Как по мне: строго, но справедливо. У правящего рода было чему поучиться.
Так что волноваться мне было совершенно не с чего. И эти потуги меня запугать могли привести только к тому, что я рассмеялся бы им в лицо. Хотя, признаться, было не до смеха. Следовало подмечать детали, вникать в смысл оговорок, и запоминать. Фиксировать в памяти лица, должности и фамилии. А как иначе я смог бы понять степень коррупции в городской полиции?
Ненавистный город, и его продажные слуги! О, видят Боги, как сильно я их ненавидел. И в том будущем, которое намерен был построить, этим тварям места не было. Оставалось лишь не забывать вносить новых персонажей в список. И, после, воздать по заслугам.
Представление, совершенно не убедительная театральная постановка для единственного зрителя, продолжилась и в окружном участке. Пыхтящие от натуги патрульные сдали нас дежурному офицеру, а сами расселись неподалеку, дабы составить рапорты о происшествии.
Удивился, почему нас не заперли в клетку, которая была главной достопримечательностью участка. Куб, сваренный из стальных прутьев располагался точно по центру обширного помещения, так что вся деятельность полицейских проходила как бы вокруг камер временного содержания. Естественно, у находившихся под постоянным вниманием задержанных, не было ни единого шанса на побег. Один из отсеков куба был свободен, но нас с Ксенией усадили на жесткую лавку у стены вне клетки.
Дежурный — пожилой уже офицер с совершенно седыми волосами и многочисленными нашивками на мундире за ранения — был вежлив. Больше того, в голосе чувствовалось искреннее участие, что было совсем уж неожиданно.
— Посидите пока здесь, ребятки, — хрипло и, как мне показалось — смущенно, выговорил он. — Придется подождать. Как дознаватели освободятся, я вас провожу. Припомните пока, что в точности произошло. Вам это пригодится…
Моральная поддержка мне не требовалась, но признаю: стало как-то легче. И чтоб не забыть воздать по заслугам, когда придет время, я торопливо записал в телефон номер с личного жетона этого пожилого полицейского. Нельзя наказывать всех без разбора. Как оказалось, даже в этом притоне порока могут найтись достойные люди. Ну, или хотя бы те, чья совесть еще жива. Щит моей ненависти дал первую трещину.
— Будем как-то согласовывать показания? — деловито поинтересовалась Баженова.
— Нет. Это ни к чему, — качнул я головой. — Подумай и скажи: тебе могут грозить неприятности? Ну, из-за того, что кинулась мне на помощь?
— В худшем случае — штраф, — наморщив носик, посетовала девушка. — У меня есть жетон наемника, но у нас с тобой нет договора. Так что отговориться выполнением контракта по защите нанимателя не получится.
— Если ты намерена стать моим вассалом, договор будет лишним. Не стоит лгать даже в мелочах. Боги этого не любят. Могут не принять клятву.
— О! Летов! Так ты всерьез планируешь произнесение клятв под липой?
— Конечно. Пока, у меня есть честь и благоволение Богов. И то и другое предполагает исполнение всех требующихся ритуалов.
— Ого! Нужно будет позвать кого-нибудь из девчонок, — тут же мечтательно закатила она глаза. — Чтоб сняли видео. Диана будет кипятком писаться от зависти.
— Интимные подробности ваших с сестрой отношений меня мало интересуют, — засмеялся я. — Но поверь, там, и без твоих девчонок, будет кому снять нас с тобой на видео. И еще. Не думаю, что судья будет особенно уж строг с тобой. Акция нацелена именно на меня, а ты всего лишь оказалась случайным потерпевшим. Но какой бы ни была вира, я ее оплачу.
— Нашелся миллионер, — фыркнула Ксения. Это она наш вчерашний разговор припоминала. Когда я пригласил ее сопровождать меня в походе по торговым центрам. Давно пора было обзавестись современной молодежной одеждой, взамен моих «кафтанов прочных фризскаго сукна». Если бы я был на все сто процентов уверен, что достаточно разбираюсь в современной моде, отправился бы один. Однако следует быть честным даже перед самим собой, в этих вопросах я был совершеннейшим профаном, и без чьей-либо помощи обойтись не мог.
Тогда и всплыла тема бюджета предполагаемых покупок. В ходе обсуждения которой выяснилось, что десяти тысяч гривен, что смогли наскрести старики-затейники, ничтожно мало для полного обновления гардероба. С одной стороны, эта сумма составляла практически годовое жалование большинства горожан. С другой, наряды, предназначенные для лиц дворянского сословия, отличались не только высоким качеством и проработанным стилем, но и высокой ценой. Хочешь принадлежать к нобилитету не только по документам, но и на деле — выгляди соответственно статусу. Еще один, уже второй, урок от юной наемницы. И, чувствую, не последний.
В общем, я слегка разозлился и брякнул: «Прости, я не миллионер». И уже сутки спустя, эту, брошенную в сердцах, фразу мне припомнили.
— Еще не миллионер, — улыбнулся я. — Но ради такого дела, постараюсь поторопиться.
