Я не дослушал. Не смог. Не сдержался. Засмеялся так, что слезы брызнули из глаз. Просто представил на миг себя и этого вот… даже не нобиля. Или, как это принято называть у славян — не дворянина. Мешок с монетами, раздающий указания природному русу. Мир перевернулся — Иггдрасиль корнями в небо?
Варнаков отшатнулся, словно бы я ударил его по лицу. Прошептал что-то вроде: «ты еще пожалеешь». И ушел. А на следующий день, сразу после уроков, у крыльца учебного корпуса меня окликнула она.
Ксения Баженова.
Мода на греческие имена прошла уже лет двадцать как. Наступила, такая же, впрочем, короткая, эпоха подражания жителям Вечного Города. Мое первое — Антон, от их Антониана — тому подтверждение. Но у этой девушки было именно греческое. Еще она, единственная из двадцати одноклассниц, носила брюки. Женский их вариант, но тем не менее.
Спортивная форма бесстыдно выставляла на всеобщее обозрение ее не слишком ровные ноги. И это тоже выделяло бы Ксению из девичьей толпы, не обладай она пластикой горного барса и репутацией драчуньи. Еще там, на том уроке гимнастики, достаточно было мельком взглянуть на то, как девушка двигается, чтоб понять — Баженова не чурается занятий каким-то из видов единоборств.
Добружко охарактеризовал ее всего парой фраз. Мол, что она из наемников. И что связываться с ней никто не рискует — рука у фрекен уж больно тяжелая.
Что еще можно сказать о Баженовой? Не красавица. Обычная славянская внешность, ничего примечательного. Во внешкольное время одевается не богато, но со вкусом. Вот, пожалуй, и все, что на тот момент я мог о ней сказать.
Ах, да! Коса. Обычная, довольно толстая и длинная девичья коса. Впрочем, обычной она была только в семьях, продолжающих чтить древние славянские традиции. Что совсем не характерно для горожан, если судить по остальным девчонкам нашего класса.
А вот она обо мне знала гораздо больше.
— Привет, — просто сказала она, и пристроилась сбоку. — Дойду с тобой до общежития.
— Чем-то могу помочь? — заинтересовался я, прямо скажем: удивительным вниманием девушки.
— Пожалуй, да, — улыбнулась Ксения. — Извини, я не сильна в этикете. Ничего, если я не стану говорить «ваша милость» после каждой фразы? Не обидишься?
— С чего ты решила…
— Ой, вот только не надо этого вот, — придержав за локоть, Баженова развернула меня лицом к себе. Облачка пара скрывали ее губы, но я был уверен — они искривились от досады. — Ты бы видел, как ты ешь!
— Как все, — хмыкнул я. — Ртом.
— Ртом, — качнула девушка длинным белым мехом на шапке. — Ртом он ест. Как все… А я, дура, не верила, когда мне говорили, что люди мало друг на друга смотрят. Или смотрят, да не видят.
— Меня учили не смотреть другим в рот за столом, — гордо выдал я оправдание собственной невнимательности. Если уж я решил ничем не выделяться, стоило озаботиться копированием манер сверстников.
— Ну конечно! Светлые Боги! Ртом он ест! Да по сравнению с тобой, все остальные — просто жрущие из корыта свиньи! Суетливые, почесывающиеся, чавкающие, руками запихивающие в рот куски обезьяны. И ты, вкушающий словно принц. Еще ты не плюешься, не сморкаешься в рукав и всегда знаешь, куда деть руки.
— Что плохого в правильном воспитании? — удивился я. — Любой из них может вести себя прилично в приличном обществе…
— Да откуда бы ему взяться, этому твоему приличному обществу? — хихикнула Ксения. — Предел мечтаний наших с тобой одноклассников — это денежная работа, квартира в кредит и собственный автомобиль.
— А ты? В смысле, каков твой предел мечтаний?
— А я, твоя милость, получила на тебя заказ, — увильнула от ответа Баженова. — Заказчик готов был заплатить не плохие деньги за то, чтоб я с тобой разобралась.
— Вот как? — дернул я бровью. Она не назвала имен, но я и без того знал кого благодарить за эту интересную беседу. — Будешь разбираться? У меня нет свободных средств, чтоб перекупить контракт.
— Пытаюсь разобраться, — совершенно серьезным тоном заявила девушка. — Знаешь, теперь все оставляют следы в Сети. Группы по интересам, форумы, социальные сети. В конце концов, все хотя бы раз что-то покупали в сетевых магазинах. Ну или на крайний случай: заказывали пищу в соседнем кафе…
— Никогда об этом не задумывался, — вынужден был признаться я.
— Конечно, — она как-то подозрительно легко согласилась со мной. Ну естественно, только за тем, чтоб ринуться в новую атаку. — Ответь честно. Ты когда-нибудь покупал хлеб?
— Хлеб? — удивился я смене темы. И поймал себя на мысли, что испытываю чуть ли не наслаждение, общаясь с этой странной девчонкой. Во всяком случае, у меня ни единого раза не получилось предсказать ее следующую фразу.
— Да-да-да, твоя милость. Хлеб. Обычную булку хлеба за… Ты хотя бы знаешь: сколько хлеб стоит?
— У нас хлеб пекли на кухне. И я много раз помогал поварихам, — губы сами собой расползались в улыбку. И чем серьезнее становилось лицо Баженовой, тем сильнее я забавлялся. Пришла вдруг мысль — к чему пытается подвести меня эта доморощенная дознавательница. И даже азарт почувствовал — сможет докопаться до правды или предложит подходящую, по ее мнению, версию и на том успокоится? — Ближайший продуктовый магазин в Улалу. Это от нас примерно сто семьдесят верст. За хлебушком не набегаешься. Но ты меня заинтриговала. Так сколько этот твой хлеб стоит?
