— Так тебе нужны деньги или нет?
— Ты слышала, что я сказал! — не обращая внимания на ее слова, заорал Крис. — Ты обязана извиниться! Иначе пятки будешь мне лизать!
Шерил охватила ярость. Сдерживая гнев она язвительно проговорила:
— Прошу прощения, Крис, за то, что ты попал в тюрьму, покушаясь на жизнь полицейского!
— Я…
— Мне очень жаль, что тебя продержали там только одиннадцать лет, а не всю жизнь. Я бы вообще предпочла, чтобы ты там сдох!
— Ты что, стерва! Я тебя выучу…
— Пошел к черту!
Шерил уже собиралась бросить трубку, но услышала крик:
— Подожди!
— Ладно, слушаю! — Она снова поднесла трубку к уху.
— Ты мне за это заплатишь. Как тебе понравится, если твой очаровательный малыш попадет под машину?
— Ты не посмеешь сотворить такое, мерзавец! — в отчаянии прокричала Шерил.
— Может быть, раньше я действительно и не посмел бы, но не теперь. Тюрьма меня многому научила. Так что не надейся меня разжалобить, сучка!
Она рассмеялась каким-то деревянным голосом и, пересилив страх, ответила:
— Чепуха! У тебя духу не хватит!
Крис грязно выругался. Шерил брякнула трубку на рычаг и прислонилась к стене будки, почувствовав внезапную слабость. Аппарат немедленно вновь затрезвонил. Она с неохотой сняла трубку и жестко пообещала:
— Если ты еще раз посмеешь меня обзывать, то денег тебе не видать.
— Прекрасно. Тогда все приличные господа, друзья твоего муженька тут же узнают о тебе всю правду.
— Видно, тебе без этих денег никак не прожить, негодяй!
— Сука! — ругнулся он негромко, но тут же завопил: — Не вешай трубку! Рядом со скамейкой стоит урна. Положи в нее деньги и уходи, а потом возвращайся через десять минут.
— Зачем?
— Затем, что я хочу их пересчитать, вот зачем! Вдруг ты решила меня надуть?
— Там ровно пятьсот долларов.
— Делай, что тебе говорят, и возвращайся через десять минут! — приказал он. — Или пожалеешь!
Шерил положила деньги в урну и уехала, раздумывая, стоит ли возвращаться — она боялась, что Крис может поджидать ее. Но в конце концов решилась и, к своему великому облегчению, увидела, что возле урны никого нет. Выйдя из машины, Шерил присела на скамейку. Через несколько минут снова зазвонил телефон.
— Я хочу знать номер твоего домашнего телефона.
— Обойдешься.
— Если ты не дашь его мне, сильно пожалеешь!
— Плевать мне на твои угрозы! Я не собираюсь этого делать.
— Что ж, хорошо. Тогда знай, что тебе придется отныне каждую неделю приносить сюда по сотне баксов и класть в эту урну. Иначе…
— Что?! Совсем спятил? Ты же сказал, что, получив эту сумму, оставишь меня в покое, — взвилась Шерил.
— А ты и уши развесила! — торжествующе захохотал Крис. — Сто долларов в неделю, или завтра все будут знать, что ты за птица.
— Ты не посмеешь!
— Посмею, посмею, — гаденько рассмеялся Крис. — И прежде всего я пойду и все поведаю твоему дражайшему муженьку. Уверен, ему будет интересно узнать правду о тебе. Я расскажу ему о временах, когда ты была со мной, обо всех тех маленьких штучках, которым я тебя выучил. Ему понравится…
Шерил бросила трубку, не в силах дольше слушать гнусное хихиканье. О Боже, что же теперь делать?
По дороге домой она с ужасом поняла, что именно этого и следовало ожидать: Крис никогда не удовлетворился бы скромной суммой в пятьсот долларов. Играя на ее страхе перед разоблачением, он будет вытягивать все новые и новые деньги, и вся эта история не будет иметь конца. Надо как-то остановить мерзавца! Но как? Пойти пожаловаться в полицию? Но тогда правда все равно раскроется. Карьера Гари будет безвозвратно погублена, и виноватой в этом окажется только она, Шерил, и больше никто. Неизвестно еще, что хуже: терпеть угрозы и вымогательство Криса или пойти у шантажиста на поводу. Но тогда придется каждую неделю где-то находить сотню долларов. А где их взять? Придется выкраивать из денег на хозяйство. Надо будет экономить, конечно, но больше деньги взять неоткуда…
Через неделю Шерил смогла оставить в урне только восемьдесят долларов и едва вернулась домой, как тут же позвонил Крис с обычными угрозами. Она уже начинала привыкать к его оскорблениям, не обращая на них внимания. Она понимала, что пока Крис выкачивает из нее деньги, он не станет осуществлять своих угроз. Кое-как ей удавалось в течение еще трех недель доставать требуемые суммы, но к концу месяца Шерил осталась без гроша.
Когда однажды вечером Гари пришел домой, она сказала как бы между прочим:
— Ты не можешь дать мне еще немного денег? Сегодня сломалась стиральная машина, я заплатила мастеру и на это ушло все, что у меня было.
— Сколько он взял? — спросил Гари, вынимая из кармана бумажник.
— Сто пятьдесят, — с ходу выдумала Шерил, в душе обзывая себя паршивой лгуньей. — Ему пришлось заменить кое-какие детали.
— По-моему, это непомерно высокая плата: ведь стиральная машина еще не старая.
— Мне нужны деньги, Гари.