Вернулся седой полицейский с известием, что дознаватели готовы «снять показания». Ксенией занялась сидевшая в какой-то замысловатой позе — казалось, ноги чуть не два раза обвивали одна другую — молодая женщина — полицейский. А меня отвели к столу с решительно ничем не примечательным обитателем. Простое, не запоминающееся славянское лицо, русые, как у миллионов других жителей империи, волосы. Тонкие, злые губы. К тому же он был еще и одет в цивильное, так что ни имени, ни звания я узнать не смог.
— Имя, — скучающим, опять-таки — ничем не выделяющимся — голосом начал дознаватель, стоило мне примоститься на сидении возле его стола.
— Антон-Альрик, — с готовностью выдал я и улыбнулся. Было любопытно: хотя бы этот тип догадается поинтересоваться моей сословной принадлежностью?
— Фамилия?
— Летов.
— Летов, — повторил блеклый тип, отстукивая буквы на клавиатуре компьютера. — Гражданин Империи?
— Да.
— Да… Летов… Довольно распространенная здесь фамилия. Что? Мамаша залетела от кого-нибудь из тех самых? — улыбочка у этого типа оказалась премерзкая. Понятно, чего он хотел добиться, полагая, что оскорбляет мою родительницу. Только на правду не обижаются, верно?
— Вроде того, — спокойно согласился я.
— Цель прибытия в Берхольм, — снова отвлекся он на монитор.
— Слава и деньги[17], — хмыкнул я.
— Э… Чего?
— Образование приехал получать, говорю, — как мог, состряпал невинную мордашку. — Поступил в Первый Лицей.
— В первый лицей, — как попугай повторил за мной дознаватель. И тут же, резко, уставился мне в переносицу. — Прежде чем мы продолжим по существу правонарушения, у тебя гм… Антон, есть минутка на один звонок. Самое время попросить помощи, малыш. Сам знаешь у кого!
— Вот как? Я… — тут мне пришла в голову отличная идея. — Я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.
И пока этот олух не передумал, быстро вытащил телефон и набрал номер Варгова.
— Олеф Бодружич? Это Антон. Я в районном отделении полиции, — затараторил, опасаясь, что невесть чему радующийся — растянутые в улыбке тонкие губы и вовсе исчезли с лица — дознаватель сообразит, что связался я совсем не с тем абонентом, с которым они ждали, и придется завершить разговор раньше времени. — Требуется Ваше присутствие. Адвокат? О! Это было бы и вовсе отлично. Спасибо. Понял. Жду.
— Значит, выбираем, все-таки, самый сложный путь? — покачал головой блеклый, проводил глазами укрываемый во внутреннем кармане куртки телефон, и вернулся к своему монитору. — Итак, согласно рапорту патрульного экипажа, покинув территорию Лицея, ты напал на группу горожан…
— Эээ… Офицер, — перебил я дознавателя. — Мой опекун, подполковник Вагров, рекомендовал мне не разговаривать с дознавателем без адвоката. Еще он удивился, почему сотрудники полиции не известили его сразу после моего задержания. По его мнению, это нарушает имперский закон… Я ведь не совершеннолетний, и пока Олаф Бодружич несет за меня ответственность. А вы что? Не известили?
Боги! А я-то еще удивлялся, почему Вагрова до сих пор нет. Эти твари вообще страх потеряли? Одно дело припугнуть школьника, показать на его, так сказать, личном примере — кто в городе власть. И совсем другое — прямо нарушать общие для всей страны законы!
— Не успели, — рыкнул блеклый. И добавил уже много тише, каким-то зловещим шепотом. — Закон тебе нужен, щенок? Ну, будет тебе закон! Смотри потом, не плачь!
— Не дождешься, — тоже тихо, но отчетливо, и с максимальным холодом в голосе, ответил я.
Дознаватель сжал кулаки, и так сверкнул глазами, что едва во мне дырку не прожег. Но быстро отошел. Скривился как-то не хорошо, и принялся стучать по клавишам компьютера, как заправская секретарь-машинистка. Что он там сочиняет отнюдь не вису в мою честь — это к провидице ходить не нужно. А вот, как именно ему этот полет фантазии отольется — я уже предполагал.
Он печатал, я скучал и разглядывал рабочую суету участка. Той его части, что была видна с моего места. Был соблазн вытащить телефон, выйти в Сеть и поискать точные формулировки закона о правонарушениях несовершеннолетних и правах дворянского сословия. Старики-воспитатели принуждали меня заучивать наизусть много чего, но законов среди всей этой бездны информации было совсем не много. И в основном, намертво вбитые в мою память правовые сведения касались земельных отношений. Ну и общие принципы имперского законодательства конечно. Уже потому, хотя бы, что это входило в общий курс обычной школьной программы.
Особенно те статьи Единого Кодекса Руской Империи, где говорилось о безусловном преимуществе древних договоров и изначальных уложений, перед обновленными, адаптированными под современные нужды, законами. Согласен, даже написано там все так красиво, что сразу понятно — мы все тут наследники былых героев и вождей, воинов и пахарей, раздвинувших границы Державы от седого Варяжского моря до Великого Восточного океана. Только вряд ли кто-то вне старых аристократических семей задумывается, что именно и зачем это все было записано первыми строками толстенного тома.