Один из слуг пошел вперед, держа светящийся шар высоко над головой. Проход был узким, а старые ступени достаточно вышеркаными, чтоб такая любезность была более чем к месту. Не хватало еще грохнуться там…
Тем не менее, Ксения цепко держалась за мою руку. Не думаю, что отлично тренированная дочь наемников действительно боялась упасть. Скорее, просто слегка нервничала. Все-таки не часто юные девушки посещают подземные гробницы легендарных воинов.
Проход не был длинным. Десяток ступеней, не больше. Уже очень скоро мы вышли в квадратную залу, по центру которой стоял белый, украшенный барельефами саркофаг. На верхней крышке, как на палубе драккара, лежала гипсовая статуя второго сына Ингемара Свинца — Свенельда, с гипсовым же мечом на груди. Семейные хроники не содержат сведений — имеется ли у этой фигуры портретное сходство с реальным воеводой трех Великих Князей. Но, зная, что крипта была выстроена несколько сот лет спустя после гибели Свенельда, думаю, что вряд ли. Да и материал подкачал. Задумай мои далекие предки действительно создать нечто для увековечивания памяти легендарного воина, выбрали бы что-то более благородное и долговечное. Хотя бы тот же мрамор. Уж чего-чего, а поделочного камня на Алтае хватает. Для самого саркофага же вон какую глыбу нашли.
— Вы уверены, ваше сиятельство, — громким шепотом, будто бы боясь потревожить сон почившего, осведомился Ивлев. — Как сами видите, здесь больше ничего нет.
— Это только так кажется, — улыбнулся я, и подошел вплотную к статуе. — Найдите мне камешек. Подойдет даже не слишком большой.
Ксения, не задавая глупых вопросов, нагнулась и подобрала с пола первый попавшийся булыжник с кулак величиной. Все-таки постройке почти тысяча лет, успело нападать со стен и потолка всякого разного.
— Что вы… — начал было спрашивать губернатор, но не договорил. Я уже успел ударить камнем по крестовине меча на груди статуи.
— Что вы делаете? — вскричал-таки пораженный чиновник.
— Забираю свое, — любезно пояснил я, продолжая колотить по гипсу. Да так, что осколки, сверкая в свете магических фонарей, разлетались в разные стороны.
И уже скоро, в тех местах оружия, где оболочки уже не осталось, стало видно настоящий, стальной меч. О, мне не было нужды его разглядывать. Я так много раз слышал его описание, что мог его повторить в мельчайших деталях. Широкое лезвие каролингского типа, с вытравленной подписью «ульфбрет» на одной стороне, и цепью проступающих из самого металла рун. Одноручный эфес, сделанный из стерлингового сплава — девяносто два с половиной процента чистого серебра, остальное — медь. Идеально, для того, что привык насыщать оружие собственной Силой. Растительные узоры на гарде. Драконья голова на массивном яблоке.
— Что это? — потрясенным шепотом выговорил императорский наместник.
— Меч-кладинец, — фыркнул я. — Что же еще?
И взял меч в руку. Прошедшие века совершенно не сказались на сохранности легендарного оружия. Боги, да он даже заточку лезвия сохранил в полной мере!
Подал чуточку Силы в рукоять. Немного. Только для того, чтоб на стали проступили багровые знаки рун.
— Благодарю, старый воин, что сохранил Грам для меня, — прокаркал я на древне-датском. — Пришла пора снова применить древнее оружие.
— Грам, — вычленила из малопонятной ей речи Ксения. — Божечки! Меч Сигурда!
— Вроде того, — поморщился я.
Многие века в школах империи, на ряду с многим, изучаются саги русов. Задаются домашние задания, на уроках чертятся схемы родственных отношений основных героев эпоса северного народа. Не обходят вниманием и сразу несколько историй о Сигмунде Бертиссоне из рода Вёльсунгов. И обычно, учитывая, что на ряду с самим Сигмундом, не мало строк там посвящается его волшебному мечу Граму, эти саги хорошо запоминаются. И все равно, стоит кому-то увидеть оружие со светящимися прямо из глубины металла рунами, сразу начинают кричать: «Грам». Боги! Меч Сигмунда принес к ним в дом сам Отец Богов. Принес, и воткнул в ствол растущей прямо в центре пиршественного зала яблони. Сказал, что мол только настоящий герой будет обладать самым лучшим из мечей на свете. И нет ни единого слова о том, что Грам был создан кем-то из людей.
Потом — да. Потом, в битве с самим Одином, меч раскололся на осколки, и только Сигурд Сигмундссон смог восстановить зачарованное оружие. Восстановить, а не создать заново. Парень воспитывался в семье кузнеца Регина, который и подговорил молодого человека убить дракона-оборотня Фафнира, и завладеть его богатствами. Сигурд согласился, но потребовал оружие божественной мощи. После нескольких попыток, Регин все-таки смог перековать осколки меча Сигмунда, и восстановить Грам.
По легенде, много сотен лет спустя, Ингемар Свинец, блуждая по пустошам Фарерских островов, провалился в древний склеп, где и обрел меч-кладинец — Грам. И с тех пор, он хранится в семье Летовых. Никто никогда не говорил, что клинок снова перековывали, или хотя бы восстанавливали. Так откуда на клинке взялось клеймо «ульфбрет»?