— Ногату за двухфунтовую булку, — подалась моему напору Ксения. — Согласна. Пример не особенно подходящий. Но я это к чему веду. К тому, что тебя нет в Сети. Вообще. Лиц мужского пола, живущих в сибирских княжествах и носящих имя «Антон Летов» больше тысячи. Но среди них нет тебя.
— Откуда мне было знать, что это будет так важно для тебя? — пошутил я.
— Боги! Его нет даже на лицейских ученических форумах, а он смеется! Как ты не поймешь?! Если тебя нет в Сети, то тебя как будто бы и вовсе нет!
— Спорное утверждение, — пожал плечами. Совершенно, кстати, мне не свойственный жест. Не иначе, как полугрек Иоаллиадис плохо на меня повлиял. — Я есть.
— Да я вижу, — тоном сварливой жены, подперев для полноты образа бока кулаками, проворчала Баженова. — Понимаешь, в Сети ты можешь быть кем угодно. Это в классе, за соседней партой, ты всего лишь скучный школьник. Такой же, как сотни или даже тысячи других. А во всемирной паутине, что бы ты ни ляпнул, какой бы бред не выплеснул на электронные страницы, всегда найдется целая куча народа, кому этот словесный понос покажется откровениями мудреца. И вот когда поиск не дал результатов, я была немного озадачена. Кто этот парень? Что он может? Чему обучен? Каков круг его интересов? И почему мастерку понадобилась я? Почему не послал разобраться со строптивым провинциалом своих громил? И тогда я стала наблюдать за тобой! Понял теперь?
— Честно говоря, не особенно, — попробовал скрыть улыбку в ладони, но глаза выдавали. А эта девушка, как оказалось, умеет не только смотреть, но и видеть. Урок мне на будущее!
— Что именно во мне тебя так развеселило? — нахмурилась она. И добавила с явным сарказмом: — Твоя милость.
— Честно?
— Ну рискни, если не боишься.
— Не, — качнул я головой. — Не боюсь. В этом Лицее мне нет соперников.
— А я?
— Славянский Спас? Наверняка до ранга «наставник» дошла? Прости, но и ты.
— Демоны Ночи! Да кто же ты такой? Нет. Стой. Не говори. Я скажу сама. Не зря же я столько времени на это потратила!
— Ну, рискни, — хмыкнул я.
— В общем… В общем, я задумалась: почему в этом княжестве так много людей носят фамилию Летов?
— О, это страшная тайна, — успел ввернуть я, пока Ксения набирала воздух для следующей фразы.
— Да-да, — поморщилась девушка. — Это тебе, уроженцу княжества, все сразу понятно. А я моталась с наемным отрядом по всей империи. Последние только два года в Берхольме прожила.
— Извини. Я не знал, — повинную голову меч не сечет. Да и наставники рекомендовали почаще просить прощения у представительниц слабого пола. Объясняли это тем, что, мол, мы, мужчины, с точки зрения женщин, вообще во всем виноваты.
— В чем именно? — однажды решился я уточнить у древнего, как снежные шапки Алтая, эконома.
— Во всем, Антонушко. Во всем, — не особо понятно пояснил тот, и тяжело вздохнул.
— Проехали, — махнула рукой фрекен Баженова. — Мне было интересно читать историю Летовых. В первом веке отрядом в триста человек суметь пройти так далеко на восток от Хольмгада — это прямо эпическое деяние…
— Воинов было только шестьдесят. Еще около тысячи — простые крестьяне с семьями, — я использовал слово «ektemanns», что, вообще-то означает «истинные воины». Тот, кто в сражениях полагается не только на силу рук, и крепость стали, но и обладает дарованной Богами Силой магии. Бритты называют таких людей варлордами, латиняне magus bellator, а константинопольские ромеи полимагусами. И даже в те легендарные времена, в эпоху Богов и Героев, шесть десятков таких витязей были могучей силой.
— В сети пишут о трех сотнях…
— Врут.
— Да пусть хоть демоны ночи сожрут их гнилые сердца. Сути это не меняет. Легендарная семья. Фантастическая.
Я фыркнул и никак не стал комментировать. Как и говорить о том, что в стране найдется уйма людей убежденных в обратном.
— Сведений о действующем князе в Сети нет. Последняя информация — о пропавшем без вести при таинственных обстоятельствах Рутгере Летове. И то, это было давным-давно. И тут я подумала… Сложила все, что о тебе известно: аристократическое воспитание, навыки бойца ближнего боя, сетевую таинственность, знание истории клана и даже место, откуда ты в Берхольм приехал… Улалу — это ведь чуть ли не самое сердце Горного Алтая? Верно? Исконный родовой майорат Летовых…
Невольно задержал дыхание. Все мои усилия изображать из себя обычного школьника могли в одночасье рухнуть в мусорную яму, приди эта горе-сыщик к верным выводам.
— Ну да, — продолжила она, с подозрением на меня взглянув. — Самым логичным было бы сказать, что ты и есть никому прежде неведомый наследник княжества. Но, согласись, было бы странно встретить в нашем, в общем-то — второсортном, Лицее такого небожителя. Нет. Княжич — это круто, но совершенно невероятно. Близкий родственник — да! Двоюродный брат? Признанный бастард? Думаю — как-то так. Меня бы устроил любой вариант из этих двух.