– Давай, не стесняйся… инженер, – тяжело дыша, отвечает миномётчик.
Уполномоченный вводит патрубок в рану на груди и выдавливает гель, он экономит ценное вещество, его немного, должно хватить на все глубокие раны, и на ту, что около ключицы, нужно оставить.
Коля молодец… Сопит. Но терпит. Не ноет, не дёргается, не пытается отвести руку, хотя процедура очень болезненная, Андрей Николаевич знает это по собственному опыту. Он выдавил весь гель по ранам и принесённой водой смыл пыль вокруг них. Дальше залепил все раны противогангренным пластырем. Посмотрел принесённые торговцами медикаменты, один из шприцов, с антибиотиками, вколол в плечо раненому, два остальных вернул с рекомендацией:
– Выбросьте это.
– Ну что, инженер, довезём мы его? – спросил у него один из торговцев.
– Если нет внутренних кровотечений, которые я не смог залить, – отвечал уполномоченный.
– Значит, нужно уезжать?
– Да, лучше не ждать.
– Тогда поедем, – этот человек, судя по всему, и был старший; он обернулся к остальным: – Мужики, придётся ехать. Готовьтесь.
Горохов закрыл медпакет, который теперь был уже не ценен. Он встал и сказал:
– Труп бугая нужно будет взять с собой. Хотя бы один.
– Да мины там, не получится, – сразу отозвался один из торговцев.
– Да, один из них на мину наступил.
Но уполномоченный словно не слышал этого.
– И на даргов я хочу взглянуть, эй, кто тут коптером работал, трупы даргов остались? Родственнички их не забрали?
Очень часто сородичи не забирали трупы своих соплеменников.
– Кажись, остался один недалеко, его осколками покромсало, – отозвался человек с монитором управления в руках.
– Его тоже нужно будет забрать.
Это его пожелание явно не находило понимания у этих степных путешественников. На кой чёрт таскать трупаки по степи, топливо на них только тратить.
– Заплачу десять рублей, – уполномоченный знал, как договориться с торговцами. За такие деньги они и на минные поля полезут. – Десять рублей за два трупа, доставленных до пристани в Полазне.
– А зачем они тебе, инженер?
– Отвезу их в Институт.
– Интересно, а сколько тебе за них в Институте заплатят? – едко поинтересовался один из торговцев.
Горохов повернулся к нему и ответил весьма холодно:
– Вообще-то это не твоё дело, но если уж ты спросил, отвечу – нисколько!
Интересующийся больше вопросов не задавал, а тот, которого он посчитал за старшего, произнёс:
– Витюня? Ты помнишь, как мины стоят?
– Ну, так…, – без особого энтузиазма ответил один из торговцев.
– Сходите с Сашей, принесите инженеру трупы, десять рублей, они в коллективе нелишние будут, Юркиной жене на поминки, и Николаю на лечение пригодятся.
Витюня и сын Михаила Александр пошли за трупами, Горохов пошёл с ними, и Михаил тоже пошёл. Не хотел бросать сына.
Они перелезли через камни и осторожно пошли по песку. Мины были установлены в грунт. Через большой слой песка они детонировать не могли. Поэтому до ближайшего мёртвого бота добирались по песку, перепрыгивали с камня на песок, шли с бархана на бархан.
Дошли. И Горохов присел рядом с ботом на корточки, оценивающе осмотрел его.
– Ишь ты, да он баба, – удивился Михаил, останавливаясь рядом.
Да, мужских половых органов у него и вправду не было, внизу паха имелась небольшая щель. Остальные торговцы тоже удивлялись.
– Мочеполовая система им не нужна. У них мочевой пузырь напрямую связан с кишечником, – произнёс уполномоченный.
– Извините, инженер, а вы-то откуда знаете? – спросил Витюня.
– Встречался с такими, – ответил Андрей Николаевич. – Ну, не совсем с такими, с похожими.
– Глянь-ка, а дыр от пуль на нём почти не видно! – снова удивляются торговцы. На сей раз это Михаил.
Горохов сразу это заметил. Он сидит у трупа и видит, как по крепкой даже на вид коже, по плечу бота бежит потревоженный суетой небольшой паук; обычно они появляются только ночью. Горохов машинально давит паука. Заодно и пробует, какова ткань бота на ощупь. Он удивляется. Начинает пробовать, трогать труп в других местах. Теперь ему становится ясно, почему бот почти невосприимчив к пулям. Ткани очень плотные. Как толстая резина.
У людей в месте попадания пули образовываются области поражённых контузией тканей. Пуля оставляет не только пулевой канал, она, обладая высокой энергией, при прохождении поражает и все ткани вокруг него. А тут… Горохов мнёт и мнёт тело бота. Пуля входит в организм, словно в пластилин. Никакой контузии вокруг входа. И мощный организм этого существа без труда переживает такие попадания.
«Интересно, а как дело обстоит с костями? А с лёгкими? Неужели и лёгкие у него так же легко переносят попадания?».
Без вскрытия на эти вопросы ответить было нельзя. Да и не был он специалистом, чтобы всё понять.
«Ладно, в Институте разберутся, главное довезти его туда».
Андрей Николаевич встаёт.
– Михаил, тащите его, – теперь обращается к сыну Михаила: – А вы пойдёмте со мной за даргом.