«Ульф», как не трудно догадаться — это слово похоже звучит на большинстве германских языках — это «волк». «Берт» — от древнего слова «сияющий» — популярного в сагах кеннинга для подаренной человеку Богами Силы. Самый близкий по смыслу перевод будет: волк Силы. Что тоже часто используется, как иносказание для обозначения истинных воинов — ektemann. Вот так-то вот. Оружие для настоящего героя, вот что значит это клеймо! Не мудрено, что на протяжении сотни с хвостиком лет, во многих местах Европы, ковались другие мечи с таким же знаком.
Обратный путь в Губернаторский Дом походил на торжественную процессию. Ксения, с распахнутыми во всю ширь глазами, Ивлев с видом, будто обнаружение в крипте древнего артефакта — это его личная заслуга. Полная супруга императорского чиновника успела организовать слуг, и они, снабженные источниками света, словно почетный караул стояли через каждые пять шагов вдоль всей парковой дорожки. Ну и я, с едва-едва светящимся клинком на плече. Единственный, кто не испытывал к железяке ни капли пиетета.
В бальном зале наше явление вызвало невнятный, но громкий гул голосов и многочисленные вспышки — гости торопились сфотографировать легендарное оружие. Прежде, достоверных изображений, нигде, кроме наших архивов, не существовало. Встречал даже в Сети разглагольствования какого-то диванного эксперта, прямо заявлявшего, что Грам — не более чем качественно зачарованный римский кавалерийский меч — спата. Мол, кто же еще мог произвести на свет этакое ультимативное оружие, как не самые лучшие буквально во всем жители Апеннинского полуострова?! И у этого мнения, к вящему моему удивлению, нашлось достаточно много сторонников.
Тяжелый, обшитый изнутри пластинами свинца, ящик Улушхан и Шелтран-шан держали вдвоем. И открыли, еда я подошел. Сам сундук был, конечно, много моложе меча. Но и его изготовили давным-давно. Прямо перед тем, как надежно спрятать Грам в крипте павшего воеводы. И все эти сотни лет, вместилище хранилось в сокровищнице нашего рода. Пустым.
— Благодарю за теплый прием, ваше превосходительство, — едва-едва поклонился я Ивлеву. — Пусть ваши люди свяжутся с моим министром экономики, его светлостью, господином Гуселетовым. И обсудят сделку. Сейчас же мне нужно ехать. Дела, знаете ли…
— О, не стоит меня благодарить, ваше сиятельство, — взмахнул руками губернатор. — Это я вас благодарю. Признаться, даже предположить не мог, что когда-нибудь увижу настолько… легендарную вещь.
Ивлев, да и остальные гости, зачем-то высыпали на высокое крыльцо дворца, возле которого уже поджидали наши автомобили. Шорцы передали сундук на миг мелькнувшему в салоне лимузина Ормссону, и отправились к своим новеньким блестящим машинам. Я же, усадив прежде Ксению и старого эконома, обернулся и взмахнул рукой, приветствуя столпившийся народ.
— Долгих лет князю Летову! — крикнул какой-то подхалим. Но — удивительное дело — большинство с готовностью подхватило: — Долгие лета!
Я еще раз взмахнул рукой, и скрылся в машине.
— Я могу взглянуть, ваше сиятельство? — почему-то шепотом поинтересовался начальник службы безопасности.
— Да-да, конечно, — улыбнулся я. — Я же вам обещал, что это произойдет.
— Боги! Он прекрасен, — восхищенно протянул Кнут.
— Это просто инструмент, господин Ормссон, — строго выговорил Гуселетов. — Не более того. Рассказывайте.
— Конечно, — отвлекся Ормссон, захлопывая крышку. — Мы проверили весь маршрут. Нападение будет на перекрестке улиц Старой и Крепостной. Гранатометчик и пара стрелков уже на позициях. Мои люди так же готовы.
— Их нужно взять живыми, — ткнул длинным пальцем в безопасника старый эконом. — Любой ценой. Мы должны предоставить жандармам доказательства.
— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, — коротко кивнул Кнут. — Люди проинструктированы и готовы действовать.
— Ты, Антонушко, не торопись в атаку бежать, — нахмурил кустистые брови старик. — Солдат у нам много, а ты — один. Вот как изловим душегубов, и говорить заставим, тогда будет твое время.
— Я помню, — улыбнулся я, откидываясь на спинку дивана. День был длинным, трудным, и все никак не мог закончиться.
По дороге на бал наш кортеж сопровождало шесть больших, доставшихся в качестве трофеев после битвы в гольф-клубе, черных джипов с дружинниками. На обратном пути их стало на два меньше. Часть бойцов уже выдвинулись на позиции, откуда они должны будут атаковать отправленных по мою душу убийц. И взять их живыми.
— Есть данные о том, кто именно заказчик покушения? — стараясь говорить нарочито спокойно, поинтересовался я. Довольно трудно, кстати, казаться расслабленным и уверенным в себе, когда в кровь уже хлынула изрядная доза адреналина.
О, я был полностью уверен в том, что магическая защита старого лимузина сумеет легко отразить снаряд, выпущенный из реактивного гранатомета. В конце концов, это не примитивная свинцовая пуля, ни как на Силу не реагирующая. Это сложное изделие, заключенное в корпус из жести — материала не смевшего спорить с волей искусного зачарователя. Однако одно дело знать это теоретически, и совсем другое — ехать в железной коробке на колесах под прицелом системы наведения высокотехнологичного устройства.