не было. Если смогут, они с радостью убьют его, убьют, приведут своих баб, чтобы похвастаться, а потом зажарят в следующий полдень на горячем песке, а к вечеру сожрут.
Горохов подтянул винтовку к себе поближе и прикинул сектор, в котором он будет вести по ним огонь: «обеда не будет, уроды».
Они бежали легко, несмотря на то что несли в руках перед собой тяжёлые винтовки, никакой одежды, только поясные мешки, в которых они обычно прячут патроны, на тёмных, худых и пятнистых телах толстый слой пыли. Дистанция между ними метров семь-восемь. Первый крутил головой, осматривался, но и про следы на песке не забывал. Пробегая мимо Горохова, второй остановился и стал задирать голову, он как будто… принюхивался. И, кажется, что-то ему не нравилось. Он издал какой-то дурацкий звук, но первый, не останавливаясь, ответил ему целой фразой типа «гыр, хыр, гырх», и второй побежал за первым.
Даже их речь вызывала у него резкое неприятие. Он дождался, когда они оба оказались к нему спиной, приподнялся, встал на колено и прицелился, плотно прижав приклад к плечу.
Та-та-та…
И бежавший вторым дарг повалился на плотный и твёрдый грунт между барханами. Горохов видел за ним на бархане два песчаных всплеска: очень плохо он стрелял, две пули в песок, а значит, всего одна пуля из трёх досталась даргу.
Другой, вместо того чтобы кинуться в сторону, за бархан, остановился и уставился на уполномоченного. Замер, как будто удивился.
Та-та-та…
Вот теперь Андрей Николаевич был доволен: хоть второй дарг находился дальше от него, все три пули пришлись ему в корпус.
Тем не менее, оба были живы.
Он прицеливается:
Та…
Точно в голову.
Та…
И второй получает своё. Всё, они не шевелятся.
Горохов пару секунд ждёт, не опуская оружия, смотрит на юг, на запад, но ничего не видит, хватает гранаты и спускается с дюны.
Подходит к первому мертвому даргу. И хоть у того пуля разнесла полголовы, он удивляется…
Раньше он таких дикарей не видел… Нет, плотная копна кудрявых и чёрных волос, пятна на тёмной коже – всё это было, как и у других. Но у всех нормальных даргов большие, мясистые носы, а у этого нос словно срезали, неровность на лице была едва заметна. А его ноздри были открыты. И это в вечной пыли пустыни. Уполномоченный подумал, что этот просто таким уродился, но подойдя ко второму, он увидел точно такой же нос.
«Они всё время меняются. Становятся всё сильнее и выносливее, и на это им не нужны столетия».