Никто ему не возражает. Заказчик платит. А десять рублей на дороге не валяются.
Они добрались до мёртвого дарга. Винтовку и патроны сородичи забрали. А тащить труп им было некогда. Дарга здорово посекло осколками мины. Все ноги, правый бок и правая рука разодраны.
Воин был молодой. От обычных степных людоедов он не отличался, до тех пор пока уполномоченный не перевернул его на спину и не заглянул в лицо.
– У вас они все безносые? – спросил он у Александра.
– Нет, раньше с носами были, – молодой торговец удивлялся. – Но я уже года два их не видал… Ну, в смысле мёртвыми…, – он наклонился над трупом. – Нет, таких точно не видал.
– Ладно, бери, потащили. – Андрей Николаевич ухватил труп за одну из рук.
– Надо будет нашим показать, – предложил Александр, беря труп за другую руку.
Никто из торговцев таких даргов ещё не встречал.
– Новые, – резюмировал старший.
– Ещё уродливее прежних, – поддержали его товарищи.
Трупы уложили в последнюю машину. Убитого Юру, которому пуля попала в лицо и снесла весь затылок, положили во вторую. В первой везли раненого миномётчика Колю.
– Я, если нужно, могу сесть за руль, – предложил уполномоченный, – я с таким транспортом знаком.
– Ты, инженер, с раненым езжай, – ответил ему старший, – хорошо у тебя получается раны лечить. Сноровка, сразу видно, есть…
«С раненым так с раненым».
Он взглянул на два угловатых трупа прыгунов, валяющихся серо-зелёными кучами невдалеке, со своими неприятными, торчащими во все стороны голенастыми ногами, поросшими волосками, и страшными лапами-ножами. Их тоже неплохо бы забрать, в Институте сказали бы спасибо. Но был один нюанс… И Горохов, чуть подумав, не стал забирать эти останки.
Он хотел уже лезть в кузов к раненому, а старший, стоя рядом с ним и хитро глядя через старенькие очки, спрашивает. Спрашивает негромко, чтобы другие торговцы не слышали:
– Уважаемый, а ты вправду инженер?
– Я и вправду инженер, – отвечает уполномоченный, – у меня и диплом есть.
Глава 41
Машину подкинуло на ухабе так, что Николай стиснул от боли зубы.
Горохов постучал по кабине: полегче, вы что там, в самом деле…
Водитель обернулся и через стекло кивнул ему: понял, ладно.
Уполномоченный стянул перчатку и попробовал у раненого лоб на предмет температуры.
«Хрен его разберёшь!». Не смог понять. Жарко. И тогда он чуть наклоняется к Николаю и спрашивает:
– Ну… ты как?
Для Коли соорудили в кузове мягкое ложе под тентом между ящиков с сушёным мясом. Туда же вывели раструб через заднее окошко кабины, из трубы от кондиционера шёл прохладный воздух. Его, правда, выдувало встречными потоками, проникавшими под тент, но всё-таки так было намного лучше, чем весь день изнывать от жары, которая к трём часам переваливала за пятьдесят семь градусов.
– Я нормально, – негромко, сухими губами отвечал Коля-миномётчик. – Воды бы ещё....
– Тебе много пить нежелательно, – говорил Горохов, поднося флягу миномётчика к его пересохшим губам. – Давай два глотка.
Машину мотнуло на кочке, флягу повело, вода расплескалась, но уполномоченный опять поднёс воду к губам раненого.
– Думаю, через часик увидим Полазну, – сказал Андрей Николаевич, поправляя раненому маску и закрывая флягу.
– Да. Я уже чую её, – произнёс раненый.
– Чуешь? Как? – Горохову не верилось, что такое возможно.
– Рекой воняет. Родной запах. Амёбы… Чувствую, как они пахнут. Они пахнут чем-то едким.
«Чем-то едким… Через забитый пылью респиратор почувствовал?».
Горохов даже стянул свой респиратор, стал принюхиваться, но ничего, кроме обычного запаха пустынной пыли, не почувствовал.
Тут машину опять мотнуло, и Николай снова морщится. На сей раз уполномоченному стучать по кабине не пришлось, окно открылось, и один из водителей, выглянув в него, сообщил:
– Потерпите. Полазна уже скоро.
– Скоро? Как скоро?
– До темна успеем. Через часик будем. Чувствуете? Ветер западный приносит.
– Что приносит? – не понимает уполномоченный.
– Запах… Что, не чувствуете? Уже рекой пахнет, – сообщает торговец и закрывает окно.
***
Сразу после заряда, ещё пыль не осела, они уже были на месте. Сначала нужно было решить вопрос с раненым. И грузовик отвёз их к врачу. Андрей Николаевич помнил это здание. Здесь работал один из докторов Полазны, который… В общем, что тут вспоминать! Заходить в это здание он не захотел. Как только раненого унесли, он залез в кузов той машины, где находилась трупы дарга и бота-солдата, осмотрел их – не сильно ли подгнили, пока ехали, – и сказал водителю:
– Везите на пристань.
Водителем этой машины был тот самый пожилой мужичок, который спрашивал у Горохова, правда ли он инженер.
– Даже не перекусите?
– Трупы – товар скоропортящийся, нужно быстрее найти рефрижератор. А поем, когда уложу их в холодильник.