— Да, да, конечно, — кивнул он, передавая ей нужную сумму. — Но обещай мне, дорогая, что больше не будешь приглашать этого мастера. Его услуги нам не по карману.
— Хорошо, обещаю!
Шерил с облегчением схватила деньги. Они позволили ей протянуть еще пару недель. Но когда и эти закончились, она вновь оказалась лицом к лицу с неминуемой опасностью. Просить у мужа снова она не решалась. Бесконечно врать о ломающихся домашних приборах и корыстолюбивых мастерах нельзя, а чем еще она могла оправдать свои требования? Шерил почти физически чувствовала, как над головой сгущаются черные тучи беды.
Наступило лето. Детский сад закрылся, и Бобби сидел дома.
Однажды Гари вернулся домой очень поздно: вместе с другими адвокатами из своей конторы участвовал в торжественном ужине по случаю юбилея коллеги. Когда он приехал, было уже около двенадцати. Шерил давно спала. Он разделся в ванной и, стараясь не шуметь, скользнул в кровать. Шерил, что-то невнятно пробурчав, повернулась на другой бок и снова заснула.
В те дни стояла удушливая, изматывающая жара, не ослабевающая даже ночью. Гари лежал тихо, стараясь не разбудить жену, но та вдруг беспокойно заметалась на постели. Ей снился кошмар. Она дико вскрикивала и отмахивалась от кого-то. Гари привлек ее к себе и шепнул на ухо:
— Шерил! Проснись, родная.
— Heт! Нет! — закричала она и тут же проснулась.
— Все хорошо, это просто сон, — стал успокаивать ее Гари.
— Сон? — Она прислонилась к нему, дрожа всем телом от леденящего ужаса. На лбу ее выступил пот. Ей снился Крис. Раньше она часто видела его во сне, но в последнее время кошмары прекратились. И вот опять… — Я… я что-нибудь говорила? — испуганно спросила Шерил.
— Ты что-то кричала, — мягко ответил Гари. — Вроде бы чье-то имя…
— Странно, — глухо пробормотала она и сразу переменила тему: — Ну, как прошел ужин?
— Очень хорошо. — Муж сладко зевнул. — Давай спать, завтра расскажу подробно. — Зевнув еще раз, он вытянулся и затих.
Шерил лежала тихо словно мышь, впервые испугавшись, что во сне может невольно выдать свою позорную тайну. Наконец она заснула глубоким сном и не просыпалась до тех пор, пока утром муж не принес ей в постель завтрак.
Она села в постели, благодарно улыбаясь. Гари наклонился и поцеловал ее в грудь. Зная, что последует дальше, Шерил ласково оттолкнула его.
— Уймись, вдруг войдет Бобби!
Она хотела было встать, но Гари удержал ее.
— Ты хочешь одеться? Подожди, я все принесу.
Он подошел к комоду и, открыв верхний ящик, запустил в него руку. Шерил вдруг увидела, как напряглись плечи мужа. Он повернулся и молча показал ей маленький кусочек картона. Это была злополучная карточка, которую прислал Крис в букете роз.
6
Несколько невыносимо долгих секунд супруги безмолвно смотрели друг на друга. Шерил была застигнута врасплох и не могла что-нибудь придумать, чтобы достойно выйти из положения. От стыда и унижения она покраснела.
— Догадываюсь, что это как раз та самая карточка, торчавшая в букете роз, который ты якобы не приняла, — ледяным тоном процедил Гари.
Шерил только кивнула, не в силах говорить.
— Розы предназначались тебе? — Хотя Гари вроде бы задавал вопрос, в ответе не нуждался. Все можно было понять по несчастному лицу Шерил. — Зачем ты наворотила всю эту гору лжи? Зачем придумала чепуху с путаницей в цветочном магазине?
Слова мужа хлестнули ее по щекам. Она задрожала. Никогда раньше он с ней так не разговаривал.
— Я… я забыла отослать карточку обратно, — жалким голоском пролепетала Шерил.
Гари в два шага пересек комнату и швырнул карточку на кровать.
— Не пытайся больше лгать мне! — Его голос был полон презрения. — Учти, я легко могу проверить твои слова, чтобы узнать, лжет ли мне собственная жена, — добавил он, удрученно покачав головой.
Шерил не могла смотреть ему в глаза. Внезапно ей стало невыносимо стыдно за свою ложь. Она натянула простыню до подбородка. Презрение, ярость и разочарование, которое Шерил прочитала на лице мужа, испугали ее.
— От кого эти цветы, ну? — Это был уже настоящий допрос.
— Я не знаю… Да, они предназначались мне, — в отчаянии призналась она, — но я не знаю, кто их прислал. На карточке нет имени дарителя. Посмотри сам.
— А может быть, в подписи не было никакой необходимости? Тебе и без нее все известно?
— Это неправда! — Шерил страдальчески поморщилась. — Я не знаю, от кого они! Но когда их принесли, у меня была Дороти, и она вообразила, что это ты решил прислать мне букет. Я не знала, что делать. А цветы выбросила… — Она посмотрела на мужа жалким взором побитой собаки, ластящейся к хозяину.
— Ты позвонила в цветочный магазин, чтобы выяснить, кто их послал? — спросил Гари, все еще хмурясь.
— Да, но мне сказали, что послал мистер Брендон. — Это было правдой. Единственной правдой в целом море лжи!
— Нет, не я.
— Я знаю. Тогда я подумала: вдруг это чья-то неумная шутка. — Шерил произнесла эти слова с надеждой, что Гари наконец ей поверит.